Характерной особенностью социальной структуры польского общества было наличие многочисленной и многоликой мелкой шляхты. Когда-то, во времена Речи Посполитой, эта шляхта представляла собой класс мелких земельных собственников, часто не имевших крепостных крестьян, но пользовавшихся привилегиями господствующего сословия и оказывавших немалое влияние на политическую жизнь страны. Теперь эта шляхта под влиянием экономического развития и политических потрясений в значительной части своей утратила землю и деклассировалась. Потерявшие землю шляхтичи превращались в «разночинцев»: в приказчиков, экономов, писарей, чиновников, учителей, служащих, ремесленников, инженеров, мелких предпринимателей и т. п. Сохранявшие землю шляхтичи по своему материальному положению не отличались от средних крестьян. Естественно, что новые условия бытия отражались и на сознании. И хотя мелкая шляхта в массе своей не забывала о своем происхождении и на многое смотрела по-шляхетски, значительная часть её уже восприняла новые, демократические взгляды и стремилась к социальным и политическим преобразованиям. Особенно интересовали ее вопросы национального освобождения.
После незавершенной буржуазной революции 1848 г. в западных и северных польских землях (как и во всей Пруссии) усилилась реакция. Революционное движение было подавлено. Постепенно усилилось национальное угнетение: употребление польского языка ограничивалось, в школах все чаще обучали на немецком языке. Прусские власти помогали немцам приобретать землю и заселять польские области.
В результате аграрной реформы развитие капитализма в сельском хозяйстве шло по «прусскому» пути. Половина крестьян осталась без земли, четвертая часть сидела на маленьких участках и лишь незначительная часть оказалась зажиточной. Помещики продолжали господствовать, эксплуатируя безземельных и малоземельных крестьян. Удовлетворенные социальной политикой прусских властей, польские помещики занялись «органической работой», т. е. обогащением самих себя, и отказались от борьбы за национальное освобождение.
Указанные обстоятельства — репрессии прусских властей, аграрная реформа — подорвали национально-освободительное движение в западных и северных землях; здесь не было сколько-нибудь серьезной подпольной организации.
В Галиции происходили подобные же процессы. Усилился гнет австрийской бюрократии. Учреждения и школы онемечивались. Налоги на население резко увеличились. Аграрная реформа осуществлялась исключительно в интересах помещиков: безземельные крестьяне остались без земли, сервитутные права крестьян отменялись, в деревне создалась самая многочисленная прослойка крестьян с карликовыми наделами. Огромная масса беднейшего и безземельного крестьянства продолжала страдать. В результате крестьянской нищеты в 1845—1856 гг. произошло даже сокращение населения на 6 % — еще большее, чем в Царстве Польском. Классовый антагонизм в галицийской деревне оставался острым и после реформы: крестьяне продолжали борьбу за землю и свои права.
Польские помещики, удовлетворенные социальной политикой австрийского правительства, старались сохранить с ним хорошие отношения. Они стремились к соглашению с монархией не только в интересах сохранения своего господства над польскими крестьянами, но и в интересах сохранения своего господства над Восточной Галицией — украинской. Среди украинской интеллигенции усиливалось сознание единства Восточной Галиции со всей Украиной, углублялась также симпатия к русскому народу. Польские помещики старались ограничить применение украинского языка в школах Восточной Галиции и расширить употребление польского. Социальная и национальная практика польских помещиков в Восточной Галиции приводила к обострению польско-украинских отношений в ущерб обоим народам и к выгоде австрийской монархии.
В начале 60-х годов польские помещики стали хлопотать о предоставлении Галиции широкой автономии (сейма с решающим голосом, польской администрации и школ на польском языке). Однако их автономия выглядела слишком по-шляхетски и на сейме 1861 г. не нашла поддержки со стороны крестьянских и украинских депутатов. Закосневшие в своем сословном консерватизме польские помещики мешали даже развитию промышленности в стране, что и послужило одной из причин крайней экономической отсталости Галиции.[26]
В силу указанных обстоятельств польское национально-освободительное движение в Галиции переживало упадок. Многие деятели этого движения не понимали крестьянства и сторонились его, ошибочно считая крестьян приверженцами австрийского императора и противниками всех своих планов. Не видели они опоры и в других слоях общества.
