Получается, что вопреки канонам уголовно-правовой науки при отнесении терроризма к преступлениям против общественной безопасности законодатель наделяет фактически дополнительный объект, посягательство на который служит способом посягательства на какой-то основной, признаками основного объекта.
Однако, как ни парадоксально это на первый взгляд выглядит, но при всей, так сказать, научной неправоте, законодатель в данном случае совершенно прав. Если даже принять за основу, что здесь ведущее значение придано тому деянию, которое выступает лишь способом посягательства на основной объект, то при такой ситуации, когда в качестве основного объекта выступают в бесконечном множестве различные "национальные и наднациональные институты" и т. д.. способ посягательства на них посредством нарушения общественной безопасности есть единственное общее свойство данных преступлений, которое возможно "вынести за скобки" и сформулировать самостоятельный состав преступления. В противном случае, если во главу угла поставить те непосредственные объекты, которым в конечном итоге и стремятся нанести ущерб террористы посредством создания обстановки страха на фоне посягательства на общественную безопасность, то тогда потребуется бесконечное множество составов терроризма, "разбросанных" по Уголовному кодексу, либо необходимо создавать некий "террористический" кодекс, что, безусловно, неприемлемо для законодательства и правоприменительной практики.
Таким образом, законодательная техника в данном случае вынуждает поменять местами основной и дополнительный объекты терроризма при определении их признаков в соответствующем составе. Однако при осуществлении подобной "рокировки" важно стремиться к тому, чтобы не придать самодовлеющего значения фактически дополнительному объекту - общественной безопасности - и не упустить из виду фактически основные объекты, в целях посягательств на которые и осуществляются террористами общеопасные действия. Такого рода упрощения демонстрируют состав терроризма, предусмотренный ст. 205 УК РФ, согласно которой общественная безопасность может быть вообще единственным объектом преступления, а из числа фактически основных объектов указывается лишь на деятельность органов власти, и то в факультативном порядке. Но при таком подходе к конструированию состава не только упускаются признаки фактически основных объектов, но и порождается несоответствие состава терроризма тем составам, которые содержат в качестве обязательных признаки деяний с элементами терроризирования, т. е. тех деяний, в которых насилие или угроза совершения насилия либо иных действий служат не самоцелью, а средством понуждения к какому-либо решению или отказу от него и составы которых имеют признаки двух обязательных объектов - основного и дополнительного, а во многих случаях также и дополнительного факультативного (вымогательство, захват заложника, принуждение к выполнению или невыполнению гражданско-правовых обязательств и т. д.). Поэтому терроризм, будучи ядром преступлений террористического характера, должен быть максимально приближен по конструкции своего состава к родственным составам. И одним из этапов в этом направлении, по всей видимости, должно быть определенное "усложнение" признаков объекта терроризма и формулирование его как сложного состава с признаками двух обязательных (основного и дополнительного) и дополнительных факультативных объектов.
В качестве признаков дополнительного обязательного объекта состава терроризма следует предусмотреть деятельность органа государственной власти, международной организации, а также физического или юридического лица или группы лиц. Признаками дополнительного факультативного объекта в составе терроризма могут выступать жизнь, здоровье, имущество и т. д. Как заметил А. В. Щеглов, "объект террористических посягательств всегда обладает двойственным характером, ибо включает в себя непосредственные жертвы террористов или разрушаемые ими материальные ценности и общий объект, в качестве которого выступают элементы конституционного строя (порядок управления, территориальная целостность или политическое устройство государства, его военная или экономическая мощь, финансовая система и т. д.)".
Поэтому не следует упускать из виду тот технический прием перемены местами признаков основного и дополнительного объектов, который законодатель в данном случае применил в порядке исключения.
При определении признаков объекта учитывается не только то, на что реально посягает конкретное преступное деяние, но и другие элементы преступления. Опасность деяния, определяется не только важностью объекта посягательства, но также, в ряде случаев, способом действия, тяжестью причиненного вреда, характером вины и мотивов, обстановкой совершенного деяния.
Для терроризма характерны именно общеопасный способ вспомогательного действия и многообъектность посягательства. Нередко тот объект, на который террористы посягают посредством посягательства на общественную безопасность, не идет ни в какое сравнение по степени важности с этим объектом, и наиболее тяжкие последствия наступают именно от посягательства на общественную безопасность, а основному объекту порой реального вреда не причиняется. Причем общественная безопасность выступает в качестве объекта во всех без исключения случаях совершения актов терроризма и других преступлений террористического характера и независимо от того, как признаки этих деяний сформулированы в законе и в каких главах УК расположены их составы, общественная безопасность является тем стержневым (или сквозным) объектом, который наряду с особенностями объективной и субъективной стороны деяния, позволяет объединить их в категорию преступлений террористического характера, подобно тому как в категорию корыстных преступлений по их стержневому (сквозному) объекту возможно отнести, к примеру, вымогательство имущества и вымогательство взятки. А коль скоро общественная безопасность выступает объектом всех преступлений террористического характера, а терроризм - ядром этих преступлений, то целесообразнее всего и состав терроризма расположить в главе (разделе) УК "Преступления против общественной безопасности", но при этом иметь в виду сложность и многообъектность самого деяния, совершаемого в реальной действительности, поскольку относительно объекта преступлений против общественной безопасности в уголовно-правовой науке нет единства мнений.
Одни ученые считают, что основным объектом этих преступлений является общественная безопасность, а в качестве дополнительных могут быть жизнь, здоровье, собственность, другие полагают, что единственным объектом здесь выступает общественная безопасность, поскольку без причинения вреда таким благам, как жизнь, здоровье людей, собственность и т. д. не может быть посягательства на общественную безопасность.
Возможно, что какие-то деяния (например, транспортные преступления) и возможно охватить категорией "общественная безопасность", не выделяя дополнительных объектов, однако с таким сложным как по объективной, так и по субъективной стороне многообъектным деянием, как терроризм подобный вариант исключается.
Во-первых, расположение состава терроризма в главе о преступлениях против общественной безопасности имеет в известной мере условный характер и диктуется в значительной степени законодательной целесообразностью и статистической частотой данного объекта при совершении конкретных посягательств.
Во-вторых, другие преступления террористического характера, которым также органически присуще посягательство на общественную безопасность, предусмотрены в других главах УК в составах со сложным объектом.
В-третьих, позиция о единственном объекте преступлений против общественной безопасности не согласуется уже с конструкцией ст. 205 УК РФ, где в качестве признаков дополнительного объекта прямо указано на деятельность органов государственной власти. Причем, исходя из объективной стороны состава ст. 205 УК РФ, нетрудно заметить, что если посягательство на жизнь, собственность и т. п. производится одновременно с общеопасными действиями, то вмешательство в деятельность органов власти потребует дополнительных усилий со стороны террористов, которые, хотя органически и связаны с актом нарушения общественной безопасности, но тем не менее выполняются самостоятельно и являются для террористов смыслом всего деяния в целом, обозначающим действительно основной объект их посягательства.
В российской литературе, комментирующей состав терроризма (ст. 205 УК РФ), традиционно указывается, что его объективная сторона выражается в двух видах деяний: 1) совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих объективную опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, или 2) угроза совершения таких действий. Такая характеристика объективной стороны терроризма может быть в какой-то мере приемлемой для того варианта состава терроризма, который имеет место в ст. 205 УК РФ.