После нападения Японии на Перл-Харбор и начала войны на Тихом океане США усилили военную помощь режиму Чан Кайши, проявив заинтересованность в активизации японского фронта. В Китай начали прибывать разного рода американские военные миссии (Л. Кэрри, Клэггэта, Мэгрудера и др.), появились советники и инструктора из США. Одновременно все более четко стала проявляться внешнеполитическая ориентация гоминьдановского руководства на США.
Это не могло не сказаться на деятельности советских советников. Следует учесть, что к этому времени обострение внутриполитических противоречий между гоминьданом и КПК, усиление давления на Освобожденные районы привело к фактическому кризису единого фронта. В этих условиях Советское правительство приняло решение об отзыве советских военных советников из Китая (февраль 1942г.) Еще раньше, в 1941 году вернулись на родину советские летчики-добровольцы.
22 июня 1941 года фашистская Германия вероломно напала на СССР.
2 июля 1941 года гоминьдановское правительство выступило с заявлением о разрыве дипломатических отношений с Германией и Италией и о присоединении Китая к антифашистскому блоку государств. Однако официального объявления войны Японии со стороны гоминьдановского правительства не последовало. Вместе с тем в китайской печати подчеркивалась твердая решимость Китая продолжать сопротивление агрессору.
Развертывание гигантской битвы на советско-германском фронте воспринималось китайским правительством как фактор благоприятный для внешнеполитического курса Гоминьдана. В правительстве укрепились позиции сторонников англо-американской ориентации. Китайские политические круги считали, что Япония в скором времени отзовет свои главные силы из Китая и объявит войну СССР. Это даст возможность китайской армии в конечном итоге одержать победу.
26 июня 1941 года ЦК КПК составил директиву, получившую широкое распространение в Китае. Директива определяла задачи, которые должна была решить КПК: «1. Крепить единый антияпонский национальный фронт, крепить сотрудничество Гоминьдана и Коммунистической партии, гнать японских империалистов из Китая и этим оказывать помощь Советскому Союзу. 2. Оказать решительный отпор всякой антисоветской антикоммунистической деятельности реакционных элементов. 3. В области внешних отношений объединиться для борьбы против общего врага со всеми теми, кто в Англии, США и других странах выступает против фашистских правителей Германии, Италии и Японии»[42]. Однако директива оказалась в полном противоречии с практической деятельностью лидеров КПК. Руководитель группы советских работников, находившийся в Китае, в соответствии с инструкциями из Москвы, поставил перед руководством КПК вопрос об оказании помощи Советскому Союзу путем активизации военных действий вооруженных сил. Лидеры КПК заверили его, что 8-ая армия сделает все, чтобы оказать поддержку СССР. Но никаких мер принято не было. Мао Цзэдун и его окружение не верили в способность Советского Союза дать отпор фашистской Германии. Когда в 1941 году фашисты начали наступление на Москву, Мао Цзэдун открыто заявлял, что фашисты сомнут Советские Вооруженные Силы. Когда же немецкая армия была разгромлена под Москвой, руководство КПК продолжало считать, «что германия и Япония развернут против Советского Союза весеннее наступление»[43], которое должно было закончиться сильнейшим ослаблением СССР. Мао Цзэдун и его окружение не предприняли ни каких шагов, чтобы помешать расширению масштабов войны против СССР. Не изменило позицию руководство КПК и после того, как в декабре 1941 года Япония начала войну на Тихом океане.
Начало военных на Тихом океане вызвало радужные надежды в Чунцине. Здесь все больше утверждались во мнении, что, поскольку центром военных событий на Дальнем Востоке стала юго-западная часть Тихого океана Китаю больше не придется воевать с Японией. Руководящие круги Гоминьдана были одержаны идеей укрепления союзнических связей с США и Великобританией.
Уже 8 декабря 1941 года Чан Кайши выступил перед официальными представителями США и Англии с предложением выработать общий план военных действий в зоне Тихого океана. Он настаивал на подписании военного пакта между Китаем, США, Англией, Голландией и Советским Союзом, при этом Чан Кайши исходил из того, что СССР должен немедленно вступить в войну с Японией.
8 декабря 1941 года Чан Кайши вручил советскому послу декларацию, в которой выражалась надежда, что СССР вступит в войну с Японией, а также содержалось заявление о готовности Китая вступить в войну против «держав оси». 12 декабря 1941 года Советское правительство официально отклонило предложение Чан Кайши. Оно не могло позволить втянуть страну в войну с Японией, поскольку это вынудило бы Советский Союз воевать на два фронта. Тем не менее 30 декабря 1941 года вице-министр иностранных дел Китая Фу Бинчан, явно провоцируя нападение Японии на СССР, сделал заявление, из которого явствовало, что китайское правительство «заинтересовано» в советско-японской войне и что оно глубоко верит в ее неизбежность[44].
