К 9 в. в европейской латинской литературе уже мелькает мысль об окончательной гибели Римской империи. В Испании, ставшей жертвой арабской экспансии, эта мысль стала практически общим местом. Поэтому П. Альбар истолковывает кн. Даниила в соответствии с событиями, происходящими вокруг него. Слова Даниила "четвертый зверь будет четвертое царство на земле, которое будет отличаться от всех царств и уничтожит всю землю, и задавит ее, и разнесет на куски" (7-23) он понимает традиционно, считая, что речь идет о Римской империи. "А десять рогов значат, что из этого царства восстанут 10 царей...": имеются в виду варвары, разрушившие Римскую империю. "... и после них восстанет иной, отличный от прежних, и уничтожит трех царей" ( 7-24): Альбар увидел здесь самого Мухаммеда. "И против Всевышнего будет произносить слова и угнетать святых Всевышнего; даже возмечтает отменить у них праздничные времена и законы" (7-25) : в этой фразе автор увидел аналогию с Кораном и мусульманским календарем. Но самой интересной является его трактовка конца 25-го стиха в переводе Вульгаты: "et tradentur in manu eius usque ad tempus, et tempora, et dimidium temporis ( и они преданы будут в руку его до времени и времен и полувремени)". Он интерпретирует это место в том смысле, что ислам будет процветать 3,5 периода по 70 лет каждый, т. е. 245 лет. Писал книгу Альбар в 854 г. , а начало мусульманской эры относится к 622 г. ( год хиджры, т. е. переселения Мухаммеда в Медину), следовательно, конец совсем близок. Альбар, возможно, даже начинал мусульманскую эру с 618 г. "Подтверждала" правоту Альбара и история: в 852г. умирает эмир Кордовы Абд-ар-Рахман III и ему наследует Мухаммед I - "человек - проклятие нашего времени". Неудивительно, что многие испанские христиане легко поверили Альбару. В это же время еп. Евлогий нашел в одном из наваррских монастырей около Памплоны жизнеописание Мухаммеда, созданное на основе византийской традиции. В нем, в частности, говорилось, что Мухаммед умер в 666 году испанской эры. Это было, разумеется, воспринято как еще одно подтверждение апокалиптической роли мусульманского пророка. Любопытно также, что жизнь Мухаммеда в этом сочинении рисуется как жизнь Христа "наоборот". Если Христос, в частности, вознесся на небо, то глазам единомышленников пророка предстали не ангелы, а собаки, которые стали терзать труп. Легенда эта впоследствии будет очень популярна среди латинских авторов.
Итак, и в Испании, как в континентальной Европе, христианские авторы мало знали и понимали ислам, хотя находились практически в центре этой культуры. Первая причина этого совершенно очевидна - нежелание знать, игнорирование. Эта позиция позднее четко будет обозначена хронистом Гвибертом Ножанским : "можно спокойно говорить ложь о том, степень ложности чего превышает самое большое вообразимое зло". Второй причиной является плохое знакомство с мусульманской литературой, в силу чего христиане предпочитали черпать информацию из скупого и недостоверного сочинения о Мухаммеде и, конечно же, прежде всего из Библии, чем из Корана. Фанатизм стимулировал поиски доказательств своих взглядов, хотя и невежественных, а не стремление узнать и понять учение Мухаммеда. Этот "период невежества" будет продолжаться до Крестовых походов. Один из ученейших людей северной части Европы, современник Альбара Пасхасий Радбертус, обсуждая в своих обширных комментариях к Евангелию от Матфея проблему "последнего дня", упоминает сарацин, но уже не для того, чтобы доказать, будто они являются воплощением Антихриста, а чтобы продемонстрировать пределы триумфального шествия Слова Божьего. Он уверен, что предсказание Матфея "И проповедовано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам, и тогда придет конец"(24-14) сбывается : проповедники пронесли "благую весть" не только до западных островов (Британия и Ирландия), но и до сарацин, которые отвергли его. Радульф Глабер в "Истории своего времени в пяти книгах" описывает эпизод из жизни клюнийского аббата Майолуса (972г.). Тот был взят в плен сарацинами, случайно уронил Библию и один из арабов наступил на нее ногой, но "оскорблением пророков" возмутились остальные сарацины. Глабер добавляет, что сарацины верят, будто ветхозаветные пророчества воплотились в Мухаммеде и выводят его происхождение от Измаила подобно генеалогии Христа в начале Евангелия от Матфея. Действительно, христиане считались у мусульман "людьми Писания" (ахл ал_Китаб) , но "нарушителями закона". В Коране (Сура 3 Семейство Имрана, 71/64) христиане обвиняются в том, что исключили из священных книг упоминания о Мухаммеде и его миссии в качестве последнего пророка: "О, обладатели Писания! Почему вы облекаете истину ложью и скрываете истину, в то время как вы знаете!"
