В представлениях славян-язычников о подземно-подводном ярусе мира тоже много общечеловеческого, много отголосков той отдаленнейшей эпохи, когда после таяния гигантского ледника континенты были затоплены морями и озерами, быстро менявшими свои очертания, стремительными реками, пробивавшими горные кряжи, необъятными болотами в низких долинах. Фольклор еще не изучен с точки зрения того, какой резкий перелом должен был произойти в человеческом сознании при таком быстром перевороте в природе, в облике и сущности мира.
Важной частью представлений о подземном мире является общечеловеческая концепция подземного океана, в который опускается солнце на закате, плывет ночью и выплывает на другом конце земли утром. Ночное продвижение солнца осуществлялось водоплавающими птицами (утками, лебедями), а иногда действующей фигурой был подземный ящер, заглатывавший солнце вечером на западе и вырыгивавший его утром на востоке. Днем солнце по небу над землей влекли кони пли мощные птицы вроде лебедей.
Боги и обряды.
В древнеславянских космогонических мифах, так же как и в мифах других древних народов, всегда переплетены предания о происхождении богов (теогония) и людей (антропогония), мир которых вторичен по отношению к рождающим силам космоса, но тесно с ним взаимодействует.
Сын Сварога - Перун, второе лицо славянской Троицы (Триглава), бог войны и грозы, оживлял явленное, следил за миропорядком, вращая солнечное золотое колесо. После христианизации Руси культ Перуна был заменен Ильей Пророком, а в фольклорной традиции - Ильей Муромцем и Егорием Храбрым. Третья ипостась - Велес (позже Свентовит) - первоначально был богом света у западных славян.
Велесова книга говорит о великой тайне триединства Сварога - Перуна - Свентовита, сила которого пронизывала все уровни жизни, множила миры богов и людей властью любви. Священное знание древних славян обладало, таким образом, некоторыми чертами монотеизма1, но при этом имело много общего и с первобытными формами религии ( тотемизмом2, фетишизмом3, анимизмом4 и магий).
Ведическое мировоззрение славян обнаруживает в себе черты древнего диалектического натурфилософского учения. Мир описывался системой основных содержательных двоичных противопоставлений, определявших пространственные, временные, социальные и другие характеристики. Чернобог и Белобог - два славянских божества-антагониста, олицетворявших в своей борьбе силы света Яви и тьмы Нави. Явь, "белый свет" - Это текущее, то, что сотворено всеобщим справедливым законом Правью, и что в сою очередь творит человеческую жизнь силою любви. Все, что до нее, после нее и отход от нее, - это Навь, сила темная, пассивная, нетворческая, сохраняющая и прячущая достигнутое, символ "того света". Дарует жизнь, плодородие, долголетие божество Род, воплощениями смерти были Марена, Навь. Символы жизни и смерти - живая вода и мертвая вода.
Противоставление белый - черный воплощено в пантеоне - Белобог и Чернобог, гаданиях, приметах. Белый соотносится с положительным началом, черный - с отрицательным.
Важная черта образа жизни и мысли древних славян - представление о неразрывном единстве-родстве живущих с предками праотцами и богами как условии гармонии миров: земного и небесного. Хрупкость такого равновесия ощущалась людьми и олицетворялась или в битве Правды и Кривды.
Для мировоззрения древних славян был характерен антропотекозмизм, т.е. нерасчлененность сфер человеческого, божественного и природного, понимание мира как никем не созданного, мира - как вечно живого огня, мерно потухающего и мерно загорающего.
Непрерывная борьба и поочередная победа светлых и темных сил природы наиболее зримо запечатлены в представлениях славян о круговороте времен года. Его исходной точкой было наступление Нового года - рождение нового солнца в конце декабря. Это празднование получило у славян греко-римское название - коляда (от лат. Calendae - первый день нового месяца). Полную победу нового громовника над зимой - "смертью" в день весеннего равноденствия справляли обрядом похорон Марены.5 Был также обычай ходить с маем ( символ весны ), маленькой елкой, разукрашенной лентами, бумагой, яйцами. Божество солнца, провожаемого на зиму, называли Купала, Ярило и Кострома. Во время праздника соломенное чучело этих божеств или сжигали, или топили в воде.
