Министерство строительства и др.) - 20 чел.
За весь период войны в Афганистане пропали без вести и оказались в плену 417 военнослужащих, из которых в ходе войны и в послевоенное время были освобождены и вернулись на Родину 130 чел.
По состоянию на 1 января 1999 г. в числе не вернувшихся из плена и не разысканных оставалось 287 чел.[13]
2. Афганистан после вывода советских войск 1989-1992г.
2.1 Сильные и слабые стороны режима наджибуллы.
Вывод войск 15 февраля 1989 года не вызвал, как ожидалось, начала процесса умиротворения в Афганистане, а, наоборот, побудил оппозицию к активизации военных действий. Непосредственно за этим событием последовали крупнейшие наступательные операции моджахедов под Джелалабадом, Хостом, Кандагаром, Кабулом, Салангом. Однако, правительственные войска успешно отразили эти наступления и в ряде районов перешли в котрнаступление, в результате чего восстановили свое оперативное положение и смогли его удерживать еще три года. Оппозиция была ослабленна, и в этом сыграли роль несколько факторов: во-первых, с уходом подразделений советских оккупационных войск она была лишена своей идеологической базы, побуждавшей афганцев к борьбе против завоевателей и неверных; во-вторых, агрессивные тенденции Пакистана вызвали некоторые патриотические настроения и оттолкнули часть повстанцев от борьбы с правительством; в-третьих, СССР продолжал поставку оружия, хотя и в сокращенном размере (что, между прочим, не противоречило Женевским соглашениям и международному праву). С определенной степенью точности можно говорить о том, что марксистский режим в Афганистане держался не только на иностранных штыках, но и, по крайней мере, получил за время присутствия контингента советских войск определенную опору внутри страны - на одном только этом он не продержался бы три года.
Правительству НДПА в Кабуле были лояльны те социальные слои, которые так или иначе, были вовлечены в интенсивные процессы модернизации. Это в первую очередь имело отношение к аппарату государственного управления, армии, системе безопасности, населению крупнейших городов страны. Аппарат государственного управления в условиях специфики процессов модернизации, проводимой НДПА при поддержке СССР, а также в связи с многолетней войной в стране, стал своего рода доминирующей силой в афганском обществе. В этом заключалась одновременно как сила, так и слабость сторонников светской модернизации в Афганистане. Концентрированная мощь государственной системы позволяла относительно успешно противостоять попыткам моджахедов вернуть страну к исходному патриархальному состоянию. В то же время, внутренние ресурсы Афганистана не позволяли поддерживать мощь государственной системы в существовавшем на тот момент состоянии без поддержки со стороны СССР. Соответственно, судьба процессов модернизации и связанных с ней слоев афганского общества, равно как и судьба правительства Наджибуллы, зависели исключительно от развития ситуации в Советском Союзе.
Организации афганских моджахедов были заметно менее организованы, нежели афганская государственная система управления, созданная при поддержке СССР за годы советского присутствия. Самостоятельно формирования моджахедов не могли добиться успеха в борьбе против правительства Наджибуллы. Это наглядно продемонстрировала неудача штурма отрядами Пешаварского альянса южного города Джелалабада сразу после вывода советских войск в 1989 году. Штурм укрепленных городов, которые в основном и контролировало правительство Наджибуллы, полупартизанскими нерегулярными отрядами моджахедов не мог иметь успех без наличия тяжелых вооружений и войсковой организации. Стабильность власти режима Наджибуллы зависела от его способности поддерживать коммуникации между контролируемыми правительством городами. Пока кабульское правительство имело достаточно ресурсов, прежде всего не военных, а материальных, поступающих из СССР, оно уверенно контролировало положение в стране. В этих условиях ключевое положение для стабиль ности режима в Кабуле имели северные провинции Афганистана, расположенные к северу от горного хребта Гиндукуш.
На Севере Афганистана проходила стратегически важная для снабжения остальной страны дорога от города Хайратон на советско-афганской границе через город Мазари-Шариф, перевал Саланг к столице страны Кабулу. Далее уже кабульское правительство обеспечивало снабжение городов на юге и западе, Джелалабада, Герата и Кандагара. Стабильность на Севере страны поддерживали преимущественно национальные формирования.
Именно необходимость поддержания стабильности в этом стратегически важном регионе страны вынудила правительство в Кабуле допустить возможность усиления позиций национальных меньшинств. В первую очередь это касалось узбекской общины, лидером которой был командир 53 “узбекской” дивизии правительственной армии Афганистана генерал Дустум, а также общины афганских исмаилитов, возглавляемой Надери.