Ухудшение советско-китайских отношений прежде всего сказалось на их экономических связях, которые в 1942 году подверглись серьезным испытаниям. Еще до 1940 года Китай срывал поставки вольфрама в Советский Союз. С 1941 по 1945гг. Советский Союз из-за невыполнения кредитных обязательств гоминьдановским правительством недополучил товаров на сумму в 22,5 млн. долларов[45].
Крайне осложнилось положение советских военных советников, которым стало чинить всяческие препятствия гоминьдановское руководство. Встал вопрос о целесообразности их дальнейшего пребывания в Китае. В марте 1942 года Советское правительство, учитывая сложившееся положение, стало отзывать советников.
В конце 1943 года советско-китайские отношения приобрели по вине гоминьдановского правительства все более конфликтный характер. Особенного накала антисоветский курс Чунцина достиг в провинции Синьцзян, где еще в мае 1943 года Советское правительство вынуждено было после заявления решительного протеста в связи с бесчинствами синьцзянских гоминьдановских властей закрыть все торговые организации и отозвать своих торговых представителей и специалистов[46].
Ликвидация советских торговых организаций в провинции Синьцзян летом 1943 года вызвало резкое сокращение экспорта из СССР жизненно необходимых населению товаров — нефтепродуктов, хлопчатобумажных тканей, сахара и др. почти полностью прекратились поставки промышленного и транспортного оборудования.
11 февраля 1945 года на Ялтинской конференции И. В. Сталин, Ф. Рузвельт и У. Черчилль подписали соглашение, которое предусматривало вступление СССР в войну против Японии на стороне союзников через 2–3 месяца после капитуляции Германии.
Правительство Чан Кайши не было информировано о Ялтинском соглашении трех держав по поводу предстоящего вступления СССР в войну с Японией, так как в Чунцине не умели хранить секреты. Лишь в июне 1945 года американский посол в Китае Хэрли получил соответствующую директиву. Правительство США рекомендовало Чан Кайши установить контакт с Советским правительством и начать переговоры.
Настойчивые требования к гоминьдановскому правительству нормализовать отношения с СССР раздавались и со стороны китайской демократической общественности.
Весной 1945 года VI съезд Гоминьдана, на котором преобладали представители правого крыла, вынуждены были признать необходимость установления дружественных отношений с СССР[47]. Правящие круги Гоминьдана отдавали себе отчет в том, что без участия СССР нельзя закончить войну с Японией и решить всю сумму важных дальневосточных проблем, гарантирующих установление прочного мира в этом регионе.
В Москву была направлена китайская делегация во главе с министром иностранных дел Сунн Цзывэнем. Переговоры начались 30 июня, однако сразу же выявились серьезные расхождения между сторонами.
В связи с предполагаемым вступлением советских войск в пределы Маньчжурии, китайская сторона настаивала на ограничении срока их пребывания на китайской территории, добивалась от СССР обязательства вывести свои войска не позже, чем через три месяца после капитуляции Японии. Это заявление было принято советской стороной[48].
Большие споры на переговорах вызвал вопрос о Монгольской Народной Республике. Китайская делегация пыталась подвергнуть ревизии решения Ялтинской конференции и отказалась признать независимость МНР. Сун Цзывэнь всячески доказывал, что в случае если между СССР и Китаем будет достигнуто согласие по вопросу о МНР, то осложнится вопрос о Тибете, обострится внутриполитическое положение Китая и это может привести к падению правительства Чан Кайши.
Во время переговоров в Москве гоминьдановская пропаганда развернула широкую антисоветскую кампанию, утверждая, что СССР преследует цель «отторгнуть китайскую территорию». Раздавались угрозы прервать переговоры.
СССР проявил твердость и последовательность в отстаивании независимости Монгольской Народной Республики. Китайской делегации было решительно заявлено, что все ее попытки оказать давление на советскую сторону не будут иметь успеха.
Немалую остроту на переговорах приобрел вопрос о Китайско-Восточной (КВЖД) и Южно-Маньчжурской (ЮМЖД) железных дорогах. Китайская делегация пыталась опровергнуть решения Ялтинской конференции, которые предусматривали совместную эксплуатацию Советским Союзом и Китаем КВЖД и ЮМЖД посредством организации смешанного советско-китайского общества с обеспечением «преимущественных интересов Советского Союза».
Советская делегация пошла на уступки китайской стороне, согласившись рассматривать КВЖД и ЮМЖД как совместную собственность СССР и Китая. Однако китайская делегация считала это недостаточным. Она требовала признать железные дороги собственностью Китая и вывести из-под юрисдикции проектируемого советско-китайского общества все вспомогательные железнодорожные линии, всю разветвленную железнодорожную сеть Маньчжурии, сохранив за обществом лишь линии КВЖД и ЮМЖД, изъять из-под контроля советско-китайского общества железнодорожные депо, мастерские, различные гражданские сооружения.