Поэтому правильно замечает Е.И. Овчаренко, что «сопротивление представителю власти имеет место в случаях, когда лицо уведомлено о том, что перед ним - сотрудник милиции или иных аналогичных структур. Если же сотрудник не был одет в форменную одежду, то до начала пресечения хулиганских действий он должен был официально представиться или иным образом уведомить нарушителя о своей принадлежности к органам государственной власти. В противном случае деяние будет квалифицироваться по той же части статьи, однако лицу будет вменяться совершение хулиганства, связанного с сопротивлением лицу, пресекающему нарушение общественного порядка»[152].
При квалификации хулиганства на практике вызывают трудности вопросы отграничения бытового хулиганства от преступлений против личности. Хулиганство, связанное с посягательством на личность, и преступления против личности различаются по признакам субъективной стороны: направленности, умыслу, мотиву. Ответственность за квалифицированное хулиганство наступает с 14 лет.
Если в результате сопротивления, оказанного лицу, пресекающему хулиганские действия, будет причинено насилие, образующее более тяжкое преступление, например умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, содеянное не охватывается составом хулиганства, а квалифицируется по совокупности с более тяжким преступлением (в названном случае еще и по соответствующей части ст. 111). Применение же насилия после прекращения хулиганских действий, в частности в связи с последующим задержанием виновного, судебная практика не рассматривает как квалифицирующее обстоятельство хулиганства, а квалифицирует как «хулиганство без отягчающих обстоятельств по совокупности с применением насилия в отношении представителя власти (ст. 318) либо с применением насилия как преступления против личности (например, как умышленное причинение легкого вреда здоровью)»[153].
В этой связи интересно следующее дело. К.С.И. признан виновным в совершении хулиганства с применением предмета, используемого в качестве оружия, связанного с сопротивлением лицу, пресекавшему нарушение общественного порядка. Преступление им совершено при следующих обстоятельствах. 28 апреля 2002 года К.С.И. и О., находясь в строящемся домовладении О., употребили спиртные напитки и легли спать. Примерно в 22 часа в дом О. пришел Г., который в темноте, на ощупь, стал искать О. Наткнувшись на кровать, на которой спал К.С.И., Г. стал его будить, думая, что это О. Проснувшись, К.С.И. беспричинно ударил Г. рукой по лицу. Включив свет, Г. стал возмущаться подобным действиям К.С.И. В ответ на это К.С.И., выражаясь нецензурными словами, взяв со стола нож, стад подходить к Г., высказывая при этом угрозы убийством. Проснувшийся от шума О. стал успокаивать К.С.И., однако тот не реагировал и продолжал наступать на Г. с ножом в руке.
Г. защищался табуретом и пустым газовым баллоном, однако К.С.И. удалось нанести потерпевшему ножевые ранения, причинив тому резаные раны в области шеи, левого плеча, слизистой рта. Затем К.С.И. успокоился и Г. вышел из дома. В это время к дому подошел К. и, увидев на одежде Г. кровь и узнав от него о случившемся, пошел в дом, чтобы попытаться успокоить К.С.И. В ответ на укоры К. К.С.И. вновь взял со стола нож и бросился на К., но Г. пресек действия К.С.И., нанеся тому удар доской по голове. Хулиганские действия К.С.И. продолжались около 15-20 минут, сопровождались громкими криками, грубой нецензурной бранью, чем нарушили общественный порядок и спокойствие граждан.
Пресечение К. хулиганских действий К.С.И. было расценено судом в качестве квалифицирующего признака совершенных им действий (часть вторая статьи 213 УК РФ). Однако, как отметил Верховный Суд РФ, «в этом случае суд допустил неточность, поскольку сам же в приговоре установил, что К. вошел в дом после того, как "К.С.И. успокоился" и прекратил свои действия в отношении Г. Согласно установленным судом фактическим обстоятельствам случившегося, действия К.С.И., совершенные в отношении К., были совершены "в ответ на укоры К.", а не в связи с пресечением последним его действий»[154].
Заключение
Исследование позволяет сделать вывод о достаточно серьезных, если не сказать революционных, изменениях в составе хулиганства. Мотив хулиганства (хулиганские побуждения), который действительно ранее являлся основным признаком, позволявшим судить о направленности умысла виновного лица на нарушение общественного порядка и тем самым позволял разграничивать хулиганство и такие преступления против личности, как побои, причинение легкого и средней тяжести вреда здоровью, уже таковым не является, поскольку этот мотив, равно как мотивы политической, социальной, идеологической, расовой, национальной, религиозной ненависти или вражды, предусмотрен сейчас в квалифицированных составах преступлений против личности.