Правительство в Кабуле, в котором доминировали представители пуштунской элиты, пошло на это непопулярное среди этнических пуштунов решение ради сохранения стабильности системы в целом. В результате выборов в апреле 1988 года в Народную Джиргу (нижнюю палату Национального Совета - законодательного органа Демократической Республики Афганистан) было избрано 184 депутата (из них 9.9 % узбеков), а в Сенат - 115 (из них - 9% узбеков).[14]
Уже в июне 1988 года на первой сессии вновь избранного Национального Совета депутаты-узбеки требовали включения в состав правительства Афганистана своих представителей. Возросшее политическое влияние узбекской общины объективно отражало ту роль, которую она играла в обеспечении стабильности прокоммунистического режима в Кабуле. Во многом, это было связано с необходимостью нейтрализации на Севере страны активности этнических хазарейцев, сре ди которых доминирующее положение занимала проиранская Партия исламского единства Афганистана (ПИЕА), а также североафганских таджиков, многие из которых были лояльны Исламскому обществу Афганистана (ИОА) во главе с таджиками Раббани и Масудом.
Отряды проиранской ПИЕА контролировали горный Хазарджат в центре страны, однако, в активных боевых действиях не участвовали, занимая до 1992 года выжидательную позицию. Это во многом соответствовало в целом сдержанной позиции официального Тегерана по отношению к событиям в Афганистане. Формирования ИОА концентрировались в Панджшерской долине, имевшей прямой выход на перевал Саланг. В ходе всей войны именно отряды ИОА во главе с влиятельным полевым командиром Ахмад Шах Масудом постоянно оказывали давление на перевал Саланг через Панджшер, угрожая 7прервать коммуникации Кабула с Советским Союзом.
Во многом, современная ситуация, сложившаяся в конце девяностых годов в Северном Афганистане была обусловлена именно событиями, происходившими в этом регионе в период между выводом советских войск из Афганистана в 1989 году и падением режима Наджибуллы в 1992 году.
Пока советское присутствие в Афганистане носило полномасштабный характер, существовала относительная системная целостность интересов управляющей системы афганского общества, представленной НДПА и частью провинциальной элиты. Интересы локальных политических, этнических и социальных групп носили частный характер по сравнению с глобальными задачами модернизации жизнедеятельности афганского общества и геополитическими целями советского присутствия в этой стране.[15]
2.2 . Причины неудач переговорного процесса между оппозицией и правительством.
В то же время, армия правительства Наджибуллы весной 1992 года располагала значительным количеством военной техники и запасами вооружений. На 1 апреля 1992 года на территории Афганистана находилось 30 пусковых установок Оперативно-Тактических и Тактических Ракет, 930 танков (Т-54-55, Т-62, ПТ-76), 550 БМП-1, 250 БРМД, 1100 БТР, свыше 1000 орудий буксируемой артиллерии калибров 76, 85, 100, 122, 130 и 152 мм, 185 Реактивных Систем Залпового Огня (122,140 и 220 мм.), более 1000 минометов (82, 107 и 120 мм.), безоткатные орудия (73 и 82 мм.), свыше 60 орудий ЗА (23,37,57,85, 100 мм.). В составе авиации находились 30 МиГ-23, 80 Су-17 и Су-20 и Су-22, 12 Су-25, 80 Миг-21, 24 Л-39, 24 Л-29, 12 АН-12, Ан-24, 15 Ан-26, 6 Ан-32, Ил-18, 12 Ан-2, 15 Як-11 и Як-18, 30 Ми-24, 25 Ми-8, 35 Ми-17.[16]
Все это обеспечивало колоссальное военное преимущество над силами оппозиции. Кроме того, правительство пользовалось определенной поддержкой части городского населения, вовлеченного в процессы модернизации. Следовательно, изначально у правительства Демократической Республики Афганистан были на руках серьезные козыри, которые могли бы помочь при возможном проведении ставших весной 1992 года актуальными переговоров с политическими организациями моджахедов из Пешаварского альянса.
Вопрос о необходимости таких переговоров стал для правительства Наджибуллы неизбежен после окончательного распада СССР в конце 1991 года. В Кабуле наверняка отдавали себе отчет в необходимости серьезных уступок своим политическим оппонентам. Однако, очевидно, намеревались выторговать наиболее оптимальные условия. Для этого правительство Наджибуллы располагало в качестве аргумента достаточной военной мощью. К тому же, неоднородность оппозиции оставляла возможность для политического маневра. Пока оставалось неясным, какую форму могла бы принять предстоящая неизбежная смена власти, и кто из организаций моджахедов окажется лидером на финише, у правительства Наджибуллы были шансы на успешное для себя проведение переговоров. От развития ситуации в Кабуле и от позиции влиятельных политиков кабульского режима напрямую зависело, кто получит в качестве наследства огромные военные ресурсы правительственной армии. А это, в свою очередь, предопределило бы доминирование такой организации в послевоенном А фганистане. То есть, шансы НДПА на “почетную капитуляцию” были весьма высоки.