ПОДЪЕМ НАЦИОНАЛЬНО-ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО И КРЕСТЬЯНСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ЦАРСТВЕ ПОЛЬСКОМ В КОНЦЕ 50-х - НАЧАЛЕ 60-х ГОДОВ
Поражение крепостнической России в Крымской войне заставило царское правительство вступить на новый путь — постепенных буржуазных реформ. После заявления Александра II о необходимости отмены крепостного права последовало смягчение цензуры, освобождение некоторых политических узников, предоставление университетам некоторой автономии, разрешение на выезд за границу для учения. В обществе зародились надежды на прогрессивные преобразования, начались дискуссии о размерах и способах этих преобразований.
Смягчение режима наступило и в Царстве Польском. Наместник Паскевич, командовавший в годы войны русской армией на Дунае, вскоре умер. На его место был прислан либеральный князь М. Д. Горчаков. Военное положение, существовавшее в Царстве Польском с 1833 г., было отменено (хотя административное управление страной по-прежнему оставалось в руках военной власти). Польское общество стало ожидать скорых и больших перемен. Вначале большинство надеялось на реформы сверху. Когда в мае 1856 г. Александр II приехал в Варшаву, то его встретили с радушием.
Правда, намерения Александра II плохо гармонировали с настроениями варшавян. Первое его обращение к представителям высшего общества, пытавшимся заявить царю о своих весьма скромных пожеланиях (политическая амнистия, введение местного самоуправления, открытие университета в Варшаве), выразилось в охлаждающем возгласе: «Никаких мечтаний!» Царь откровенно сказал полякам следующее: «Вы близки моему сердцу так же, как финляндцы и другие русские подданные; но я желаю, чтобы порядок, установленный моим отцом, не был изменен нисколько. А потому, господа, отбросьте всякие мечтания! Я сумею остановить порывы тех, кто бы вздумал увлечься мечтами. Я сумею распорядиться так, что эти мечты не перейдут за черту воображения мечтателей. Счастье Польши заключается в полном слитии ее с народами моей империи. То, что мой отец сделал, хорошо сделано и я его поддержу... Верьте, что я имею относительно вас самые лучшие намерения. Вам лишь остается помочь мне в решении задачи, а потому, повторяю еще раз, оставьте всякие мечтания». [27]
Однако Александр II должен был исправлять кое-что из «содеянного» его отцом в Царстве Польском так же, как необходимо было многое «исправлять» и во всей Российской империи. Прежде всего был издан манифест об амнистии для осужденных по политическим мотивам и для эмигрантов, кроме «закоренелых в своей неисправимости», разрешивший им вернуться на родину. В течение четырех лет в Царство Польское вернулось около 9 тыс. ссыльных и эмигрантов.
Александр II вынужден был дать разрешение на открытие в Варшаве Медико-хирургической академии, Сельскохозяйственного общества, а также воскресных и ремесленных школ. Наконец, была смягчена цензура. Стало возможным издание произведений даже таких писателей, как Мицкевич, имени которого нельзя было раньше произносить под страхом наказания. Появились новые газеты и журналы.
Несмотря на то, что все эти уступки были скромные, они имели большое значение для дальнейшего политического развития Царства Польского, лишенного до этого времени и таких возможностей. Сам факт возвращения ссыльных («сибиряков») и эмигрантов пробуждал общественное внимание, хотя сами «сибиряки» были весьма умеренных взглядов и настроений. Медико-хирургическая академия стала одним из активных очагов общественного движения. Сельскохозяйственное общество, несмотря на свой помещичий состав, будило национальный и общественный дух, так как казалось шляхетским и мелкобуржуазным слоям своего рода национальным представительством: его полугодовые собрания в Варшаве, на которые съезжались помещики со всех частей Царства Польского, были в тогдашних условиях подобием сессий польского сейма. В газетах и журналах постепенно начали появляться разного рода «политические вольности». Польское общество медленно, по упорно наступало на правительство, которое, выполняя указания царя, отнюдь не спешило навстречу польским «мечтаниям».
Польская общественность уже не могла удовлетвориться только теми учреждениями, на которые получила официальное разрешение. Появились многочисленные «кружки», состоявшие главным образом из молодежи. Кружки вначале не имели определенного политического характера, по они сыграли огромную роль в деле оживления национально-освободительного и демократического движения. В них вырабатывалась идеология этого движения, создавались кадры его руководителей и будущая повстанческая организация. Кружки не были вполне оформленными, часто распадались или перемешивались и о большинстве из mix не сохранилось никаких документов.