Совершение хулиганства уже не связывается только с хулиганскими побуждениями и другими мотивами, указанными в п. "б" ч. 1 ст. 213 УК РФ, поскольку допускает возможность признания хулиганством действий, совершенных в семье, в отношении родственников, знакомых лиц и вызванных личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших, если эти действия совершались при наличии признаков преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ. Такими признаками являются грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, если, конечно, при этом применялось оружие или предметы, используемые в качестве оружия.
Объектом хулиганства является общественный порядок, однако содержание этого понятия в науке остается крайне спорным.
Состав хулиганства не содержит такого признака объективной стороны, как применение насилия (причинение вреда здоровью человека различной степени тяжести), и поэтому, когда в процессе совершения хулиганства потерпевшему наносятся побои или причиняется вред здоровью, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности соответствующих преступлений.
Остается лишь вопрос об объеме насилия, охватываемого нормой, изложенной в ст. 213 УК РФ. В случаях совершения хулиганства, подпадающего под признаки п. "б" ч. 1 ст. 213 УК РФ, применение оружия и других предметов не является обязательным, однако в течение многих десятилетий существования нормы о хулиганстве обоснованно считалось, что грубость нарушения общественного порядка в первую очередь определяется тем, что оно (нарушение) было связано с проявлением насилия.
Исследование также позволяет сделать вывод, что под применением оружия (или других предметов, используемых в качестве оружия) понимается не только его собственно применение, но и действия, свидетельствующие о намерении его применить, в том числе – угроза его применения. Несмотря на возражения значительной части специалистов, представляется, что демонстрация подобных предметов способна оказать устрашающее воздействие, поэтому его следует оценивать как хулиганство.
Определенные вопросы на практике может вызвать разграничение вандализма, совершенного по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (ч. 2 ст. 214 УК РФ), и хулиганства, совершенного по тем же мотивам (п. "б" ч. 1 ст. 213 УК РФ). Решение этих вопросов состоит в том, что при вандализме нарушается не только общественный порядок, но и причиняется вред имуществу путем осквернения зданий и иных сооружений, порчи имущества на транспорте или в иных общественных местах. В тех случаях, когда наряду с вандализмом (ст. 214 УК РФ) лицо совершает хулиганство, ответственность за которое предусмотрена статьей 213 УК РФ, содеянное следует квалифицировать по совокупности названных статей Уголовного кодекса РФ.
Список использованной литературы
1. Нормативно-правовые акты
1. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ (УК РФ) (с изменениями от 30 декабря 2008 г.) // Собрание законодательства РФ. 1996. №25. Ст. 2954; 2009. №1. Ст. 29.
2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ (КоАП РФ) (с изменениями от 30 декабря 2008 г.) // Собрание законодательства РФ. 2002. №1. Ст. 1; 2009. №1. Ст. 17.
3. Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии" (с изменениями от 30 декабря 2008 г.) // Собрание законодательства РФ. 1996. №51. 5681; 2009. №1. Ст. 17.
4. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" (с изменениями от 29 апреля 2008 г.) // Собрание законодательства РФ. 2002. №30. Ст. 31; 2008. №18. Ст. 1939.
5. Федеральный закон от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия экстремизму" // Собрание законодательства РФ. 2007. №31. Ст. 4008.
6. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию от 20 апреля 2007 года «О важнейших общенациональных задачах» // Российская газета. 2007. 27 апр. С. 2.
7. Соборное уложение 1649 г. // Российское законодательство X – XX веков. Т. 3. Отв. ред. А.Г. Маньков. М.: Юридическая литература, 1985. С. 21-188.
8. Артикул Воинский Петра I от 1715 г. // Российское законодательство X-XX веков. Законодательство периода становления абсолютизма. Том 4. М.: Юридическая литература, 1986. С. 92-264.
9. Свод законов Российской империи 1833 г. Свод законов уголовных // Исаева Т.С. Основные памятники русского права. Владивосток: ДВГУ, 2007. С. 119-163.
10. Уголовное уложение от 22 марта 1903 г. // Исаева Т.С. Основные памятники русского права. Владивосток: ДВГУ, 2007. С. 197-224.
11. Декрет СНК РСФСР от 4 мая 1918 г. "О революционных трибуналах" // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917-1952 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М.: Госюриздат, 1953. С. 23-26.