Уголовная ответственность за нарушение рассматриваемой предпосылки реализации отношений прижизненного донорства наступает для лиц, виновных в противоправном взятии трансплантируемого материала, по ст. 111, 112, 115 УК РФ в зависимости от степени тяжести причиненного вреда здоровью человека, определяемой характером изъятого анатомического сегмента и продолжительностью восстановительного периода (послеоперационного койко-дня). Характеризуя уголовно-правовое значение согласия лица на при жизненное донорство биоматериала, необходимо отметить, что при возникновении в ходе осуществления оперативного вмешательства ситуаций, опасных для жизни и здоровья донора (например, осложнений хирургического вмешательства, связанных с медицинскими приборами и устройствами), не обусловленных предварительной договоренностью с учреждением здравоохранения, медицинские работники обязаны прекратить эксплантацию, Продолжение операции, повлекшее ухудшение здоровья лица, которое не должно было наступить в соответствии с волеизъявлением последнего по договорным обязательствам, влечет аналогичную правовую ответственность причинителей.
По достаточно распространенному в науке уголовного права определению легкий вред здоровью представляют собой повреждения, которые, не отражаясь на анатомической целостности тканей или нормальном функционировании человеческого организма, могут повлечь за собой кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности. Правила судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью 1996 г. не содержат перечня возможных повреждений, раскрывая признаки такого вреда здоровью через процент и продолжительность утраты трудоспособности. Однако представляется, что указанные последствия возможны и при нарушении анатомической целостности тканей тела человека (например, насильственное взятие крови, лоскутов кожи и т.д.), в связи с чем приведенное определение легкого вреда здоровью нуждается в корректировании.
Удаление без согласия лица участков его ткани, повлекшее длительное (продолжительностью свыше 21 дня), непосредственно связанное с эксплантацией расстройство здоровья потерпевшего либо значительную стойкую утрату трудоспособности менее чем на одну треть, подпадает под признаки ст. 112 УК РФ — умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести. Что касается причинения тяжкого вреда здоровью человека с целью использования органов или тканей потерпевшего, выступающей в качестве квалифицирующего признака (п. «ж.» ч. 2 ст. 111 УК РФ), то оно будет иметь место в случаях противоправного изъятия какого-либо органа (надпочечника, почки и т.д.), части органа (роговицы глаза, части щитовидной железы и т.д.), удаления больших участков ткани, повлекшего расстройство здоровья лица, соединенное со значительной стойкой утратой общей трудоспособности не менее чем на одну треть, и т.д. Однако несмотря на то, что достижение цели использования фрагментов человеческого организма невозможно без их предварительного изъятия, способом причинения тяжкого вреда здоровью человека в соответствующих целях может выступать не только процесс непосредственного извлечения трансплантата из тела потерпевшего[32]. Так, предваряя противоправное изъятие необходимых для пересадки реципиенту анатомических сегментов, виновное лицо может причинить тяжкий вред здоровью потенциального донора в иной форме (например, нанести удар по голове, влекущий перелом костей свода черепа, для того чтобы сломить сопротивление потерпевшего). Вопрос о вменении рассматриваемого квалифицирующего признака при совершении приготовительных мероприятий к удалению необходимого для трансплантации биоматериала, выразившихся в форме причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, должен быть решен положительно. Цель последующего использования органов или тканей потерпевшего, обусловившая причинение вреда его здоровью, определяет субъективную окраску преступления, проявляемую в пренебрежении интересами охраны здоровья человека.
Необходимость надлежащего информирования лица перед дачей согласия на любые опасные медицинские действия, т.е. действия, способные иметь негативные последствия для здоровья человека различной степени тяжести, так называемая доктрина информированного согласия, нашла отражение в международно-правовых актах и в повседневной практике большинства стран мира: «...не может быть операции без согласия пациента и не может быть согласия без осведомления пациента...»[33] о ее показаниях, методе, объеме, риске и последствиях (с точки зрения краткосрочной и долгосрочной перспективы). Этическое обоснование доктрины информированного согласия базируется на концепции автономии и абсолютной самоценности человеческой личности: оперативное вмешательство, проводимое в условиях, когда внутренняя воля и внешнее изъявление лица не совпадают, нарушает право личности на самоопределение, в силу чего является этически недопустимым.
