Совершенствование диспозиции ч. 1 ст. 205 УК РФ, на наш взгляд, должно включать в себя отказ от формулировки «значительный имущественный ущерб» с одновременным введением «усредненного количественного показателя... отражающего общую закономерность количественной оценки» ущерба, достаточного, исходя из сложившейся судебно-следственной практики, для удостоверения совершения именно акта терроризма при доказанности, разумеется, преследования виновным одной из альтернативно закрепленных специальных целей. Действительно, в отсутствие прямого указания, что следует понимать под "значительным имущественным ущербом", единственным ориентиром при толковании данного оценочного признака выступает признание идентичности содержания указанной формулировки словосочетанию, примененному в ст. 158 УК РФ, содержащей схожий оценочный признак, обозначенный как «значительный ущерб». Однако, во-первых, применение названной нормы наглядно продемонстрировало нестабильность и противоречивость судебно-следственной практики при квалификации хищений по указанному отягчающему ответственность обстоятельству, которые были лишь частично преодолены уточнением примечания к статье, в соответствии с которым ущерб стал признаваться значительным, если его стоимостное выражение превышает две тысячи пятьсот рублей. Во-вторых, значительность имущественного ущерба предлагается определять, исходя из «имущественного положения потерпевшего, стоимости... имущества и его значимости для потерпевшего, размера заработной платы, пенсии, наличия у потерпевшего иждивенцев, совокупного дохода членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство»[83]. Множественность потенциальных объектов терроризирования, в том числе культовых и религиозных ценностей, делает названную рекомендацию практически неприменимой к ст. 205 УК РФ, предназначенной для уголовно-правовой защиты различных имущественных объектов вне зависимости от их принадлежности и титульного правообладания. В-третьих, определение терроризма как действий, создающих опасность причинения значительного имущественного ущерба, т.е. ущерба, соизмеримого по своему стоимостному выражению, например, с ценой недорогого телефонного аппарата, представляется не соответствующим социальной опасности террористических проявлений, его «социальному содержанию и тяжести»[84]. «Особенно малозначительным такой размер ущерба выглядит, если учесть, что в ст. 205 УК РФ говорится не о самом ущербе, а лишь о создании опасности»[85] его причинения.
С учетом изложенного видоизменение основного состава терроризма насущно необходимо и должно осуществляться путем введения оценочной категории «имущественный ущерб в крупном размере», с последующей формализацией границ усмотрения указанием в примечании к статье нижнего предела этого ущерба в стоимостном эквиваленте. Размер указанного ущерба может быть определен на основе средних показателей, определяемых путем анализа складывающейся судебной практики, строящихся на факторах, «носящих исключительно социальный характер, на потребностях и интересах общества, а также общественном правосознании... правовом обычае и правовой традиции».
Очевидно, что действующее уголовное законодательство нуждается в дальнейшем совершенствовании в целях эффективного противодействия терроризму, обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.
Российская действительность неумолимо свидетельствует о том, что термин «терроризм», известный ранее как что-то далекое и неопределенное, прочно вошел в нашу жизнь. Многоликости терроризма и его жестокости противопоставляется реакция государства с применением наиболее радикальных средств уголовно-правового характера. При этом борьба с терроризмом не может обойтись без точной правовой оценки целей, лежащих в его основе.
В своем ежегодном послании Федеральному Собранию в 2005 г. Президент России Владимир Путин указал, что «укрепление правопорядка неотделимо от устранения источников террористической агрессии на территории России. За последние годы нами было сделано достаточно много серьезных шагов в борьбе с террором. Но иллюзий быть не должно - угроза еще очень сильна, мы еще пропускаем очень чувствительные удары, преступники совершают еще ужасные злодеяния, целью которых является устрашение общества. И нам нужно набраться мужества и продолжить работу по искоренению террора. Стоит только проявить слабость, мягкотелость - потерь будет неизмеримо больше и они могут обернуться общенациональной катастрофой»[86].
