Ярославский Государственный Педагогический Университет им. К. Д. Ушинского
Краткое содержание книги И. Тэна «Происхождение современной Франции»
Выполнил:
студент 151 гр. ИФ
Хортов А. А.
Ярославль - 2005
И. Тэн является представителем культурно-исторической школы в литературоведении. Исходя из методологии позитивизма, он попытался дать причинное объяснение явлений художественной жизни. Наибольшее значение Тэн придавал общественной психологии, которая, в свою очередь, определяется тремя основными факторами: «расой» (т. е. врождёнными национальными особенностями), «средой» (климатом, а также политическими и социальными обстоятельствами) и историческим «моментом» (влиянием традиции).
Свой «психологический метод» Тэн применил и в основном своем историческом труде «Происхождение современной Франции», посвящённом революции во Франции 1789 г.
Своё исследование Тэн начинает с изучения предреволюционной Франции. Вопреки традициям, он уделяет больше внимания французскому обществу, чем государству, и выводит старый строй из общественных потребностей Средневековья, а затем указывает на причины превращения этого строя в источник привилегий и злоупотреблений, мастерски демонстрируя контраст между аристократическими салонами и задавленными налогами низами.
В изображении самой революции Тэн отошёл от традиционной французской историографии — «патриотической» (апологии всех революций или одной из политических партий). Он резко отрицательно характеризует Революцию, его оценки отличаются эмоциональностью. Он критикует членов Учредительного собрания за то, что они, не дав Франции конституции, начали с составления Декларации прав человека и гражданина, а ведь свободы без обязанностей не бывает.
Касательно деятельности Учредительного собрания И. Тэн приходит к следующему заключению: "Учредительное Собрание несколькими законами… посеяло добрые семена. Но во всём, касающемся политических установлений, специальной организации, оно действовало, как академия утопистов, а не как законодательное учреждение практиков". Конституцию 1793 г. И. Тэн считает изначально не задуманной для применения на практике. В конституции, которую фабрикуют её составители, они хотят остаться повелителями Франции и поэтому объявляют, что Франция должна избрать из их среды две трети своих представителей.
Итак, нашему взору предстают консервативные и монархические взгляды Тэна, что представляет большой интерес, поскольку расходится со многими оценками Революции в целом и революционных Конституций в частности. «Отменив прежнее правительство [монархию], новое правительство увлеклось теоретическими спорами, что породило в стране «безначалие». Взятие Бастилии, послужившее началом этой анархии, прежними историками рассматривалось как патриотический подвиг. Для Тэна же это толчок, создавший благоприятную почву для зарождения нового политического типа (якобинца) и захвата им власти. И хотя Тэн считал негативно относился к якобинцам и якобинским вождям, это не помешало ему защищать их перед английским историком Карлейлем. «Они были преданы отвлечённой истине, как ваши пуритане — божественной; они следовали философии, как ваши пуритане — религии; они ставили себе целью всеобщее спасение, как ваши пуритане — своё личное». При этом в якобинстве Тэн видел «зловредный политический тип», происшедший от «властолюбия, вскормленного догмой о всемогуществе государства, на благоприятной для того почве анархии, созданной революцией».
NB: пунктуация – согласно книге.
Том II.
«Не только власть выпала из рук короля, но она и не попала в руки Собрания; власть очутилась на земле, в руках у разнузданного народа, у буйной и чрезмерно возбуждённой толпы, у сборищ, хваставших её, как брошенное на улице оружие. В действительности, правительства уже не было; разваливалось целиком искусственное здание человеческого общества; всё возвращалось к состоянию первобытной природы. Это была не революция, это было распадение (dissolution).
«Две причины возбуждают и поддерживают всеобщий мятеж. Первая, это голодовка, непрекращающаяся в течение десяти лет; разрастаясь от насилий, ею же самою вызванных, она доведёт до безумия народные страсти и революцию заставит идти неверными, колеблющимися шагами». Вторая причина – надежда, «её лучи проникли в подвалы, где работает народ и даже в глубокие подземелья и в тёмные закоулки, где скрываются от судебного преследования люди, стоящие вне закона, бродяги и преступники, отвратительные и кишащие грязью подонки».
