Все эти действия все-таки не затрагивали основ версальской системы: Рейнская область была все-таки германской территорией, Австрия была бывшим союзником Германии и т. д. А вот после этого у Гитлера другая, главная задача — возвращение территорий, которые были отторгнуты у Германии по версальскому миру (переданы прежде всего Чехословакии и Польше). Германия никогда не соглашалась с потерей этих земель, но если Веймарская республика соглашалась решать эти проблемы переговорным путем, с помощью Лиги Наций, то Гитлер решает использовать силовые методы. Это было для него опасно, ибо Чехословакия и Польша были связаны договорами с Англией и Францией. Но Гитлер решает действовать. Первой в его планах была Чехословакия. Чехословакии по версальскому миру перешли исконно немецкие земли — Судетская область, почти полностью населенная немцами. В отношении судетских немцев была дискриминация со стороны чехословацких властей, и почти все население Судета хотело возврата в состав Германии. Гитлер начинает концентрировать войска на границе, Чехословакия начинает мобилизацию своих войск. Чемберлен и Даладье (Франция) решают склонить правительство Чехословакии на уступки, а взамен потребовать от Гитлера договор о том, что он отказывается от войны с Западом. В этом и была суть Мюнхенского соглашения (сентябрь 1939 г.; Чемберлен, Даладье, Гитлер и Муссолини). Мюнхен представлял огромную угрозу для СССР, т. к. европейские державы, урегулировав свои споры с Гитлером, подталкивали его на Восток, хотели использовать его военную машину для борьбы с коммунизмом.
Мюнхен, несомненно, разрушил хрупкий баланс сил, существовавший в Европе. Франция до Мюнхена была связана договорами о взаимопомощи со странами Малой Антанты, но после Мюнхена все эти малые страны увидели цену этим договорам (Франция сдала Гитлеру Чехословакию), и эти страны начали идти на поклон к Гитлеру. Сталин же в марте 1939 г. сказал, что есть реальная угроза войны против СССР, и решил искать нового союзника в Европе (вместо Франции). Таким союзником могла стать Германия. Гитлер тоже стремился к договору с нашей страной, потому что в это время он готовил нападение на Польшу, и ему нужна была свобода рук на Востоке. Затем Гитлер предпринимает ряд шагов, вызвавших резкое недовольство Англии и Франции: во-первых, он оккупирует всю Чехословакию, во-вторых, расторгает договор с Польшей о ненападении.
В этой обстановке Сталин решает начать переговоры с Гитлером, которые заканчиваются подписанием 23 августа 1939 г. в Москве пакта о ненападении (пакт Молотова – Риббентропа). Сам по себе этот договор не расходился с нормами международного права, но вместе с ним был подписан секретный дополнительный протокол, который определял «сферы интересов» СССР и Германии, а фактически это — тайный раздел части Европы. Согласно протоколу, СССР получал свободу рук в Латвии, Литве, Эстонии и Финляндии, а Сталина известили о готовящемся нападении на Польшу, сказав, что Германия остановится на границе рек Сан, Нарев и Висла, остальные земли отойдут к СССР. 1 сентября 1939 г. Гитлер напал на Польшу, и СССР также вошел в нее (добил ее) 17 сентября того же года с другой стороны. Согласно тому же протоколу в ноябре 1939 г. СССР напал на Финляндию, и Красная армия бездарно сражалась в этой войне; увидев это, Гитлер только тогда решил напасть на СССР. [11, 265]
Возрождение германских вооруженных сил в Советской России продолжалось до 1933 года. "Именно здесь, в России, — утверждают изучившие огромное число документов историки Ю. Дьяков и Т. Бушуева, — были в значительной степени заложены основы будущих наступательных сил Германии, ставших в 1939 году ужасом для Европы, а в 1941 году обрушившихся на СССР" [6, 11]. Это мнение разделяет В. Иванов: "С горечью приходится признавать, — пишет он, — что большевистское правительство внесло немалую лепту в вооружение Германии для второй мировой войны, обучение ее военных кадров в обход версальских запретов и тем самым прямо повинно в разжигании второй мировой войны". (Справедливости ради отметим, что рейхсвер параллельно имел тайные связи такого рода и с другими странами). И действительно, в течение шести лет — с 1933 по 1939 год — "из ничего" создать сильный военно-воздушный флот и самое мощное на тот период времени танковое вооружение было не по плечу даже гению в области строительства вооруженных сил. Вполне резонно может возникнуть возражение, что шел-де двусторонний процесс, что Красная Армия училась у более подготовленного учителя. Но ведь, с одной стороны, закулисные сделки за спиной мировой общественности носят печать безнравственности, не говоря уже о том, что советское руководство фактически становилось соучастником противоправной деятельности Германии, проигнорировавшей нормы Версальского договора. А с другой, — судьбы советских командиров высшего и среднего звена, стажировавшихся в Германии, окажутся трагическими. Почти все они будут уничтожены, а полученные ими в Германии военные знания и опыт навсегда канут в Лету. (Здесь-то и лежит ключ к разгадке репрессий в отношении многих деятелей РККА [6, 350-354]). Однако 28 сентября 1939 года, всего лишь через два года после грозного приказа наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова N 96 от 12 июня 1937 г., в котором он объявил о раскрытии "заговора предателей и контрреволюционеров, действовавших в интересах германского фашизма", Ворошилов вместе с командармом 1-го ранга Шапошниковым, с одной стороны, и представителями вермахта — с другой, поставят подписи на военных протоколах, координирующих действия советских и германских войск в Польше осенью 1939 года. [22, 14]
Германское руководство в 1939 году заверяло: "При любом развитии польского вопроса, мирным ли путем, как мы хотим этого, или любым другим путем, то есть с применением нами силы, мы будем готовы гарантировать все советские интересы относительно Польши и достигнуть понимания с московским правительством" [10, 25-26]. 2 августа 1939 года Риббентроп сделал Астахову "тонкий намек на возможность заключения с Россией соглашения о судьбе Польши" [9, 28].
