Новый этап внешней политики начинается где-то со второй половины 20-х годов. Рост леворадикальных настроений в партийном руководстве, в значительной степени к тому же сосредоточившихся в рамках Коминтерна, вызвал новые попытки подтолкнуть мировую революцию (поскольку только в этом случае станет возможной и победа социализма в СССР). Это привело к новому обострению противоречий Советского Союза со странами Запада. Наиболее отчетливо это проявилось в дипломатическом конфликте с Великобританией в 1927 г. Обострились и отношения с Китаем, где вспыхнул вооруженный конфликт на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) в 1929 г. Таким образом, на этом этапе приоритет во внешней политике оказался отдан "коминтерновскому" направлению.
Политическое поражение левых заметно усилило позиции тех, кто стремился расширить мирное сотрудничество с Западом. Тому же соответствовала нарастающая потребность растущей советской промышленности в поставках техники из-за рубежа. Отсюда - несомненный поворот во внешней политике СССР с начала 30-х гг. Происходит явное сближение позиций СССР с западными государствами по ряду международных проблем. Главной причиной, вызвавшей сближение, видимо следует считать нарастание фашизма в мире, который был равно опасен как для западных демократий, так и для коммунизма, объявленного главным врагом фашизма. Все это заставило СССР начать активную деятельность по созданию системы "коллективной безопасности против агрессора". Особенно реальной могла стать такая система после приглашения СССР вступить в Лигу наций (1934 г.). Определенным признаком роста популярности СССР в мире стало установление в 1933 г. дипломатических отношений с США. Тем самым, к середине 30-х гг. благодаря проведению "нкидовской" линии во внешней политике СССР его позиции и авторитет в мире заметно вырос, оказывая определенное влияние на развитие международных отношений в мире.
И все же угрозу фашизма устранить не удалось, единый фронт борьбы против него так и не был создан: слишком велики оказались противоречия между возможными участниками коалиции. Особенно заметно это проявилось в различии позиций по вопросу об отношении к разразившейся в 1936 г. гражданской войне в Испании. Фактически, несмотря на, казалось бы, внутреннем характере испанского конфликта, здесь состоялось первое столкновение между СССР и фашистской Германией (первый оказывал помощь республиканцам, вторая, вместе с Италией, - мятежному генералу Франко). Остальные члены Лиги Наций отказались вмешиваться во "внутренний конфликт", чем не могли не вызвать сомнений в их готовности участвовать в каких-либо мерах по сдерживанию агрессии у Советского Союза. Если к этому добавить поражение республиканцев в испанском конфликте, то станут понятными причины начала пересмотра позиции СССР по вопросу о выборе стороны в разгорающемся мировом конфликте.
Предстоящая война заставляла задуматься о том, как получить максимально благоприятные позиции в случае участия в ней. Сложившиеся в мире группировки (германо-итальяно-японская, с одной стороны, англо-франко-американская - с другой, и СССР - с третьей) активно готовились к военному столкновению. Каждая из них стремилась столкнуть между собой две другие силы, чтобы в нужный момент вмешаться и получить максимальные "дивиденды" при минимальных затратах. Советскому руководству на первых порах, казалось бы, вполне удалось преуспеть в этой деятельности. В августе 1939 г., после неудачи на переговорах между СССР, Англией и Францией, оно неожиданно для всех (в том числе, и для собственного населения) заключает договор о ненападении с Германией ("пакт Молотова - Риббентропа"). В результате последовавшей вслед за этим серии переговоров Германия и СССР согласовали вопросы, связанные не только с взаимными отношениями, но и поделили между собой чужие территории: Германия получала свободу действий в Западной и части Восточной Европы, Советский Союз - в Прибалтике и на части польских (Западная Украина и Белоруссия), финских (Карельский перешеек) и румынских (Бессарабия) территорий. Подписанные соглашения являлись в тех условиях отнюдь не частным делом вышеназванных государств. Именно благодаря им II мировая война из возможности превратилась в реальность. Получив согласие Советского Союза не участвовать в военных действиях против Германии, Гитлер смело мог начать войну в Европе, не опасаясь удара с тыла. Более того, можно сказать, что СССР вступил во II мировую войну фактически в союзе с Германией, когда 17 сентября 1939 г. Красная Армия вступила на территорию Польши. Таким образом, не снимая главной вины с Германии , не отрицая недальновидности англо-французского руководства, способствовавшего своими действиями складыванию советско-германского союза, следует признать, что несомненная доля ответственности за возникновение мировой войны лежит и на СССР. К тому же он активный ее участник. Так называемый "освободительный поход" в Польшу (сентябрь 1939 г), советско-финская война (1939 - 1940 гг.) участие в конфликтах у озера Хасан (1938 г.) и на Халхин-Голе (1939 г.) являются несомненными свидетельствами этого участия. Последствия этого участия неоднозначны. С одной стороны, заметное расширение получила территория СССР на западе, что несомненно укрепило его границы, трудности советско-финской войны заставили осознать неподготовленность армии и перейти к более планомерным мероприятиям по ее перестройке, наконец, удары, нанесенные японцам, способствовали будущему отказу последних от выступления против СССР во время Великой Отечественной войны. Однако, с другой - резко ухудшился имидж СССР в глазах мировой общественности, о чем говорит, например, исключение СССР из Лиги Наций, значительная часть населения была дезориентирована быстрым превращением недавнего врага в друга и союзника. Видимо, можно сказать, что тактически советское руководство добилось очевидного успеха, однако в стратегическом плане внешняя политика кануна Великой Отечественной войны оказалась явно неудачной.