«Как бы ни было дурно правительство, есть нечто худшее – это уничтожения правительства. Благодаря правительству человеческие воли приводятся в согласование и устраняется беспорядок. Оно в обществе играет роль мозга в живом организме… приносит больше добра, чем зла… в нём одном сосредотачивается высший разум, который понимает общий интерес и комбинирует целесообразные средства». «Если мозг ослабевает… социальный организм отступает на несколько шагов в своём развитии… человек впадает в своё первобытное бессилие и вся власть переходит к временным сборищам, которые вздымаются вихрями из человеческого праха». Они – «банда, имеющая целью насилие», она «не только формируется из самых несчастных, экзальтированных людей, наиболее склонных к разрушению и своеволию, но при этом беспорядочно учиняя насилие каждый из наиболее грубых, наиболее безрассудных и развращённых, опускается ещё ниже своего обычного уровня, в самые мрачные глубины, зверских безумных подонков своего существа… Он уже не боится закона, так как закон им же уничтожен… крестьянин, рабочий, буржуа, усмирённый и прирученный многолетней цивилизацией, вдруг превращается в варвара».
Тэн сравнивает революцию во Франции с нашествием на Римскую империю в четвёртом веке.
«Когда рухнул авторитет короля, рухнули и все власти, которым он давал полномочия».
«Народ потерял голову с первых же недель. Привыкнув к тому, чтобы им управляли, людское стадо встревожилось, почувствовав себя покинутым. Ему недостаёт его руководителей, которых он сам же затоптал ногами. Освободившись от наложенных ими уз, оно лишилось и их покровительства. Оно чувствует себя одиноким в незнакомой стране, подвергнутым всяческим опасностям, которых оно не знает и от которых не может защититься. Теперь, когда пастухи убиты или обезоружены, и вдруг явятся волки!»
«И действительно имеется уже обречённый класс и имя ему найдено, это – аристократия. Данное вначале дворянам и епископам, которые в Народном Собрании отказываются присоединиться к трём сословиям, эта убийственная кличка распространилась впоследствии на всех, кто по своему званию, служебному положению, связям, образу жизни отличается от массы. То, что должно было бы внушить уважение, является предметом злорадства, и народ, страдавший от их привилегий, всё же не питал к ним личной ненависти, начинает смотреть на них, как на врагов». «Теперь, когда третье сословие считает себя всей нацией, каждое сборище считает себя вправе изрекать приговоры над жизнью и имуществом, и само же приводит их в исполнение».
«Для начала они набрасываются на евреев, этих наследственных пиявок, разоряют их дома, делят между собой их деньги, и охотятся за ними, как за дикими зверями… От еврея ростовщика, до христианина-собственника расстояние невелико, и оно сразу было пройдено».
«Нигде не видно, чтобы восставшая деревня, мстила лично своему владельцу. Если народ стрелял в дворян, встречавшихся на его пути, это не из чувства злобы. Он разрушает класс, не преследуя определённых личностей. Он ненавидит феодальные права, налоги, проклятые монастырские и дворянские грамоты, обязывающие его платить оброк, но не дворянина, который, если он живёт тут же, обыкновенно человек гуманный, сострадательный, и часто даже благотворитель».
«Это война среди полного мира, война большинства, грубого и озверевшего, против избранных, воспитанных, вежливых, доверчивых, не думавших даже защищаться и лишённых какой бы то ни было поддержки». «Сначала ненавидели только монахов, теперь ненавидят всех, имеющих собственность».
«Среди разрушенного общественного строя, при отсутствии даже подобия правительства, происходит какое-то нашествие, нашествие варварское; террором оно докончит начатое насилиями, и подобно нашествиям Норманнов в X и XI веках, своей победой закрепит экспроприацию имущества у целого класса людей».
Том III.
Принцип якобинца (я.) – уверенность в своей непогрешимости. «Я. из принципа отрицают закон, ибо единственным законом для них является произвол черни. Они без стеснения оказывают сопротивление правительству, ибо для них правительство – простой чиновник, назначенный народом, которого последний во всякое время может прогнать». Для них «цель оправдывает средства».
«Я., чтобы быть избранными, обещали алчным арендаторам доходы и собственность помещиков».
Но «руководимое я. Собрание, если изменяет закон, то всегда в ущерб угнетаемым и в пользу притеснителей». «Новым паспортным уставом оно [Собрание] прикрепляет к месту всех граждан и подчиняет их право переезжать с места на место даже внутри государства, произволу я. Муниципалитетов». «Оно запрещает носить присущую духовному званию одежду, оно продаёт епископские дворцы, дома, ещё занятые монахами и монахинями. Оно восторженно приветствует священника, представляющего ему свою жену» [в католической церкви – целибат, то есть священники не могут иметь жён].