Все это заставляет нас еще раз задуматься над тем, насколько объективно советская историография излагала внешнюю политику нашей страны и тем, насколько искренне советское руководство стремилось избежать новой войны в Европе.
Как бы то ни было, однако после 1933 года советско-германская дружба постепенно сходила на нет, основа ее — военное сотрудничество развалилось как будто бы совершенно неожиданно. По свидетельству фон Дирксена, инициатива разрыва исходила от СССР: "Советское военное руководство потребовало, чтобы рейхсвер прекратил осуществление всех своих мероприятий в России..." [6, 25]. Безусловно, приход к власти такой одиозной фигуры, как Гитлер, резко повлиял на внешнеполитический курс обеих стран. Фюрер стал врагом N 1 для коммунистов. Правда, не с подачи Сталина, который еще не определил своего отношения к новому режиму в Германии, а с подачи руководителя германских коммунистов Э. Тельмана после репрессий, которым подверглась его партия; тогда Коминтерн подхватил лозунг Тельмана "Гитлер — это война!". Коминтерн повел пропагандистскую войну против национал-социализма. Тем не менее советско-германские контакты еще продолжались на разных уровнях, правда, характер их стал иным. В этот период не предпринимаются крупные долговременные соглашения о сотрудничестве, и речь идет исключительно о малозначимых договорах, связанных с покупкой отдельных образцов военной техники и вооружения. Политика улыбок и всякого рода заверений в дружбе носит чисто дипломатический характер. На самом деле стороны проявляют все больше недоверия и подозрительности друг к другу, следя за каждым шагом партнера для выяснения характера перспектив дальнейших военно-политических отношений. И в данном случае действия командования РККА и рейхсвера лишь отражали (в своей специфической форме) те сложные неоднозначные процессы, которые вызревали у политического руководства двух государств при формировании своей внешней политики. Однако, как пишет немецкий историк С. Хаффнер, "непосредственно перед уже казавшимся неизбежным столкновением появился еще один резкий поворот в курсе обеих стран: : пакт между Гитлером и Сталиным от 23 августа 1939 г. : Прелюдией к борьбе не на жизнь, а на смерть стало второе Рапалло." [21, 33]
Заключение
Несколько изречений Адольфа Гитлера о Версальском мирном договоре:
«Договор был создан для того, чтобы привести к гибели 20 миллионов немцев и погубить германскую нацию... При своем возникновении наше движение выдвинуло три требования: 1) аннулирование мирного договора, 2) объединение всех немцев, 3) земля и территория для нашего народа.» (23 апреля 1923 г. Из выступления в Мюнхене)
«Версальский договор является несчастьем не только для Германии, но и для других народов.» (7 февраля 1933 г. Из интервью корреспонденту газеты «Daily Mail»)
«Нынешнее поколение обновленной Германии, которое видело нищету, невзгоды и страдания собственного народа, столь глубоко на себе испытало все безумие нашего времени, что оно и помыслить не может о причинении таких же страданий другим народам. Любовь и уважение к национальным традициям собственной страны заставляет нас уважать национальные чувства других народов, жить с ними в мире и дружбе — наше самое искренне, самое сердечное желание... Французы, поляки — наши соседи, и мы знаем, что никакой поворот истории не изменит такого положения дел...