В литературе последних лет можно встретить сообщения о перспективах использования ксенотрансплантаций[2], о создании трансгенных животных в целях пересадки человеку фрагментов их организма, об искусственном выращивании с помощью методов генной инженерии (создания организмов с заранее запрограммированными признаками) отдельных органов и тканей самого человека и т.д[3]. Однако в настоящее время единственным эффективным источником биологического сырья для пересадки человеку является живой либо умерший человек.
В России в течение достаточно длительного времени отношения донорства не имели должного правового обеспечения. Условия и порядок изъятия и пересадки органов и тканей человека подвергались обсуждению в отечественных научных кругах с середины 60-х гг[4]. Однако правовые нормы, регламентирующие данные вопросы, не были вынесены на законодательный уровень, а кроме того, не являлись сгруппированными в отдельных специализированных подзаконных актах.
Нормативно-организационное воздействие на отношения донорства носило ведомственный характер. Так условия и порядок проведения всех видов хирургических операций, порядок изъятия трупного материала для медицинских учреждений, проводящих работы по заготовке и консервированию тканей человека с целью их пересадки, регламентировались распоряжениями Народного комиссариата здравоохранения, впоследствии — приказами Министра здравоохранения СССР («О мерах улучшения судебно-медицинской экспертизы в СССР» от 10 апреля 1962 г., «О работе Всесоюзного центра консервирования органов» от 23 марта 1977 г. и т. д.).
В настоящее время систему источников правового регулирования прижизненного и посмертного донорства в России составляют: Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г.[5], Закон РФ от 22 декабря 1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека»[6], Федеральный закон РФ от 20 июня 2000 г. «О внесении дополнений в Закон Российской Федерации "О трансплантации органов и тканей человека"»[7], Закон РФ от 1 сентября 1993 г. «О донорстве крови и ее компонентов»[8], специальные ведомственные положения и инструкции.
В соответствии со ст. 1 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» изъятие и пересадка анатомических сегментов осуществляются в специализированных государственных учреждениях здравоохранения на основе медицинских показаний, с учетом требований обстоятельств каждого клинического случая и в связи с прямой перспективой улучшения или стабилизации здоровья реципиентов, однако лишь когда иные медицинские средства не могут гарантировать сохранения жизни или восстановления здоровья больного.
Уголовно-правовое регулирование общественных отношений (как элемент в общей системе правового регулирования) осуществляется путем установления уголовно-правовых запретов и санкций за их нарушение, раскрывается через систему правовых средств (уголовно-правовых норм и правоотношений), при помощи которых реализуется уголовно-правовое воздействие на отношения в различных областях жизнедеятельности человека[9], обеспечиваются легальные формы их реализации. Правда, по мнению Б.Т. Разгильдяева, уголовное право не может регулировать общественные отношения, поскольку не способно улучшить их, в отличие от правовых отраслей с регулятивно-дозволительными функциями[10]. Однако следует согласиться с позицией А.В. Наумова, включающего в предмет уголовно-правового регулирования не только охранительные уголовно-правовые отношения, возникающие по поводу совершения лицом преступления (т.е. нарушения тех или иных общественных отношений), но и отношения, связанные с удержанием лица от совершения преступления посредством угрозы наказания, содержащейся в уголовно-правовых нормах (в частности, отсылающих и к отрасли медицинского права), а также отношения, связанные с наделением лица правами на причинение вреда при наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния, определяемых уголовно-правовыми нормами.
Для более эффективного сохранения жизнеспособности и полноценного функционирования анатомических сегментов в течение значительного времени существования вне организма необходимо, чтобы в момент изъятия для последующей консервации органы и ткани действовали. Особую сложность представляет в этом случае получение медицинскими учреждениями, производящими заготовку и консервирование трансплантатов, донорского материала от умерших. В целях типизации данной общественно значимой деятельности во всей последовательности ее развития, условия и порядок получения трупного материала закреплены нормативно[11]. Статья 9 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» устанавливает, что в целях трансплантации органы и ткани могут быть изъяты у трупа, если имеются бесспорные доказательства прекращения жизни человека, зафиксированного консилиумом врачей-специалистов.
