В разное время на стороне агрессора действовал целый ряд крупных частей и соединений. Среди них Русская национальная народная армия (РННА), Русская освободительная народная армия (РОНА), Казачий стан генерала Т.Н. Доманова, 1-й русский корпус, казачья группа (бригада) генерала А.В. Туркула, 15-й казачий кавалерийский корпус генерала Г. Паннвица, а также некоторые полки, бригады и дивизии СС[11].
Охранные подразделения и части вермахта из числа советских граждан официально стали формироваться с осени 1941 г. Генштаб сухопутных войск по просьбе командования войск вермахта разрешил иметь при каждой группе армий по одной казачьей сотне. Так как действия сотен в Берлине оценили положительно, в ноябре поступило указание, что при каждой из девяти функционировавших на востоке охранных дивизий должны быть подобные сотни. Наряду с казаками в сотни зачислялись и военнопленные — русские, украинцы и белорусы. Позже создавались эскадроны, батальоны и полки. Так, в тылу группы армий "Центр" (в Белоруссии и в западных областях РСФСР) осенью 1942 г. действовали два казачьих полка, два казачьих батальона и эскадрон, добровольческий полк, пять охранных батальонов, большое количество отдельных рот. Сюда же по распоряжению рейхсфюрера СС Гиммлера с Украины были переброшены для усиления антипартизанских сил три украинских охранных батальона. В апреле 1943 г. в докладе политуправления Юго-Западного фронта начальнику Главного политического управления Красной Армии отмечалось, что против войск фронта (т.е. в группе армий "Юг") с декабря 1942 по февраль 1943 г. действовало несколько добровольческих казачьих сотен и отрядов украинцев, узбеков и других, а также 1-й сине-горский казачий и 1-й пластунский полки[12]. Подобные формирования и примерно в таком же количестве были и в других группах армий. Фактически при управлении каждой немецкой дивизии имелась как минимум рота, а при управлении корпуса - несколько рот или батальон, укомплектованные советскими гражданами для борьбы с партизанами.
С начала 1942 г. Гитлер санкционировал создание из советских граждан вспомогательных воинских формирований, призванных помочь немцам обеспечить контроль над оккупированными территориями и хотя бы отчасти компенсировать дефицит живой силы, который к указанному времени стал сильно сказываться в частях вермахта, воюющих на восточном фронте. Создание таких формирований сопровождалось пропагандистской кампанией. К ее ведению были привлечены национальные комитеты (Туркестанский, Грузинский, Армянский и др.), созданные в Германии при активном участии представителей старой эмиграции. Германским войскам, прорвавшимся летом 1942 г. на Северный Кавказ, было приказано всячески демонстрировать уважение к обычаям и традициям коренных народов, а также казаков, поддерживать их стремление к борьбе с большевизмом и содействовать восстановлению традиционных структур самоуправления[13].
В период острого кризиса на Восточном фронте зимой 1942-1943 гг. многие офицеры вермахта, а также чиновники МИД и Министерства пропаганды осознали необходимость расширения политических методов ведения войны. Поднятая проблема впервые официально обсуждалась 18 декабря 1942 г. на организованной Розенбергом конференции с участием начальников оперативных тыловых районов Восточного фронта и представителей центральных военных управлений, ответственных за проведение политики и осуществление хозяйственной деятельности на оккупированной территории. Обсуждая возможности привлечения советского населения к активному сотрудничеству с немцами, военные представители недвусмысленно заявляли, что вермахт нуждается в непосредственном использовании населения оккупированных районов для ведения боевых действий и восполнения потерь личного состава войск. Без привлечения сил местного населения, по их мнению, не могла быть успешной и борьба с расширяющимся партизанским движением. Поэтому они считали необходимым пойти на определенные уступки в обращении с населением, такие, как ускоренное восстановление частной собственности, в особенности на землю, улучшение продовольственного снабжения, свертывание принудительной депортации, ограниченное участие местных жителей в решении управленческо-административных вопросов, а главное - дать населению страны такую политическую цель, которая пришлась бы ему по вкусу и заставила его проливать кровь и пот ради германской победы[14].