Вопросы уголовно-правовых характеристик терроризма и его квалификации находятся в фокусе многих современных исследователей. При этом справедливо отмечается, что если признаки объективной стороны терроризма достаточно полно исследованы, то признаки субъективной стороны, в частности цель терроризма, все еще нуждаются в продолжении всесторонних исследований наукой уголовного права[87].
Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. не содержал состава терроризма, а предусматривал уголовную ответственность лишь за террористический акт, под которым понималось:
1) убийство государственного или общественного деятеля либо представителя власти, совершенное по политическим мотивам (ст. 66 Уголовного кодекса РСФСР);
2) убийство представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений (ст. 67 Уголовного кодекса РСФСР).
Уголовный кодекс РФ 1996 г. впервые не только указал понятие терроризма, но и определил его цели. Кроме этого, Федеральный закон РФ от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом» также впервые закрепил криминологическое понятие терроризма и его целей.
Статья 205 Уголовного кодекса РФ (в первоначальной редакции) в качестве целей терроризма называла нарушение общественной безопасности, устрашение населения либо оказание воздействия на принятие решений органами власти.
Федеральный закон РФ "О борьбе с терроризмом" (в первоначальной редакции) определял, что целями терроризма являются:
1) нарушение общественной безопасности;
2) устрашение населения;
3) оказание воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов;
4) прекращение государственной или иной политической деятельности государственного или общественного деятеля;
5) провокация войны или осложнение международных отношений.
Как видно, на момент принятия Уголовного кодекса РФ 1996 г. и Федерального закона РФ «О борьбе с терроризмом» 1998 г. законодатель не выработал единой концепции, связанной с пониманием целей терроризма.
Принятие Федерального закона РФ от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму», практически полностью отменившего положения Федерального закона РФ «О борьбе с терроризмом», повлекло за собой корректировку как самого понятия терроризма, так и его целей. Под целями терроризма стало пониматься противоправное воздействие на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями.
Окончательно вопрос о соотношении целей терроризма, содержащихся в Уголовном кодексе РФ и Федеральном законе о терроризме, был решен совсем недавно Федеральным законом РФ от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму».
Статья 205 Уголовного кодекса РФ стала именоваться «Террористический акт», а цели террористического акта (как проявления терроризма в конкретном общественно опасном преступном деянии) и в Уголовном кодексе РФ, и в Федеральном законе РФ «О противодействии терроризму» стали определяться единообразно, как воздействие на принятие решения органами власти или международными организациями.
Как видно, содержание целей терроризма, изложенное в первоначальной редакции норм Федерального закона «О борьбе с терроризмом», не соответствовало целям терроризма, закрепленным в Уголовном кодексе РФ, и выходило за их пределы. С позиций уголовного права цели терроризма по Федеральному закону «О борьбе с терроризмом» были изложены достаточно непоследовательно, поскольку смешивались с целями других составов преступлений, в частности с составом посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 Уголовного кодекса РФ). Однако в криминологии к терроризму относятся не только собственно террористические акты (ст. 205 Уголовного кодекса РФ) и посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 Уголовного кодекса РФ), но и такие преступления, как похищение человека, захват заложника и некоторые другие, суть которых состоит в устрашении[88].
По нашему мнению, цели терроризма, указанные в первоначальной редакции статьи 205 Уголовного кодекса РФ «Терроризм», были сформулированы и изложены непоследовательно с точки зрения методологии цели, что, возможно, и явилось одной из причин их корректировки[89].
Цель представляет собой «идеально, деятельностью мышления положенный результат, ради достижения которого предпринимаются те или иные действия или деятельности; их идеальный, внутренне-побуждающий мотив». Средство в широком понимании - это «все, что служит к достижению цели, к какому-либо намеренному действию»[90]. Диалектика различных видов целей, а также диалектика цели и средства заключается в том, что в процессе деятельности они меняются местами - то, что в одном отношении является целью, в другом может стать средством. В зависимости от степени готовности возможностей и средств цели бывают ближайшими (задачи) и перспективными, а также конечными и промежуточными.