Библия активно используется для доказательства того, что ислам - это пародия на христианство. Если христиане верят в Троицу, то мусульмане поклоняются Троице извращенной, абсурдной, состоящей из Аполлена (Аполлона), Тервагана и Магомета. Если христиане почитают основателя своей религии, то мусульмане поклоняются антиподу Христа, т.е. Мухаммеду, и выполняют обряды, извращающие обряды христианские, которые для развращенного народа установил извращенный пророк. Оттон Фрейзингенский, хронист XIIв., выразит эту мысль так: "известно, что все мусульмане почитают единого Бога и признают ветхозаветный закон и обрезания. Они не нападают ни на Христа, ни на Апостолов. В одном лишь далеки они о спасения - в отрицании Иисуса Христа как Бога или Сына Бога и в почитании соблазнителя - Магомета, как великого пророка верховного Бога" . Папа Иннокентий III (1160 - 1216) в 1213г. в своей речи сделает из всей традиции категоричный вывод о том, что сарацины - это зверь из Апокалипсиса, "число которого 666" и будет доказывать, что конец его близок, ибо почти 600 лет из этого числа прошли ( отсчет от 622г. или 632г., года смерти Мухаммеда).
Еще Э. Ренан писал, что "интересно было бы написать историю понятий, которые христианские народы составляли себе о Магомете". На примере интерпретаций Беды Достопочтенного и испанских авторов видно, что раннесредневековая литература по исламу создавалась преимущественно теологами, информация отбиралась предвзято, факты сознательно или бессознательно искажались. Преобладали религиозно-идеологические мотивы, ибо надо было найти религиозное обоснование исламу и его основателю. Если для христианства вся цепь пророчеств и откровений есть постепенная подготовка к кульминации мировой истории - "боговоплощению", то Мухаммед через шесть веков заявил о себе как о подлинном завершителе пророческого цикла, более того, он утверждал, что ему ниспослана вся полнота божественного откровения. Он отверг некоторые фундаментальные догматы христианства. Неудивительно, что в Европе сформировалось представление об исламе как ереси и о Мухаммеде как ересиархе. Самого Мухаммеда считали часто даже дьяволом, свидетельством чему шотландское слово mohound (дьявол), являющееся искажением его имени. Ислам был верой врагов Европы и неудивительно, что постепенно сформировался искаженный образ ислама. По мнению Филиппа Хитти, "любое сходство между конечным образом ислама, сформированным европейским сознанием, и действительностью - чисто случайно" . Рене Генон добавляет, что искаженный образ ислама явился в немалой степени и результатом европейского шовинизма, сознательного стремление замолчать роль мусульманской культуры в развитии Европы.
Мусульмане, захватившие все Южное и Восточное Средиземноморье, оттеснили христиан от общения с остальным миром, мусульманское окружение создало некую "мусульманскую стену". Кругозор европейцев практически до самого начала Крестовых походов не менялся. Вильям Мальмсберийский (1090 - 1142) считал, что весь мир, кроме Европы, принадлежит мусульманам. Петр Достопочтенный ( сер. 12в.) полагал, что ислам исповедует треть или даже половина народов всего мира. Однако, после захвата монголами Азии, европейцы воспрянули духом. Интеллектуалами того времени было предложено несколько вариантов возможного дальнейшего развития событий. Один, первый по времени, основывался на идее возможного военного союза с монголами против мусульман.
Европа вначале довольно равнодушно отнеслась к известию о появлении татар, не видя в них отличия от других кочевников. В анналах Мельрозского монастыря за 1238 год спокойно отмечается, что "впервые прошел слух по земле нашей, что нечестивое полчище тартарейское многие земли разорило; истинно ли это, будущее покажет"(Матузова В.И. С.98) .О том, как плохо представляли европейцы, кто такие монголы, говорит и то, что, узнав о их появлении, автор "Хроники монастыря св. Эдмунда" Джон из Тэкстера предположил, что это "нечестивое" племя пришло с неких "островов" и затем "наводнило (собою) поверхность земли"(Матузова В.И. С.100). Составители "Анналов Тьюксберийского монастыря" продолжили традицию Беды Достопочтенного и монголов тоже отнесли к "сынам Измаиловым", "вышедшим из пещер (числом) до 30 миллионов и более"(Матузова В.И. С.106). Подобная позиция дольше сохранялась на Востоке. В Лаврентьевсой летописи под 1224 годом значится : "Приде неслыханная рать безбожнии моавитяне, рекомыи Татаръве" (ПСРЛ.Т.2. Спб.,1908. Стб.740). На известном Лионском соборе 1245г. архиепископ из Руси Петр Акерович из Руси происхождение татар попытался понять традиционно, на основе Библии, и пересказывает их историю так: "последние из мадианитов, бежав от лица Гедеона до отдаленных частей востока, удалились в некую пустыню, которая называется Этрев. И было у них 12 вождей, главного среди которых звали Татаркан, от которого они нареклись тартарами. А от него произошел Чиркам, имевший троих сыновей. Имя перворожденного - Тессирикан, имя второго - Куртикан, имя третьего - Бататаркан. Огни, хотя были окружены высочайшими и будто бы непроходимыми горами, однако, вызванные Курцевзой, внуком Сальбатина, повелителя одного из городов, который называется Орнак, вышли, а именно отец и трое его сыновей с великим множеством вооруженных воинов; и убив Сальбатина, и Орнак, город его, захватив ,Курцевзу, внука его, преследовали по многим провинциям. А провинции, дававшие ему убежище, они опустошали; среди них в большей части опустошена Руссия. Прошло уже 26 лет. По смерти же отца три брата между собой разделились" (Матузова В.И. С.181). Общее с Лаврентьевской летописью здесь то, что и мадианитяне, и моавитяне мстили за свое былые поражения (Библейская энциклопедия. М.: Терра,1991. С.445, 479) .