Признание вспомогательных формирований из числа советских граждан важным фактором ведения войны повлекло за собой создание 15 декабря 1942 г. при Главном командовании сухопутных войск штаба восточных войск во главе с генерал-лейтенантом X. Гельмихом (1 января 1944 г. его сменил на этом посту генерал Э. Кестринг - бывший военный атташе в Москве). Этот штаб должен был решать все вопросы, относящиеся к войсковым частям из населения оккупированных территорий Советского Союза и военнопленных, включая их формирование, пополнение и назначение командного состава, а также заниматься оценкой опыта использования этих войск и организацией их регулярного обслуживания. 22 марта 1943 г. Гельмих направил в Главное командование сухопутных войск докладную записку, где обобщил опыт использования восточных формирований, перечислив конкретные выгоды, извлекаемые из этого германскими войсками: а) наличие в рядах вермахта бойцов, хорошо знакомых с местностью и военными приемами противника, а также знающих его язык; б) привлечение перебежчиков из рядов Красной армии; в) завоевание симпатий местного населения, чьи родственники сражались на стороне Германии; и, наконец, что было особенно важным, г) экономия живой силы вермахта[15].
При формировании частей из граждан СССР главное внимание уделялось привлечению добровольцев, прежде всего тех, кто так или иначе пострадал от Советской власти в период коллективизации и сталинских чисток, был озлоблен репрессиями по отношению к себе и к своим близким и искал случая, чтобы отомстить. И хотя таких добровольцев, готовых из политических побуждений сражаться на стороне врага, было относительно немного, они составляли активное ядро восточных формирований и служили надежной опорой немецкого командования. Из их числа готовили младших командиров для формировавшихся частей, а признанных особо надежными направляли в распоряжение спецслужб (Абвера и СД) для подготовки к разведывательно-диверсионным акциям в советском тылу[16].
Агитируя военнопленных за вступление в ряды вермахта, немецкие офицеры и пропагандисты из национальных комитетов обещали им хорошие жизненные условия, питание и денежное довольствие, равное жалованью германских солдат, а после войны - щедрое вознаграждение и разнообразные льготы. Учитывая ужасающие условия, в которых находились военнопленные, беспроигрышным аргументом вербовщиков было напоминание о том, что в глазах советского руководства они уже в силу одного факта своего пленения являются предателями и изменниками. Таким образом им удавалось убедить доведенных до последней степени страданий людей, что обратного пути для них нет. Для многих военнопленных именно это становилось последним толчком к их решению пойти на службу к немцам[17].
Вступая в создаваемые немцами формирования, некоторые завербованные надеялись, что до прямого участия в боях против своих соотечественников дело не дойдет, но зато по прибытии на фронт у них возникает реальная возможность вырваться из рук немцев и перейти на сторону Красной армии и партизан. Других подкупало их новое положение в качестве солдат вермахта и связанное с этим улучшение питания и жизненных условий. Были и такие, кто выбирал службу у немцев из карьерных побуждений или ради материальной выгоды, стремился завоевать доверие новых хозяев и навсегда связать с ними свою судьбу[18].
До сих пор нет ясности относительно численности тех граждан СССР, которые вместе с вермахтом сражались против Красной армии. По разным оценкам, она колеблется от 200-300 тыс. до 1,5 млн. человек[19].
Что же касается численности представителей разных народов Советского Союза, надевших униформу врага, то судить о ней позволяют следующие цифры, полученные на основании германских документов и расчетным путем, исходя из данных по отдельным группам антисоветских формирований: русские - свыше 300 тыс., украинцы - 250 тыс., белорусы - 70 тыс., казаки - 70 тыс., латыши - 150 тыс., эстонцы -90 тыс., литовцы - 50 тыс., казахи, узбеки, туркмены и другие народности Средней Азии - около 70 тыс., азербайджанцы - до 40 тыс., северокавказцы - до 30 тыс., грузины - 25 тыс., армяне - 20 тыс., волжские татары - 12,5 тыс., крымские татары -10 тыс., калмыки - 7 тыс. человек[20].
Переход германского руководства к политике "тотальной войны", начавшейся после Сталинградской катастрофы, сказался и на расширении масштабов использования в военных усилиях Рейха людских ресурсов оккупированных советских территорий. Одним из направленных на это методов стало вовлечение народов Прибалтики и Западной Украины в добровольческое движение СС, развернутое в Западной Европе с началом войны против Советского Союза под лозунгом участия европейских наций в "крестовом походе против большевизма". Путем вербовки добровольцев и принудительных мобилизаций удалось сформировать украинскую (14-ю), две латвийские (15-ю и 19-ю) и эстонскую (20-ю) гренадерские дивизии войск СС[21].