В Москве Хрущев сменил на посту первого секретаря МК и МГК партии Г.Попова, который был обвинен в заговорщической деятельности, но все ограничилось лишь опалой со стороны Сталина.
Близилось 70-летие Сталина. Хрущев, который являлся еще и секретарем ЦК ВКП (б), принимал самое непосредственное участие в подготовке торжеств. В печати и на радио нарастал поток славословия в адрес “вождя”. Отовсюду поступали производственные рапорты о выполненных обязательствах соревнования в честь 70-летия Сталина. Естественно, в эти восхваления включался и Хрущев.
Тогда же Никита Сергеевич впервые увидел Мао Цзэдуна, который незадолго до этого, в октябре 1949 года, стал правителем громадного Китая. Позднее Хрущев еще не раз будет встречаться и беседовать с ним, а свой первый зарубежный визит совершит именно в Китай, в связи с празднованием в 1954 году 5-летия образования КНР.
Считая себя специалистом в сельском хозяйстве Хрущев после возвращения с Украины энергично берется за подъем села в Московской области. В конце 40-х годов по всей стране началось укрупнение колхозов. Это был как бы второй виток коллективизации, когда режим стремился еще более ужесточить контроль за селом,
окончательно централизовать управление ЦК ВКП (б) “Об укрупнении мелких колхозов и задачах партийных организаций в этом деле” с положительной оценкой уже проведенной работы.
4 марта 1951 года в газете “Правда” была опубликована статья Хрущева “О строительстве и благоустройстве в колхозах”, в которой говорилось: “Одним из наиболее важных вопросов является сселение мелких деревень, строительство новых колхозных сел и поселков, благоустройство их”.2
Статья вызвала серьезное недовольство Сталина. Второго апреля того же года принимается закрытое письмо ЦК “О задачах колхозного строительства в связи с укрупнением мелких колхозов”, где говорилось, что среди части партийных и советских работников наблюдается ошибочное представление по ряду важнейших вопросов колхозного строительства на современном этапе. В письме особо подчеркивалось, что аналогичные просчеты допущены также в известной статье Хрущева, который полностью признал ошибочность своей статьи.
Хрущев постарался побыстрее исправить свой промах. “Дорогой товарищ Сталин, - говорил он в докладной записке на имя “хозяина”. - Вы совершенно правильно указали на подущенные мною ошибки... После ваших указаний я старался глубже продумать эти вопросы... Опубликовав неправильное выступление, я совершил грубую ошибку и тем самым нанес ущерб партии... Глубоко переживая допущенную ошибку, я думаю, как лучше ее исправить. Я решил просить Вас разрешить мне самому исправить эту ошибку. Я готов выступить в печати и раскритиковать свою статью...”1
Ход Хрущева оказался верным. Сталин простил его, но как говорили, заявил при этом: “Хрущев болен манией вечных реорганизаций, и за ним следует внимательно следить”.
В эти годы в характере Хрущева начинают проявляться черты нетерпимости, мстительности, он временами становится грубым и даже безжалостным. Похоже, что он успешно овладевал сталинским “стилем работы”. В апреле 1950 года Московский горком партии созвал совещание по вопросам совершенствования партийного руководства сельским хозяйством. Хрущев, который председательствовал на этом совещании, бросал такие реплики: “Разобраться и наказать!”, “Исключить из партии”.
Между тем в окружении Сталина обостряется борьба за власть, а сам стареющий вождь неожиданно отдает на заклинание своих самых преданных слуг. В мае 1952 года по докладу Маленкова о злоупотреблениях в девятом управлении МГБ 2Сталин приказал арестовать генерала Н. Власика, начальника своей охраны. Оказался в опале и генерал Поскребышев.
В августе 1952 года было опубликовано постановление пленума ЦК партии о созыве XIX съезда, а также проект декретов по пятому пятилетнему плану развития СССР на 1951-1955годы и проект нового устава ВКП (б). Сам съезд проходил с 5 по 14 октября 1952 года. Однако основные события развернулись после съезда, на первом заседании пленума нового ЦК КПСС3.
На верхах партийной иерархии произошли заметные изменения. Партия стала называться КПСС. Политбюро упразднялось, и вместо него создавался Президиум ЦК в составе 36 человек (25 членов и 11 кандидатов). Однако Сталин предложил создать в рамках этого громоздкого Президиума еще и бюро в составе девяти человек, которых он также назвал лично. Помимо Сталина это были Маленков, Берия, Хрущев, Ворошилов, Каганович, Сабуров, Первухин, и Булганин. Однако обычно Сталин собирал только “пятерку”: сам Сталин, Хрущев, Берия, Маленков, Булганин.
