По мнению А.С. Александрова, заявление потерпевшего по делу частнопубличного обвинения должно содержать просьбу к органу уголовного преследования (прокурору) возбудить уголовное дело и привлечь обвиняемого к уголовной ответственности.[16]
Н.И. Газетдинов считает, что подача жалобы или заявления без просьбы потерпевшего о привлечении лица к уголовной ответственности не может рассматриваться как просьба о возбуждении уголовного дела, так же как и объяснение с изложением фактических обстоятельств, данное по требованию должностного лица, или аналогичные показания.[17]
Несколько иначе содержание заявлений о совершении преступлений, указанных в ч. 3 ст. 20 УПК РФ, трактовалось в судебной практике.
К такому выводу приводит анализ судебных решений по делу Адамовича, признанного виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 15 и ч. 1 ст. 117 УК РСФСР (ст. 30 и ч. 1 ст. 131 УК РФ.).
Судебная коллегия по уголовным делам Красноярского краевого суда приговор отменила по тем основаниям, что в материалах дела нет письменного заявления потерпевшей о привлечении Адамовича к уголовной ответственности.
Заместитель прокурора РСФСР внес в Судебную коллегию Верховного Суда РСФСР протест об отмене определения краевого суда и передаче дела на новое кассационное рассмотрение.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, проверив материалы дела, нашла протест обоснованным и в своем определении указала следующее: Обращая дело к доследованию, Красноярский краевой суд сослался на то, что к делу необходимо приобщить заявление или жалобу потерпевшей о привлечении Адамовича к уголовной ответственности.
При отсутствии такой жалобы краевой суд предложил дело производством прекратить.
Данное указание краевого суда является неправильным.
Из материалов дела видно, что потерпевшая заявила о произведенном над ней насилии в органы милиции.
По ее заявлению (жалобе) на место совершения преступления приезжал работник милиции и задержал Адамовича.
Таким образом, следует признать, что жалоба потерпевшей в органы милиции была заявлена.
Поэтому возбуждение уголовного дела произведено в соответствии с требованиями ст. 27 КПК РСФСР, предусматривающей возбуждение дел о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 117 УК РСФСР, не иначе как по жалобе потерпевшей.
Определённой формы, в которой эта жалоба может быть заявлена ст. 27 УПК РСФСР не устанавливает.
Следовательно, заявление потерпевшей об износиловании может быть сделан как письменно так и устно.
Таким образом, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР признала поводом для возбуждения уголовного дела честно-публичного обвинения не просьбу потерпевшей о привлечении Адамовича к уголовной ответственности, а ее устное заявление о преступлении, которое, судя по содержанию приведенного выше определения, нигде не было зафиксировано.
Приведенное выше определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР не утратило своего значения и в настоящее время, поскольку в ч. 3 ст. 20 УПК РФ указана лишь, что уголовные дела частнопубличного обвинения возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя, но не предъявляется никаких требований к содержанию заявления.
В ст. 141 УПК РФ, где установлены требования к заявлению о преступлении, также нет специальных указаний относительно содержанию заявления о преступлении которое предусматривается в честно-публичном порядке.
Таким образом, нет оснований для вывода о том, что уголовное дело честно-публичного обвинения может быть возбуждено лишь при наличии просьбы потерпевшего или его законного представителя о привлечении лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности.
Более того, требовать от потерпевшего излагать просьбу о привлечении к уголовной ответственности нелогично, поскольку он может и не знать, что означает термин привлечение к уголовной ответственности.
Если учесть, что этот термин не имеет законодательного определения, а в правовой литературе относительно его содержания вот уже не один десяток лет ведутся ожесточенные дискуссии, то такое требование к заявлению потерпевшего представляет собой юридический нонсенс.
Согласно ч. 3 ст. 20 УПК РФ уголовные дела частно-публичного обвинения возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя.
Эта формулировка обусловливает проблемный характер реализации рассматриваемого полномочия следователя тогда, когда к следователю поступают одновременно заявления потерпевшего и его законного представителя, причем в одном из них содержится требование о привлечении конкретного лица к уголовной ответственности, а в другом - просьба не возбуждать уголовное дело и не привлекать никого к уголовной ответственности.[18]
Противоположным решением по отношению к возбуждению уголовного дела являются отказ в возбуждении уголовного дела или прекращение уголовного дела. В данном вопросе законодательное регламентирование также не безупречно.
Уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное дело подлежит прекращению по основаниям, которые определены в ч. 1 ст. 24 УПК РФ.
Сравнивая требования ст. ст. 24 и 140 УПК РФ, следует предполагать, что под основаниями для отказа в возбуждении уголовного дела понимаются отдельные группы обстоятельств, препятствующих возникновению и развитию уголовно-процессуальной деятельности, несмотря на наличие повода и основания для возбуждения уголовного дела.
При таком порядке отсутствия события преступления или состава преступления не может рассматривается в качестве самостоятельного основания для отказа в возбуждении уголовного дела, поскольку это не что иное, как отсутствие состава к возбуждению уголовного дела.1
В то же время ст. 148 УПК РФ, регулирующая отказ в возбуждении уголовного дела, говорит о том, что такое решение принимается при отсутствии основной для возбуждения уголовного дела, что, в свою очередь, противоречит положениям ст. 24 УПК РФ, так как последняя содержит и иные основания для отказа в начале производства по делу.2
В ст. 24 УПК РФ содержится перечень оснований, которые одинаково могут служить основанием как для отказа в возбуждении уголовного дела, так и для прекращения производства по нему, причем в отличии от оснований, предусмотренных ст. ст. 25, 28 УПК РФ, отказ в возбуждении уголовного дела или прекращения производства по уголовному делу является не правом, а обязанностью следователя или дознавателя.
Основанием отказа в возбуждении уголовного дела служит отсутствие события преступления, подтверждаемое отсутствие самого факта общественно опасного деяния, а также отсутствие состава преступления, предполагающие установить факта общественно опасного деяния, которое не имеет всего состава признаков, содержащихся в Особенной части УК РФ применительно к конкретному деянию.
Это же основание может являться причиной прекращения уголовного дела когда до вступления приговора в в законную силу преступность и наказуемость этого деяния были устранены новым уголовным законом.
Практика показывает, что, перечень оснований отказа в возбуждении уголовного дела, определенных в ст. 24 УПК РФ не являются исчерпывающим.
Часть недостающих оснований предусмотрена нормами Уголовного кодекса РФ.
Так, согласно примечанию к ст. 222 УК РФ «Незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых устройств» лицо, добровольно сдавшее оружие, его основные части, боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные устройства, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.
Таким образом, добровольная выдача вышеперечисленных предметов, произошедшая до возбуждения уголовного дела, будет являться основанием не возбуждать уголовное дело, а если выдача произведена после возбуждения, то сама выдача предметов служит основанием прекращения уголовного дела.
В реальной деятельности органов внутренних дел это выглядит следующим образом: факты инициативной добровольной сдачи незаконно хранившегося оружия зачастую вообще без всякого уголовно-процессуального реагирования.
Оружие приходуется и передается в соответствующее подразделение для уничтожения, а сдавший его гражданин претендует еще на материальное вознаграждение, при этом без процессуального оформления остается факт добровольного прекращения незаконного хранения предметов, запрещенных к обращению, а если и проводится какая-либо проверка данного факта, то чаще всего принимается решение об отказе в возбуждении уголовного дела, хотя формальных оснований для этого в нормах УПК РФ не содержится.
Ситуация вполне объяснима: сотрудники органов дознания и следствия не видят смысла возбуждать уголовные дела, однозначно обреченные на прекращение.
При этом возможности отказа в возбуждении уголовного дела в связи с деятельным раскаянием закон не предусматривает, поскольку оно не относится к обстоятельствам, исключающим производство по делу.
Налицо парадоксальная ситуация: дело возбуждается и по нему проводятся определенные следственные действия, хотя уголовное преследование данного лица заведомо подлежит прекращению в соответствии с ч. 2 ст. 28 УПК РФ.[19]
Таким образом, сотрудники из соображений целесообразности и экономии сил и средств идут, по сути дела, на должностные нарушения.
Ведь, прежде чем решать вопрос об освобождении от уголовной ответственности и прекращении уголовного дела, необходимо установить факт совершения данным лицом преступления.