Таким образом, при первых Стюартах субдепартамент Рабочей комнаты утратил какие-либо существенные социальные и политические функции, не только как политико-административный, но и как чисто придворный институт. Одним из показателей этого процесса стал рост числа штатных и внештатных слуг субдепартамента. Деятельность его слуг строго ограничивалась границами Ближней палаты. Своим присутствием они лишь подчеркивали величие монарха и великолепие английского двора.
По сравнению со слугами Рабочей комнаты в раннестюартовскую эпоху штат королевской столовой (Dyning Chamber или просто Chamber) получил более предпочтительное положение.
Служилый состав королевской столовой был достаточно большим и разнообразным. В него входили 4 виночерпия (cupbearers), разливавшие вино и разносившие кубки. Гостям за столом прислуживали разного рода стольники (sewers of the Chamber, всего 7 человек). Они накрывали на столы, рассаживали присутствующих, ставили и убирали блюда во время трапезы. Обычно каждый стольник заведовал подачей определенных блюд. Среди стольников выделялись 4 форшнейдера (carvers), которые должны были разделывать мясо (to carve - резать) и подавать его присутствующим (получали по 15 ф. в г.). Во время обеда стольниками руководили кравчие или тафельдеккеры (Sewers) (старший из елизаветинских кравчих Ричард Редхед (Redhead) присягнул новому королю в Йорке 17 июля 1603). Они следили за приготовлением блюд и сервировкой стола, чтобы предотвратить расхищение продовольствия[107].
Если в начале XVI в. эти должности часто давались как почетные синекуры, то после реформ 1525-26 гг., когда количество стольников было сокращено, они вновь стали реальными. Как правило посты стольников занимали выходцы из джентри.
Преимущество стольников Приемной палаты заключалось в том, что Яков I часто использовал их для проведения полуофициальных обедов в Рабочей комнате, “в шотландско-французском стиле, от которых он получал большое удовольствие”.[108]. Более того Яков I активно привлекал их к застольным беседам, давая возможность высказать “свое” мнение. Неудивительно, что некоторые из стольников и виночерпиев обратили на себя внимание короля, а впоследствии завоевали его расположение. Из числа слуг Приемной палаты вышли очень влиятельные придворные и государственные лица. Например, Джордж Виллерс, будущий герцог Бэкингем, был королевским виночерпием. Королевским форшнейдером начинал свою карьеру Джон Дигби, позднее Вице-камергер двора и граф Бристол. Пост кравчего занимал друг Р. Карра Томас Оувербэри. В качестве королевских кравчих в 1617 г. Шотландии были посвящены в рыцари известные придворные Генри Майлдмей (Mildmay) и Джордж Спенсер (Spencer). Около 1624 г., когда получил рыцарское звание, королевским виночерпием был Уилиям Флитвуд, один из сыновей Исполнителя Суда Опеки.
У дверей королевской столовой дежурили действительные камергеры-привратники (Gentlemen Usher daily waiters), находившиеся на постоянной службе. Они выполняли свои обязанности посменно в течении всего года. Их дополняли камергеры-привратники исполнявшие свои обязанности только три месяца, т.е. один квартал (quarter) в году (Gentlemen Usher quarter waiters). Многие из них сохранили свои места при новом дворе (напр., Ричард Комвич (Comvich) и Джордж Поллард (Pollard) как действительные камергеры-привратники, а Томас Роллз (Rolles) и некто Харрифф (Harriffe) в качестве квартальных камергеров-привратников присягнули Якову I уже 17 апреля 1603 г. в Йорке[109]). В обязанности некоторых джентльмен-ашеров входило составление ежедневных отчетов о количестве потребленного во время обедов в Палате хлеба, вина, эля. Эти отчеты предоставлялись в Счетную палату королевского хаусхолда.
В целом королевская столовая, или иначе Приемная палата (Present Chamber), использовалась для проведения официальных придворных обедов и была местом выхода монарха к своим подданным. Доступ в нее был разрешен практически всем приглашенным ко двору. Толпа придворных заполняла Приемный зал в ожидании выхода монарха. Поэтому Приемная палата являлась одним из ключевых мест в королевской резиденции. Она всегда планировалась при строительстве тюдоровских, а впоследствии стюартовских дворцов. В случае расположения двора вне одной из королевских резиденций во время традиционного путешествия монарха по стране нечто похожее на Приемную палату обязательно предусматривалось[110]. В стюартовское время, в следствии выделения Спальни, Ближняя и Приемная палаты объединялись в единое пространство, когда двор находился в старых провинциальных дворцах. Такое помещение приобретало различный функциональный характер и обслуживалось соответствующим штатом в зависимости от проводимой на данном пространстве церемонии.
Но не все слуги субдепартамента Приемной палаты получили выгоду от привычек нового монарха. Еще более по сравнению с предыдущим периодом упало значение королевских телохранителей – оруженосцев (Esquires of Body). Их количество возросло до шести, что говорит о превращении должности в почетную.
