Нарком внутренних дел Петровский».
Местные власти с собачьим рвением бросились исполнять страшные директивы Центра. Убийство Урицкого и покушение на Ленина 31 августа 1918 г. стали поводом для расстрела 36 заложников в Перми 9 сентября 1918 г.; кунгурские чекисты проявили еще большее усердие и расстреляли 50 человек.
Каждое поражение красных на фронте, любая забастовка рабочих, всякое восстание крестьян вызывали казни сотен и сотен заложников. Убийство заложников могло вызываться и менее значимыми событиями: например, 9 октября 1918 г. Пермская ЧК расстреляла 37 заложников в ответ на покушение на своего агента.
Отступление красных в конце 1918 г. повлекло за собой новую волну террора. Перед своим отходом местные власти безжалостно уничтожали интеллигенцию, бывших офицеров старой армии, духовенство.
ДОКУМЕНТ:
Из доклада генерал-лейтенанта Вержбицкого командующему Сибирской армией генералу Гай-де (после освобождения Осинского уезда - март 1919 г.):
«В результате красной вакханалии в г. Осе и его окрестностях обнаружено пока около 2 тыс. трупов, слегка лишь забросанных землею. В числе жертв насилия - вся местная интеллигенция и много служащих правительственных и общественных учреждений... Репрессиям и расстрелам без следствия и суда подвергались ни в чем не повинные граждане по малейшему подозрению в «контрреволюционности», в несочувствии «советской власти», за малейшее проявление непослушания и даже недовольства распоряжениями представителей власти, причем не давалось пощады ни женщинам, ни старикам, ни детям».
В апреле-июне 1919 г. в нескольких верстах от Перми рядом с Сибирским трактом были обнаружены десятки братских могил. Сотни служащих, торговцев, врачей, учителей, священников, рабочих нашли там последнее пристанище. И это далеко не единственное массовое захоронение. Хоронили даже в центре города - из братских могил в саду духовной семинарии достали 55 трупов. Сколько еще было похоронено в городах, селах и деревнях Прикамья в то лихое время -сосчитать никто не возьмется.
Но и уход красных не означал прекращения кровавой драмы. Начинается безудержный белый террор. Массовые порки населения, зверские расправы над красноармейцами и сочувствующими советской власти создавали колчаковцам недобрую славу. В каждой из 36 волостей Кунгурского уезда белые расстреляли по 10-20 человек и «поучили» розгами по 50-70 человек. Рабочих Пашийского завода арестовывали по малейшему подозрению «в причастности к большевизму». За арестом обычно следовали избиения и казни. 22 человека было запорото до смерти. Публичную массовую порку устроили белогвардейцы в Соликамске. Наказанию подвергались даже женщины и старики. Несколько человек было расстреляно у всех на глазах. Производятся массовые расстрелы в Перми. Более сотни пробольшевистски настроенных рабочих Мотовили-хи расстреляно на камском льду и опущено в проруби. Около 300 пленных красноармейцев убито на льду Сылвы. Более 8 тыс. красноармейцев и сочувствующих советской власти расстреляно в Кизеловском районе. Сюда для расправы свозили арестованных из чердын-ской, соликамской и пермской тюрем. Иногда коммунистов и их сторонников после издевательств живыми спускали в прорубь или ударами прикладов и штыков сталкивали в затопленные шахты. В Нытве средь бела дня на базарной площади озверевшие бойцы штурмового батальона полковника Урбановского зарубили
шашками и закололи штыками более сотни пленных красноармейцев и местных жителей, заподозренных в сочувствии советской власти.
Стихия белого террора ужасала даже самих белогвардейских начальников. Но они уже не могли обуздать звериные инстинкты опьяненных кровью фронтовиков и поэтому вынуждены были сквозь пальцы смотреть на эти крайние проявления человеконенавистничества, порожденные братоубийственной войной. Это, кстати, одно из отличий белого террора от красного, который поощрялся вождями большевиков как необходимый в политике инструмент.
Вот что писал колчаковским министрам в начале 1919 г. начальник Уральского края Постников: «Расправа без суда, порка даже женщин, смерть арестованных «при побеге», аресты по доносам, передача гражданских дел военным властям, преследования по кляузам и доносам... Мне не известно ни одного случая привлечения к ответственности военного, виновного в перечисленном».
