Все спешат на бруствер ко второй башне, куда должны с минуты на минуту подойти платформы с новыми орудиями.
Наконец из темноты послышался шорох, перемешанный с редким перестукиванием колес. Вот они, долгожданные! На первой платформе стоит инженер Андриенко. Паровоз с платформами остановился точно в заданном месте. Подложив деревянные подкладки и башмаки под колеса платформы, все свободные краснофлотцы и рабочие приступили к разгрузке. Паровоз тронулся в обратный путь, чтобы скрыться за горкой от гитлеровцев.
Отдавая необходимые указания по разгрузке, я поднимаю голову и вижу, как в двухстах метрах от нас паровоз стоит, накренившись на правый борт. Еще этого не хватало!
Андриенко подбегает к Александру, докладывает, что паровоз сошел с рельсов, и просит в помощь людей. Александр с волнением спрашивает причину случившегося.
- Разошлись рельсы, и тележка тендера сползла на бетон.
— А вы днем проверяли железнодорожную колею? — спрашивает Соловьев.
— Проверяли.
Путь, видимо, был поврежден снарядом при вечернем обстреле. Внезапно воздух дрогнул, просвистели снаряды и хлопнули разрывами в балке совхоза. Отдельные снаряды и мины разрывались правее башни на склоне горы. Наши батареи с Северной стороны начали отвечать. Беспокойство Александра и Соловьева передалось всем окружающим. Это и понятно: если оставить паровоз на виду у гитлеровцев до утра, будет раскрыт главный замысел командования обороной Севастополя — скрытно от врага произвести замену орудий. Александр дает команду всем краснофлотцам идти к паровозу. Черные бушлаты и телогрейки бегом ринулись по железнодорожному полотну. Пока Андриенко бегал, машинист со своим помощником подвели под раму паровоза домкрат, которым можно лишь приподнять паровоз, перенести же и поставить его на рельсы можно было только вручную.
— Внимание! Слушай мою команду! — кричит Андриенко. — Всем подойти и на руках поставить паровоз на рельсы.
Все облепили паровоз.
— Раз... два — взяли! — послышалась снова команда Андриенко.
Тендер паровоза сначала качнулся, потом повис в воздухе... Но вот колеса стукнули о рельсы. Послышался вздох облегчения.
Чувства усталости как не бывало.
— Андрей Андреевич! — обращается ко мне Сечко. — На первой башне вы применяли ручную подкатку орудий к башне, а я хочу с помощью трактора. Какое ваше мнение?
— Согласен, но только будет трудно задержать против амбразуры. Ведь будет катиться масса в пятьдесят тонн. Вы об этом подумали?
- Цветков вместе с Чекиным предлагают установить надежный барьер в виде баррикады вот из этих кусков рельсов и шпал, что гарантирует полностью от скатывания орудий с постели.
— Это хорошо. Делайте! Только вторым трактором страхуйте работу первого.
Не прошло и часу, как все было готово к перекатыванию орудия. Снова заработали тракторы, натягивая заведенные тросы. На всякий случай за железнодорожным полотном стоял второй трактор, который с помощью тросов придерживал орудие. Таким способом орудие за несколько минут было установлено на место.
К нам подходит Прокуда, смотрит с любопытством на приспособление, разглаживает усы и тихо произносит:
— Молодец, Иван Осипович, переплюнул меня.
— На то и соревнование, — отвечает Сечко.
Да, соревнование рождает у всех желание трудиться все лучше и лучше. Прокуда затратил на операцию перекатывания двух орудий всю ночь, а Сечко — всего три часа.
— Здорово! Молодцы! — сказал еще раз Прокуда, повернулся и зашагал в свою башню.
Завтракаем. Иван Осипович Сечко устало вытер платком лицо, встал.
- Еще чайку? — спросил обслуживающий нас краснофлотец.
— Спасибо, сынок, я сыт.
— Идемте отдыхать и снова за работу, — беспокоится командир башни.
И так сутки за сутками шли в непрерывном труде, почти без отдыха, в холод и ветер, под вражеским обстрелом.
Наконец все орудия удалось втащить в башню. Это была наша главная победа.
Прибывший на батарею генерал Моргунов встречает меня в башне.
— Ну как дела?
Я доложил как мог коротко о самом главном.
— Вот что, Андрей Андреевич, надо ускорить окончание работ. Три дня хватит?
— Сегодня десятый день, как мы вкладываем всю нашу энергию в восстановление тридцатой батареи. День и ночь в башнях кипит работа. Она ведется по совмещенному графику...
— Вы прямо отвечайте: хватит три дня? — снова задает вопрос Моргунов.
— Думаю, хватит...
Моргунов, как мне показалось, долго смотрел на меня пристально, испытывающе. Наконец, положив мне руку на плечо, добрым, очень добрым голосом, тихо спросил:
— А не подведете?
...Сегодня двенадцатые сутки, как мы находимся под этим бронированным куполом башни. Все рабочие и личный состав батареи теперь заняты регулировкой механизмов, устранением мелких дефектов. Близок конец всего комплекса работ.
В узком коридоре потерны меня окликнул помощник дежурного по батарее.
— Вас просит к телефону полковник Донец. Поднимаемся в комнату дежурного.
— Как у тебя дела? — спрашивает Донец.
— Дела идут к концу, сегодня думаем закончить.
— Как только закончите, немедленно вы и Прокуда приезжайте ко мне для получения нового срочного задания...
А. А. АЛЕКСЕЕВ, инженер-полковник
Прав ли Джахал Ш в своём высказывании? Я думаю что да. Ведь ничто так не сдруживает людей как общее горе, а какое горе может быть больше войны! Когда человек оказывается в безвыходном положении у него просыпается чувство бескорыстного героизма, готовность отдать свою жизнь во благо других. Готовность к подвигу – это прежде всего психологическое состояние. Человек должен пойти против себя, против инстинкта самосохранения ведь каждый из пяти матросов, упомянутых выше понимал, что вернуться живым у него нет шансов, и всё же никто из них не отступил, ведь они знали, что за ними не только их родной город Севастополь, но и вся их Родина!
Список литературы
Сборник воспоминаний «Огненные дни Севастополя»
Г.М. Баталов «Ратное поле»
Д.Ф. Арницкий «Город-герой Севастополь»
БЭКМ