Оглавление.________________________________________________
Шум лагерный, товарищи и братья...__________________________
Глава № I__________________________________________________
Глава №2_________________________________________________
Заключение._______________________________________________
Литература._______________________________________________
Шум лагерный, товарищи и братья...
Значение декабризма в русской истории огромно. Вклад дворянских революционеров в выработку общественно- полититических программ и концепций, выработку тактики революционной борьбы, их участие в литературной борьбе, их художественное и критическое творчество трудно переоценить. “Декабристы проявили значительную творческую энергию в создании особого типа русского человека по своему поведению резко отличавшегося от того, что знала вся предыдущая русская история. Специфическое, весьма необычное в дворянском кругу поведение значительной группы молодых людей, находившихся по своим талантам, характерам, происхождению, по своим личным и семейным связям, служебным перспективам, и т.д. в центре общественного внимания, оказало воздействие на целое поколение русских людей,”- пишет Ю.М. Лотман в своем произведении “Беседы о русской культуре”.
Разговор же о Грибоедове и декабристах вести очень сложно. Он не подпадает под определение Ю.М.Лотмана, так как служить Грибоедов начал довольно поздно и к своей службе относился только как к необходимости[1]. Также постановка вопроса представляется возможность беседы на огромное количество тем, таких как: был ли Грибоедов членом тайного общества и если да, то какого: Северного или Южного; принимал ли Грибоедов участие в обсуждении самой возможности вооруженного восстания 14 декабря 1825 г. и в его подготовке; отражал ли он в своем произведении личное отношение к делу декабристов. Я считаю, что все данные темы в той или иной форме переплетаются, и поэтому в разговоре на тему “Грибоедов и декабристы” следует сказать о причастности Грибоедова к восстанию 14 декабря и о его отзывах насчет этого восстания.
Ответ на данные вопросы можно получить различными путями: исследовав показания самих декабристов и Грибоедова, или обратившись ко мнению биографов и исследователей жизни и творчества Грибоедова. Для того, чтобы дать объективный ответ нужно сделать и то и другое, так как это поможет создать более полное представление о данной проблеме и дать аргументированные ответы на поставленные вопросы.
Декабрист А. П. Беляев говорил: “ ...В период с 1820 года до смерти Александра I либерализм стал достоянием каждого мало-мальски образованного человека. Частые колебания самого правительства между мерами прогрессивными и реакционными еще более усиливали желание положить конец тогдашнему порядку вещей, много также нашему либерализму содействовали и внешние события, как-то : движение карбонариев, заключение Сильвио Пеллико Австрией, отмененный поход нашей армии в Италию, показывавший, что и Россия готова следовать за Австрией в порабощении народов. Имя Меттерниха произносилось с презрением и ненавистью; революция в Испании с Риэго во главе, исторгнувшая прежнюю конституцию у Фердинанда, приводила в восторг таких горячих энтузиастов, какие были мы и другие, безотчетно следовавшие за потоком. В это же время появилась комедия "Горе от ума” и ходила по рукам в рукописи; наизусть уже повторялись его едкие насмешки; слова Чацкого "все распроданы поодиночке" приводили в ярость; это закрепощение крестьян, 25-летний срок службы считались и были в действительности бесчеловечными...”.
Эти слова можно расценивать как косвенное подтверждение Беляевым факта причастности Грибоедова к декабристам.
Рылеев ясно показывает на следствии: “C Грибоедовым я имел несколько общих разговоров о положении России и делал ему намеки о существовании общества, имевшего целью переменить образ правления в России и ввести конституционную монархию”, “он из намеков моих мог знать о существовании общества”
Отметим, что Рылеев всячески стремился выгородить Грибоедова на следствии, и приведенные выше его признания получают поэтому особую цену. Александр Бестужев показал, что “C Грибоедовым, как с человеком свободомыслящим, я нередко мечтал о желании преобразования России. Говорил даже, что есть люди, которые стремятся к этому”. Указание на наличие людей, стремящихся к преобразованию России, есть несомненное сообщение о наличии общества, хотя Бестужев и пытается ввести в это показание туманную оговорку: “но прямо об обществе и его средствах никак не припомню чтобы упоминал” . В воспоминаниях о Д. Н. Бeгичеве его племянницы Ел. Яблочковой (в замужестве Соковниной) есть свидетельство, что “Бестужев, издатель альманаха “Полярная Звезда”, искал знакомства с С. Н. Бегичевым, но А. С. Грибоедов советовал ему избегать Бестужева, зная замыслы декабристов”. Не вдаваясь в разбор вопроса о знакомстве Бестужева с С. Н. Бегичевым, учтем, что в этом сообщении налицо бесспорное свидетельство о том, что Грибоедов знал не только о факте существования тайного общества, но и eгo замыслах. Но что же именно знал он о тайном обществе и его замыслах? Знал ли он о нем вообще, в туманной и неясной форме, или его осведомленность была более конкретной? Была ли ему известна программа и тактика декабристов, и если да, то что именно он знал о них?