Вскоре после взятия Перми наступление армий Колчака захлебнулось. Белые войска продвинулись на камском правобережье до линии Рождественск - Куп-рос - Тимино и пытались развить наступление на Юм и Верещагине; упорные бои шли за с. Архангельское. Несмотря на достаточно быстрое восстановление промышленности на освобожденных от красных территориях и успешное решение вопросов снабжения горожан и рабочих продовольствием. Колчаку не удалось организовать в полном объеме оснащение своих армий за счет собственного производства. Хотя, например, в Мотовилихе на Пермских пушечных заводах уже в январе 1919 г. полностью восстановили производство и начали выпуск новых артиллерийских систем и ремонт орудий, винтовок и пулеметов. Это было сделано вопреки тому, что особая эвакуационная комиссия при отступлении Красной Армии уволила всех рабочих и служащих, вывезла склад готового оружия, шаблоны, основные чертежи и часть оснастки. Восстановление завода рабочие восприняли с энтузиазмом, особен-
но перевод их на сдельную оплату труда, и до отступления Белой Армии из Перми в Мотовилихе произведено 86 систем новых трехдюймовых полевых пушек (вместо 65 по плану), отремонтированы 190 орудий (вместо 65), десятки пулеметов и сотни винтовок. Тем не менее Колчаку приходилось рассчитывать на иностранные поставки. В его тылу активно действовали партизанские отряды и красное подполье, терроризирующие штабы белых частей. Части 3-й армии были реорганизованы, пополнены и укреплены, весной 1919 г. в части Восточного фронта мобилизовано до 110 тыс. человек, чем достигнуто численное превосходство. Военные историки отмечают также превосходство красных частей и по части вооружения, особенно тяжелой артиллерии.
ДОКУМЕНТ:
Из указания В. И. Ленина Реввоенсовету Восточного фронта от 9 июня 1919 г.:
«...Мобилизуйте в прифронтовой полосе поголовно с 18 до 45 лет, ставьте им задачей взятие ближайших больших заводов, вроде Мотовилихи, Минъяра, обещая отпустить, когда возьмут, их, ставя по два, по три человека на одну винтовку, призывая выгнать Колчака с Урала. Мобилизуйте 75 процентов членов партии и профсоюзов. Иного выхода нет...»
В середине июня части 3-й и 2-й армий начинают наступление, выходят к Каме. Особая бригада назначалась для борьбы с колчаковскими частями на севере Прикамья, 21-я дивизия форсировала Каму в районе Осы и 1 июля 1919 г. захватила Кунгур. 30-я дивизия через Большую Соснову и Дуброву наступала на Оханск. На Пермском направлении наступала 29-я дивизия 3-й армии. Наиболее упорные бои разгорелись 26 июня у станции Оверята и д. Конец-Бор. Здесь в атаках белых частей принял личное участие командир Среднесибирского корпуса 28-летний генерал А. Н. Пепеляев. Несмотря на героизм белых частей, которым особенно отличались штурмовые бригады, колчаковцы проиграли, и 30 июня красные войска вышли к Каме. В тот же день на сторону красных перешли части Добрянского и Соликамского белых полков, и в результате двухдневных тяжелейших боев к вечеру 1 июля белые оставили Пермь. Первыми в город вошли 256-й, 259-й и Пути-ловский стрелковые полки Красной Армии. Командиры полков Ф. Акулов, С. Окулов и Г. Софронов были награждены орденами Красного Знамени. 5 июля части Особой бригады захватили Чердынь. 13 июля белые оставили Кусье-Александровский и Пашийский заводы. К середине июля в Прикамье колчаковских частей уже не было. Однако в ноябре 1919 г. на севере Прикамья возникает еще один фронт гражданской войны - Кай-Чердынский. Здесь от Троицка-Печерска и Якши начинается наступление белой армии генерала Миллера. В Чердынь были направлены части 33-й бригады ВОХРа (внутренние войска). Командовал ими С. Окулов. Наиболее упорные бои шли в районе Иско-ра; только со стороны белых здесь приняли смерть около 300 солдат и офицеров. К марту 1920 г. Прикамье было полностью очищено от белых частей, и гражданская война здесь закончилась.
Однако удаление фронтов от Прикамья не означало конца братоубийственной революционной бойни. «Безумие во имя идеи» продолжалось... За волной белого террора вновь накатывает волна террора красного. Заметим, что жертвами новых расправ стали не только те, кто сотрудничал с белыми или симпатизировал им. Если террор белый был направлен на уничтожение врагов и запугивание им сочувствующих, то террор красный сохранил свой бессистемный характер. Проводившие его учреждения, прежде всего ЧК, творили полный произвол, что отмечалось даже органами советской власти.
Вот несколько фактов из жизни Чердынского уезда. В конце 1919 г. Пермский губернский отдел юстиции заявил протест по поводу того, что «агенты ЧК... вмешиваются не только в дела судопроизводства, но и имеют стремление влиять на самые приговоры». Протестовал отдел юстиции и против произвола Чердын-ской «летучей тройки», дошедшей даже до запрета телефонных переговоров на зырянском и пермяцком языках. В декабре 1920 г. губотдел юстиции вынуж-
ден заниматься расследованием действии карательного отряда из 40 красноармейцев, обвинявшихся в истязаниях крестьян в Кочевской волости. В Чердыни были проведены аресты местной интеллигенции, огульно обвиненной в поддержке колчаковцев. В том числе оказались арестованными учителя гимназии и школ, а сами эти учреждения временно закрыты.
Летом 1918 года волна крестьянских выступлений прокатилась по Прикамью. 27 июня вспыхнуло Шлыковское восстание, охватившее Частинскую и соседние волости Оханского уезда. В июле началось восстание