Острая внутриполитическая борьба за власть при дряхлеющем “Хозине” вызвала новый виток антисемитизма - “дело врачей”. Все перипетии его до сих пор не известны, однако есть немало свидетельств, что Сталин, опираясь на “дело врачей”, при помощи Маленкова и Хрущева собирался провести чистку и отстранить Берию.
В мемуарах Хрущева довольно жестоко отзывается об антисемитизме Сталина, считая, что тот во всем стремился видеть происки американского империализма,
действующего через сионистов.
Подход Хрущева совершенно однозначен - не трожь своих! То, что именно с Ленина начинаются избиения и репрессии без суда, - это “классовый подход”. Но нельзя уничтожить своих! Размышляя об этом, Хрущев, несомненно, постоянно вспоминал и о том, сколько раз смертельная опасность висела над ним. Недаром, диктуя свои мемуары, он обронил:
- Все мы, ближайшее окружение Сталина, были временными жильцами на этом свете[1].
Пока он доверял хоть в какой-то степени, вы могли жить и работать. Но как только Сталин переставал вам верить, он начинал с подозрением присматриваться к вам, пока чаша недоверия не оказывалась переполненной. Тогда наступала ваша очередь последовать за тем, кого уже не было в живых.
Есть не мало свидетельств: что в последний год жизни Сталин уже ни во что не ставил своих ближайших соратников. Что будет после него? Смогут ли они разумно распорядиться властью? Не начнется ли резня в его ближайшем окружении? Вопросы эти наверняка его беспокоили, но ответа на них он не находил.
Подобным туманом окутаны и последние дни жизни Сталина. Множество свидетельств, воспоминаний, документов - и, вместе с тем, полное отсутствие ясности. В правительственном сообщении, опубликованном только 4 марта, говорится: “В ночь на 2 марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг, охватившее важные для жизни области мозга. Товарищ Сталин потерял сознание. Развился паралич правой руки и ноги. Наступила потеря речи”[2].
Однако большинство источников свидетельствует, что удар со Сталиным случился не на квартире в Кремле, а на Кунцевской даче. Что же касается конкретной даты, то здесь имеются довольно существенные расхождения. Сам Хрущев называл разные даты - и 28 февраля, и 1 марта. Даже в последнем по времени источнике - своих мемуарах - он говорит, что Сталин заболел в феврале (т.е. 28 февраля, в субботу), однако тут же рассказывает, что он, Маленков, Берия и Булганин ушли с дачи после обильного ночного ужина часов в пять или шесть утра в воскресенье, 1 марта. Сталин вышел проводить их, был в хорошем настроении и много шутил.
Удар же него произошел, видимо, днем или под вечер 1 марта, потому что, когда четверка “вождей”, вызванная охраной, приехала вечером на дачу, Сталин, видимо, уже несколько часов был без сознания. Однако далее следует совершенно необъяснимое: соратники не только не вызвали врачей, но и сами не стали выяснять, что со Сталиным, а преспокойно разъехались по домам. Они решили, что Сталин “просто заснул”.
Спустя какое-то время снова последовал тревожный звонок от охраны. На этот раз уже вызвали врачей, а также пригласили Кагановича и Ворошилова. Происходило это ночью или ранним утром 2 марта. Вскоре на дачу к тяжело больному отцу вызвали Светлану Алилуеву и Васия Сталина.
Абдурахман Авторханов, пытаясь объяснить многие несовпадения и неясности, связанные с болезнью и смертью Сталина, считает, что тот умер в результате заговора.
Так был ли заговор против Сталина? Прямых свидетельств этому нет. Но как понять, к примеру, следующее высказывание Хрущева на митинге 19 июля 1964 года, устроенном в честь венгерской делегации во главе с Яношем Кадаром: “Сталин стрелял по своим. По ветеранам революции, Вот за этот произвол мы его осуждаем... В истории человечества было немало тиранов жестоких, но все они погибли так же от топора, как сами свою власть поддерживали топором”. А самое главное - почему слова о тиранах, если они напрямую не касались Сталина и его судьбы, в наших газетах не напечатали, хотя их слышали по радио и в Европе?
Имеются и более определенные свидетельства, которые, впрочем, тоже трудно признать полностью достоверными. Такова, к примеру, версия Ильи Эренбурга, который в 1956 году рассказывал французскому философу и писателю Жанну Полю Сартру, что 1 марта 1953г состоялось заседание Президиума ЦК Партии. На нем Лазарь Каганович потребовал от Сталина создать комиссию по объективному расследованию “дела врачей” и отменить намеченную депортацию евреев. Каганович был поддержан всеми присутствующими, кроме Берии. Сталин расценил подобное единодушие как заранее подготовленный заговор и пришел в ярость. Однако “оппозиционеры” не отступились от своего, более того, Каганович демонстративно разорвал свой партбилет. Именно тогда Сталина хватил удар. Однако врачей к нему вызвали только утором 2 марта.