Результатом развития международных отношений 1939 - 1941 гг. стало резкое усиление Германии в ущерб ее континентальным противникам: захват Франции, Балканского полуострова, угроза вторжения в Англию, увеличение числа союзников Германии - все это определило господствующее положение последней в Европе. Фактически, лишь Советский Союз оставался реальной силой, способной противостоять ей. К тому же СССР сам претендовал на руководящее место в мире: если Германия выдвигала в качестве приоритетных расовые идеи, то СССР - мирового социализма. Таким образом, столкновение двух имперских по своему характеру идеологий, двух империй становилось неизбежным. Вопрос заключался лишь в том, в каких условиях война начнется, какая из сторон успеет подготовиться к ней лучше.
Германия закончила подготовительные мероприятия уже к середине 1941 г., явно опередив советскую сторону, рассчитывающую завершить свои военные приготовления лишь к 1942 г. Поэтому в начавшейся 22 июня 1941 г. Великой Отечественной войне первоначальный ход военных действий сложился крайне неблагоприятно для СССР. Буквально в течение нескольких месяцев Прибалтика, Белоруссия, Украина, часть российской территории оказались оккупированы германскими войсками. Причины такой ситуации весьма по-разному видятся историкам: для одних - все дело в огромном количественном преимуществе германских войск, накопленном в процессе предшествующего завоевания Европы ("вся Европа работала на Гитлера"), для других - главная вина лежит на политическом руководстве СССР, и прежде всего, И.В. Сталине, допустившем ошибки в оценке сроков возможного нападения, для третьих, наконец, выглядит привлекательной сравнительно недавно предложенная В. Суворовым идея неподготовленности СССР к войне оборонительной ввиду подготовки его к войне наступательной, иными словами, воскрешение еще Гитлером выдвинутой концепции превентивной вынужденной войны с целью обезопасить себя от нападения Красной Армии. Не пытаясь дать окончательную оценку этим спорам, в то же время, нельзя не отметить наличия действительно весьма значительных сил, имеющихся в распоряжении Германии, другое дело - что и противостоящая им Красная Армия была достаточно мощной силой, поэтому только превосходством объяснить столь сокрушительное поражение начального периода объяснить вряд ли возможно. С другой стороны, и согласие с ошибочностью действий И.В. Сталина не позволяет до конца понять, почему стало возможным положение, при котором решения одного человека приобретают буквально катастрофический характер. Наконец, не нова и попытка оправдания гитлеровских действий планами нападения СССР на Германию: первым это сделал еще сам Гитлер. Хотя среди аргументов, выдвигаемых Суворовым есть немало заслуживающих внимания, в целом его концепция не выглядит убедительной. Менять местами агрессора и его жертву нет необходимости. А вот определить, в какой степени жертва помогла себе попасть в такое положение, не только можно, но и нужно. Видимо, вся предшествующая стратегия международной политики Советского Союза, начатая с середины 1939 г., (См. п. 4, гл. 6) дезориентировала не только население, но и невольно воздействовала на само руководство, убедившее, в конечном итоге, и себя в недостаточной готовности Германии к войне и, отсюда, наличии достаточного времени для обеспечения собственной подготовки. В условиях жестко централизованной политической системы это руководящее убеждение не могло не стать основой деятельности в последние предвоенные месяцы. Тем самым, в стране несмотря на явное нарастание угрозы, не были проведены необходимые мобилизационные мероприятия. Неправильная стратегия обернулась и тактическим проигрышем. Таким образом, действительно трудное положение СССР накануне Великой Отечественной войны оказалось усугублено неверной политикой. Иными словами, даже если бы начало войны и оказалось неудачным, оно могло бы быть значительно менее катастрофическим.