В XIV-XV вв. оруженосцы-эсквайры представляли при дворе средний класс провинциальных землевладельцев. Они набирались из различных графств, чтобы их "лояльность....могла быть известна".[111] Они должны были всегда носить королевские ливреи "как для личной славы, так и для должного почитания этого благородного хаусхолда".[112] Эсквайры прислуживали за королевским обедом, развлекали разговорами публику. В это же время выделилась группа эсквайров Палаты, действовавших как личная охрана короля. До н. XVI в. королевские оруженосцы вместе с королевскими рыцарями (Knights of Body) были одними из ближайших слуг суверена, “которые должны были одевать и раздевать короля, и никто более не возложит руку на короля” – гласил один из придворных ордонансов.[113] Но вскоре их функции были переданы слугам выделившейся “ближней” комнаты. В своеобразном штатном каталоге двора 1546 г. (Ordinary) королевские оруженосцы упоминаются наряду с королевскими стольниками как “Chamber servants”, т. е. как слуги “внешней” палаты.[114] При Елизавете, когда весь штат “внешней“ палаты был сокращен, существовал только один королевский оруженосец. В раннестюартовское время королевские оруженосцы не несли каких-либо конкретных обязанностей в Приемной палате.
Роль, которую играла в придворной системе Приемная палата, зависела от того стиля управления и общения с подданными, которого придерживался монарх. Для Якова I безусловными центрами его личной жизни являлись Королевская Спальня и загородные охотничьи дворцы. В 1605 г. Роберт Нонтон (Nauton) заметил, что Приемная палата является "просто проходом", который используют в государственных делах немногим более, чем дорогу между двором и Ройстоном.[115] При Елизавете Приемная палата не была "проходом". Она была местом "выхода" королевы к своим поданным. При Якове I Ближняя и Приемная палаты двора стали своеобразной границей для английской знати. В 1621 г. Яков заявил лордам, что "для них существует [только] Приемная и Ближняя палата".[116]
Размеры Приемной палаты были как правило не велики, поэтому официальные торжественные церемонии проводились в Большой палате (Great Chamber). Она также использовалась для проведения театральных представлений, маскарадов и других придворных увеселений.
В штат этого субдепартамента двора входил королевский придворный распорядитель (Groom Porter). Он руководил организацией игр и других развлечений при дворе. Для этого он носил при себе карты и игральные кости. Придворный распорядитель был авторитетом в разрешении спорных вопросов возникавших во время игр. Кроме того, он следил за приготовлением Большой палаты к подобным мероприятиям и к церемониям. В 1605 г. Томас Корнуоллис и его сын также Томас получили патент на пост Придворного распорядителя с условием отказа от прежних патентов и должностей, что говорит о его высоком статусе.[117]
В состав субдепартамента входили камер-юнкеры и камер-пажи Большой палаты (Grooms and Pages of the Great Chamber). Они не имели каких-либо определенных обязанностей, лишь присутствовали в палате и принимали участие в играх и развлечениях.
В дверях Большой палаты находились привратники в ранге йоменов (Yeomen Ushers, всего 4), чей статус не позволял прислуживать в более близких к королю апартаментах дворца. Положение тюдоровских и раннестюартовских йоменов соответствовало той роли, которую в средние века играли валеты (Valet of the Chamber). В начале XV в. звание валетов было синонимом ливрейных лакеев (footmen), которые готовили постель, освещали комнаты и выполняли другие распоряжения Первого камергера Палаты, т.е. являлись действительной прислугой королевских апартаментов до их разделения на отдельные палаты. В то же время регламенты предусматривали использование валетов вне двора по королевским поручениям, за что предусматривалась дополнительная оплата. [118]
На протяжении XVI в. валеты, теперь именуемые в придворной иерархии йоменами, были постепенно вытеснены из королевского окружения более почетными рангами джентльменов, грумов и эсквайров. Слуги в рангах йоменов остались в периферийных по отношению к Спальне субдепартаментах Палаты, а также в хозяйственных службах двора. Возможно, что значительную роль в этом процессе перестройки социальной терминологии двора сыграла сохранявшаяся в XVI-XVII вв. связь придворной и социальной иерархии. На примере йоменов эта связь наиболее очевидна. Как в социальной иерархии йоменом считался человек самостоятельно ведущий свое хозяйство, так и на придворной лестнице йомен какого-либо субдепартамента занимал пограничное положение среди слуг, поскольку ему не разрешалось иметь собственную прислугу и заместителей в отличие от эсквайров и других вышестоящих придворных рангов. Например, при церемонии погребения принца Генри йоменам было разрешено получить материал на траурные одежды только для себя, а эсквайрам выдавался дополнительный материал на одного слугу [119].