Статья 20 Конституции РФ устанавливает неотъемлемое право каждого человека на жизнь, сущность которого заключается в обязанности всех прочих лиц воздерживаться от посягательств на нее, и УК РФ является тем источником регулирования общественных отношений, который вбирает в себя данное конституционное положение. Преступления против жизни, содержащиеся в главе XVI УК РФ предусматривают уголовно-правовую защиту жизни любого человека с момента рождения до момента смерти.
Умышленное посягательство на жизнь человека, совершаемое в целях приобретения донора и повлекшее смерть лица, рассматривается с позиций уголовного права как квалифицированное убийство, предусмотренное п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ — убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего[12]. УК РСФСР 1960 г. в перечне квалифицирующих признаков умышленного убийства (ст. 102) не содержал аналогичного обстоятельства, что рассматривалось рядом теоретиков как недостаток, требующий исправления[13], в связи с возможностью использования в преступных целях прогрессивных достижений медицинской науки. Повышенная общественная опасность убийств такого рода заключается в обращении с человеком как с вещью при игнорировании самоценности человеческой жизни, что в корне подрывает доверие к лечебным учреждениям и всей трансплантологической деятельности.
Фактической предпосылкой для признания деяния преступлением против жизни является насильственное причинение смерти потерпевшему. Для признания оконченным убийства, совершаемого в целях использования органов и тканей потерпевшего, уголовный закон не требует достижения данной цели виновным лицом. Необходимым и достаточным для признания оконченным убийства, предусмотренного п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, является установление самого факта совершения убийства с данной целью.
Различия в содержании понятий «использование» и «изъятие» органов или тканей человека, введенных отечественным законодателем для характеристики цели совершения преступных посягательств в сфере трансплантологии в составы убийства, умышленного причинения тяжкого вреда здоровью человека (п. «ж» ч. 2 ст. 111 УК РФ), способны породить неоднозначную трактовку способов совершения убийства. В данном отношении особенно любопытна позиция С.В. Бородина, который относит содержание п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ к отягчающим обстоятельствам, характеризующим именно объективные свойства убийства[14]. Однако представляется, что цель использования получаемых от насильственного лишения человека жизни трансплантатов относится к субъективным признакам убийства, свидетельствуя о его совершении с прямым умыслом[15].
Цель присуща деятельности человека как субъективный признак и не может быть объективной характеристикой деяния как такового. Вместе с тем последнее выступает средством достижения соответствующей цели, формулировка которой содержит и ответ на вопрос о желаемом для виновного способе ее достижения.
Цель изъятия органов или тканей человека характеризует внутреннее стремление лица к получению донорского материала (при отсутствии каких-либо правовых оснований для этого) по завершении преступного посягательства, например, убийства. Таким образом, само посягательство не может осуществляться посредством изъятия компонентов организма человека, поскольку возможность осуществления такого изъятия лишь порождает и направляет преступление.
В то же время представление о цели использования фрагментов человеческого организма как об обращении с уже полученными анатомическими сегментами, наоборот, позволяет отнести к способам совершения преступления лишь сам процесс обособления отдельных биосубстратов из организма потерпевшего. Применительно к рассматриваемой статье УК РФ, процесс совершения преступления должен рассматриваться как процесс непосредственного извлечения органов и тканей из тела живого человека, когда физический вред потерпевшему причиняется в виде характерного нарушения анатомической целостности его тела — отнимается жизненно важный фрагмент организма, что с внутренней закономерностью обусловливает наступление биологической смерти человека, являясь ее необходимым условием. Однако при данном подходе к трактовке цели использования органов или тканей потерпевшего п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ не подлежит вменению в случаях, когда цель посмертного удаления жизненно важного компонента организма лица обусловливает причинение виновным смерти потерпевшему иными способами – как путем действия (например, травма черепа), так и путем бездействия (например, неоказание реанимационной помощи пациенту лицом, обязанным производить искусственное замещение или коррекцию жизненных функций больного до восстановления их ауторегуляции, в целях посмертного изъятия органов и тканей пациента для пересадки).