Архаичные народные праздники вроде новогодних гаданий, разгульной масленицы, "русальной недели" сопровождались заклинательными магическими обрядами и были своего рода молениями богам об общем благополучии, урожае, избавлении от грозы и града. Так существовал обычай в Ильин день закладывать выкормленного всем селом быка в честь могучего Перуна. Для новогоднего гадания об урожае использовались особые сосуды - чары. На них часто изображали 12 различных рисунков, составлявших замкнутый круг, - символ 12 месяцев. При раскопках найдены и идентифицированы такие сосуды, использовавшиеся для обрядов сева-жатвы, весенне-летних водных обрядов, проводившихся в священных рощах, у родников и связанных с богиней-девой, покровительницей плодородия1.
К моменту принятия христианства славянская религия не успела выработать строгих форм культа, и жрецы еще не выделились в особое сословие. Жертвы родовым и небесным богам приносили представители родовых союзов, а о контактах с низшими демонами земли, об избавлении людей от их вредного влиянья и о получении от них разных услуг заботились "вольнопрактикующие" волхвы. Место жертвоприношения (капище) не превратилось в храм даже тогда, когда на нем стали ставить изображения богов - идолов.
К концу языческого периода в связи с развитием дружинного войска погребальные обряды стали сложными. Со знатными русами сжигали их оружие, доспехи, коней,жен.
Обряд погребения всегда занимал особое место среди обрядов славян.. На протяжении длительного периода сильно колебалось соотношение двух основных видов погребального обряда - трупоположения и сожжения. Первобытное погребение скорченных трупов, которым искусственно придавалось положение эмбриона в чреве, было связано с верой во второе рождение после смерти. Поэтому умершего и хоронили подготовленным к этому второму рождению. Праславяне еще в бронзовом веке поднялись на новую ступень и отказались от скорченности. Вскоре появился совершенно новый обряд погребения, порожденный новыми воззрениями о душе человека, которая не воплощается вновь в каком-либо другом существе (звере, человеке, птице...), а перемещается в воздушное пространство неба. Культ предков раздвоился: с одной стороны, невесомая, незримая душа приобщалась к небесным силам, столь важным для тех земледельцев, у которых не было искусственного орошения, а все зависело от небесной воды. С другой стороны, благожелательных предков, "дедов", необходимо было связать с землей, рождающей урожай. Это достигалось посредством закапывания сожженного праха в землю и постройки над погребением модели дома, "домовины". Много времени спустя, в 9 - 10 вв. н. э., когда уже сформировалась Киевская держава, среди некоторой части русской знати в третий раз появился обряд простого захоронения без сожжения, что произошло, по всей вероятности, под влиянием возобновившихся связей с христианской Византией. Но как только началась многолетняя война с империей, великокняжеское окружение подчеркнуто вернулось к кремации. Курганы эпохи Святослава, преследовавшего христиан, были грандиозными сооружениями на высоких берегах рек, погребальные костры которых должны были быть видимы в радиусе около 40 км, т. е. на пространство четырех - пяти тысяч квадратных километров!
Большое значение получил культ предков. В старинных русских памятниках сосредоточением этого культа является со значением охранителя родичей Род со своими Рожаницами, т.е. дед с бабушками, - намек на господствовавшее некогда между славянами многоженство. Тот же обоготворенный предок чествовался под именем Чура, в церковно-славянской форме Щура; эта форма доселе уцелела в сложном слове пращур. Значение этого деда-родоначальника как охранителя родичей доселе сохранилось в заклинании от нечистой силы или нежданной опасности: "Чур меня!", т.е. "храни меня, дед!" Охраняя родичей от всякого лиха, Чур оберегал и их родовое достояние. Предание, оставившее следы в языке, придает Чуру значение оберегателя родовых полей и границ. Нарушение межи, надлежащей границы, законной меры мы и теперь выражаем словом "чересчур"; значит, чур - мера, граница.
Этим значением чура можно объяснить одну черту погребального обряда у русских славян, как его описывает Начальная летопись. Покойника, совершив над ним тризну, сжигали, кости его собирали в малую посудину и ставили на столбу на распутиях, где скрещивались пути, т.е. сходятся межи разных владений. Придорожные столбы, на которых стояли сосуды с прахом предков, - это межевые знаки, охранявшие границы родового поля или дедовской усадьбы. Отсюда суеверный страх, овладевающий русским человеком на перекрестках: здесь на нейтральной почве родич чувствовал себя на чужбине, не дома, за пределами родного поля, вне сферы мощи своих охранительных Чуров. Все это, по-видимому, говорит о первобытной широте, цельности родового союза. И, однако, в народных преданиях и поверьях этот Чур-дед, хранитель рода, является еще с именем дедушки домового, т.е. хранителя не целого рода, а отдельного двора.1