Из приведенного выше показания Рылеева видно, что о существеннейшем моменте программы Северного общества – о перемене образа правления в России и о введении конституционной монархии – Грибоедов знал.
Но ограничилось ли дело этим? Ведь Рылеев был республиканцем. Общий друг Грибоедова и Рылеева Александр Бестужев показывает: “...в конце 1824 г. я увидел в нем [Рылееве] перемену мыслей на республиканское правление”. Грибоедов познакомился с Рылеевым в 1825 г., когда республиканские настроения последнего были в разгаре. Может быть, Рылеев из осторожности не открыл Грибоедову своих республиканских планов и сказал лишь о более умеренной цели тайного общества – конституционной монархии? Нет, и это не так. В письме к А. Бестужеву от 22 ноября 1825 г. Грибоедов пишет, что в Крыму встретился с Н. Н, Оржицким (декабристом): “Вспомнили о тебе и о Рылееве, которого обними за меня искренне, “по- республикански”... Комментарием к “республиканскому” привету Рылееву от Грибоедова может служить и то небезынтересное соображение, что Грибоедов имел дело в Северном обществе именно с его республиканской группой: к ней принадлежали Рылеев, Оболенский, Бестужев, фон-дер-Бригген. Оболенский осуществлял прямую связь Пестеля с Северным обществом, был его поддержкой на севере.
Введение республики или конституционной монархии в России влекло за собой сложную систему соответствующих государственных преобразований – это было логическим следствием и вообще содержанием понятия “конституционная монархия” или “республика”. И в том и в другом случаях предполагался какой-то вид парламента, наличие депутатов от населения, какая-то форма освобождения крестьян и система буржуазных реформ – свобода печати, собраний, свобода совести, занятий, передвижения, суд присяжных и т. д. А. Бестужев в своих показаниях раскрывает вопрос о введении России нового образа правления так: “отыскать права, коими пользуются другие нации”. Права эти были многообразны, и вопрос, например, о свободе печати был лишь частью системы. Поэтому прямое свидетельство Бестужева о том, что Грибоедов был сторонником свободы печати, не может не говорить об осведомленности широко образованного в “политических науках” Грибоедова и во всей системе искомых декабристами “прав”. Раз Грибоедов знал об этой свободе, он, надо думать, знал и об остальных свободах.
Таким образом, надо признать, что о политической программе декабристов Грибоедов знал довольно много даже по самым скупым и отрывочным данным, дошедшим до нас. Фактическая же его осведомленность, вероятно, была еще шире. Его сведения о существовании тайного общества были не туманным знанием общего факта без деталей, а конкретной осведомленностью о политической программе декабризма до республики включительно.
В следственной анкете Грибоедова от 4 февраля 1826 г. в пункте “а” 4 Отдела есть следующее утверждение: “Рылеев и Александр Бестужев прямо открыли вам, что есть общество людей, стремящихся к преобразованию России и введению нового порядка вещей; говорили вам о многочисленности сил людей, о именах некоторых из них, о целях, видах и средствах общества”. Пункт этот был предварен существенным указанием, что “Комитету известны мнения ваши, изъявленные означенным лицам”. Последнего Грибоедов, сидя на гауптвахте Главного штаба, проверить не мог, очных ставок у него с Рылеевым или Бестужевым не было, и он, естественно, должен был учесть , что степень его осведомленности была Комитетом проверена и пункт “a” был включен не зря. Ответ Грибоедова был крайне суммарен: “Рылеев и Бестужев никогда мне о тайных политических замыслах ничего не открывали”.
Знал ли Грибоедов о русском национальном характере проектируемой декабристами республики или конституционной монархии? Несомненно.
Декабрист А. Бестужев показывает на следствии: “В преобразовании России, признаюсь, нас более всего прельщало pyсское платье и русские названия чинов". Знал ли Грибоедов об этом? Знал. Это видно из показания того же Бестужева: Грибоедов “как поэт желал этого для свободы книгопечатания и русского платья” . .
Общеизвестная защита русского платья в “Горе от ума” в монологе о французике из Бордо соответствует этим свидетельствам. Интерес к русскому платью и вхождение его в систему декабристских проектов засвидетельствованы и для более раннего периода развития декабризма протоколами “Зеленой Лампы” (“побочной управы” раннего декабристского общества – Союза Благоденствия). В замечательной политической утопии “Сон” (А. Д. Улыбышева), которая была прочтена на одном из заседаний “Зеленой Лампы”, изображена будущая, послереволюционная Россия, будущий Петербург, который якобы увидел во сне член “Зеленой Лампы”: “Проходя по городу, я был поражен костюмами жителей. Они соединяли европейское изящество с азиатским величием, и при внимательном рассмотрении я узнал русский кафтан с некоторыми изменениями.