По законодательству зарубежных государств функцией информирования сторон трансплантации, как правило, наделяется врач-трансплантолог либо два врача, один из которых не принимает участия в осуществлении трансплантации. В России представляется необходимым связывать четкое определение субъекта информирования сторон трансплантации с нормами уголовного законодательства: в качестве правовой гарантии информирования донора и реципиента о состоянии их здоровья, последствиях изъятия и пересадки биосубстратов, включая риск трансплантации в случае реакции и т.п., можно рассматривать ст. 140 УК РФ «Отказ в предоставлении гражданину информации». В данной статье УК РФ устанавливается уголовная ответственность должностного лица за предоставление гражданину заведомо ложной и неполной информации либо неправомерный отказ должностного лица (устный, письменный или в форме бездействия) в предоставлении гражданину собранных в установленном порядке документов и материалов, непосредственно затрагивающих его права и свободы.
Как правило, в оценках теоретиков ст. 140 УК РФ предстает в качестве уголовно-правового средства обеспечения ч. 2 ст. 24 Конституции РФ, возлагающей на органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также должностных лиц этих органов обязанность по ознакомлению граждан с документами и материалами, непосредственно затрагивающими их права и свободы. В этой связи субъектами данного преступления признаются только указанные должностные лица, а предмет преступления определяется как информация, собранная в документах и материалах служебных проверок и т.п., содержащая сведения, затрагивающие законные интересы потерпевшего, и находящаяся в государственных федеральных, региональных органах или органах местного самоуправления[34]. Однако представляется, что ст. 140 УК РФ может выступать и в качестве средства обеспечения конституционного права граждан России на охрану здоровья и медицинскую помощь, провозглашенного ст. 41 Конституции РФ. Целесообразность исследования соотношения каждого из понятий Конституции РФ с отраслевым законодательством, которое, по существу, в качестве особенного есть реализация общих конституционных положений и понятий, подчеркивается В.Д. Ломовским[35]. И конструктивное решение задач уголовно-правового обеспечения права донора на информацию предполагает комплексный подход: рассмотрение обновленного и развивающегося в соответствии с Конституцией РФ отечественного уголовного законодательства в «уголовно-конституционной ипостаси»[36]. Как составную частью права на здоровье в правовом государстве следует рассматривать анализируемое выше применительно к отношениям в сфере трансплантологии право граждан на информацию о состоянии своего здоровья и последствиях осуществления медицинских вмешательств в функционирование организма, социальное содержание которого представляет фактическую возможность лица «...обладать и пользоваться определенным благом для удовлетворения личных и общественных интересов...»[37]. Согласно ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, а в соответствии с ч. 3 ст. 41 Конституции РФ сокрытие должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу для жизни и здоровья людей, влечет за собой ответственность по законодательству РФ. Таким образом, подход, при котором ст. 140 УК РФ действует и в сфере здравоохранения, соответствует требованиям Конституции РФ, предусматривающей обязанности по обеспечению доступа граждан к информации, затрагивающей интересы их жизни и здоровья.
Изъятие практически любого трансплантата у живого лица наносит вред здоровью последнего, нарушая гармоничное единство биологических, психофизиологических и социально-трудовых функций, и, таким образом, заведомо осуществляется в ущерб донору, жертвующему личным интересом в целях выздоровления больного. Уголовно-правовое обеспечение права донора на информацию заключается в наступлении для лиц, виновных в удалении фрагментов организма по согласию лица, полученному, однако, в результате ненадлежащего информирования о целях, методах, побочных эффектах, возможном риске и ожидаемых результатах данного оперативного вмешательства, правовых последствий, аналогичных производству изъятия анатомических сегментов без согласия донора. В этой связи представляется, что уже на стадии дачи донором согласия на отчуждение биоматериала, полученного в результате обманных действий субъектов информирования, последние должны быть привлечены к уголовной ответственности за приготовление к причинению тяжкого вреда здоровью донора (если в результате эксплантации подлежит удалению соответствующий анатомический сегмент). И данном случае ненадлежащее информирование лица о последствиях либо объеме взятия донорского материала, вызывающее у донора неверное представление об условиях эксплантации, должно рассматриваться как умышленное создание условий для совершения тяжкого преступления против здоровья человека и квалифицироваться по п. «ж» ч. 2 ст. 111 УК РФ со ссылкой на ст. 30 УК РФ, а также по ст. 140 УК РФ.