Между тем, даже из предыдущих кратких заметок советской прессы было совершенно понятно, что государство, с которым СССР заключает договор о дружбе, находится в угрожаемом положении. Это явствовало хотя бы из опубликованного уже 29 марта заявления Д. Симовича для прессы, в котором важнейшей задачей текущего момента он назвал поддержание порядка в стране и мира на её границах: "Я призываю к патриотизму югославских граждан и прошу их отказаться от манифестаций, могущих создать трудности в наших отношениях с соседями..." . 2 апреля было напечатано обращение Д. Симовича к народу Югославии: "Интересы государства и народа обязывают каждого оберегать свой очаг и, если это потребуется, на пороге своего жилища отдать свою жизнь на благо родины, короля и народа". От кого югославы могли бы оберегать свой очаг, также не выглядело секретом: от держав Тройственного пакта. В течение недели перед заключением советско-югославского договора "Правда" и "Известия" информировали своих читателей, что итальянские и германские подданные спешно покидают пределы страны, а немецкие и итальянские журналисты высылаются принудительно, что Югославия закрывает свою границу с Румынией, что в Белграде проводятся затемнения на случай бомбёжки и т.п. 5 апреля было опубликовано сообщение о том, что Белград, Загреб и Любляна будут объявлены открытыми, незащищёнными городами "в случае, если мирные усилия, проводимые королевским правительством, не приведут к желаемым результатам и возникнет война..." В том же номере "Известий", в котором сообщалось о подписании договора с Югославией, был напечатан указ короля Петра II о приведении всех вооружённых сил Югославии в состояние полной боевой готовности.
О том, что Югославия находится на грани войны, свидетельствовала и пространная политико-географическая справка о стране, размещённая в "Правде" в день обнародования договора. В ней содержались сведения об истории, географии, административном устройстве, состоянии армии, экономике и политическом положении Королевства, и практически все они рассматривались сквозь призму возможного участия Югославии в вооружённом конфликте. Вопросы обороны страны напрямую затронуты примерно в одной трети приводимых сведений. Примерно та же информация приводилась в похожей справке, опубликованной 8 апреля в газете "Труд". Но, несмотря на то, что шаткое положение Югославии не выглядело секретом для советского читателя, из публикаций "Правды" и "Известий" было совершенно невозможно догадаться о том, какую на самом деле помощь югославы желали получить от Советского Союза. В действительности югославская сторона просила СССР оказать содействие как поставками вооружений для своей армии, так и непосредственным направлением на Балканы советских воинских контингентов, особенно авиации [9. С. 58 и 61], а также политическую помощь "в виде поддержки Югославии перед Берлином" [12. С. 21]. Новому югославскому правительству на банкете по поводу заключения Договора, состоявшемся в ночь на 6 апреля, военно-материальная помощь была обещана, а на следующий день даже были согласованы списки вооружения, которое СССР должен был немедленно поставить Югославии [6. С. 222; 12. С. 33].
Представляется, однако, сомнительным, что подобное обещание было серьёзным. Сталин всё ещё предполагал необходимым и возможным и далее уклоняться от прямого столкновения с Германией. Подтверждая эти настроения, советская пресса пыталась освещать ситуацию на Балканах с позиции некоей отстранённости Москвы от грызни западных держав. Например, краткие публикации в "Известиях" и "Правде" от 9 апреля, т.е. уже после начала германской агрессии против Югославии, говорили о решении США организовать югославам поставки вооружений. О советских обещаниях никогда ни до, ни после этих сообщений не упоминалось ни слова. 10 апреля было опубликовано обращение американского президента Ф. Рузвельта к королю Петру II, в котором он обещал оказать югославам всю возможную материальную помощь. 11 апреля было сообщено о том, что американское посольство в Риме будет представлять интересы Югославии в Италии, к тому же на греческом фронте активно действовали в сотрудничестве с югославами и греками вооружённые силы Великобритании и её доминионов. Таким образом, советский читатель видел, что Югославия, ведя войну, опирается прежде всего на помощь государств, олицетворяющих в его глазах мировой капитализм, отчего и сама война на Балканах приобретала некоторый империалистический оттенок. При этом борьба югославского народа вовсе не заслужила из уст советской прессы эпитетов вроде "освободительная" или "справедливая". В. К. Волков отмечает данную особенность развернувшейся весной 1941 г. на Балканах борьбы: "Она велась не между двумя противоборствующими сторонами, а в треугольнике СССР - англо-американский блок - Германия с Италией..." [3. С. 8].
С 8 апреля в советской печати фигурируют сообщения о начале Германией и Италией боевых действий против Югославии. Действия Германии и Италии не получили ровным счётом никаких критических оценок, приводились лишь бесстрастные сводки командования противоборствующих сторон и сообщения иностранной прессы. Лишь две фразы за все две недели "апрельской войны", да и то процитированные, а не написанные советскими журналистами самостоятельно, можно посчитать сочувственным эмоционально-оценочным суждением, могущим оказать соответствующее воздействие на читателя: "югославы сражаются стойко и храбро" [7. 10 IV. С. 2] и "Симович призвал население... последовать примеру героического поведения белградских граждан" [7. 13 IV. С. 2]. Для сравнения, агрессия Германии против собственной страны была немедленно охарактеризована советскими газетами как "вероломное нападение фашистских разбойников" [17. 24 VI. С. 1]. Следует, безусловно, заметить, что державы Тройственного пакта позитивных замечаний в апреле не удостоились вообще. Интересным кажется и ещё одно наблюдение. "Комсомольская правда" снабжала сводки с балканского театра военных действий фотоиллюстрациями ТАСС и "Радио-Загреб". Всего за время "апрельской войны" было напечатано 9 фотографий: три из них представляли ландшафты Югославии, четыре - югославские вооружённые силы и две - действия югославских союзников на балканском фронте, англичан и греков. Фотографий, имеющих какое-либо отношение к германским или итальянским войскам, в указанный период не было напечатано ни одной.
Несмотря на сдержанную реакцию прессы, война на Балканах нашла заметный отклик в советском обществе, особенно среди интеллигенции. В. А. Невежин в своей работе анализирует информацию из дневника В. В. Вишневского, главы Оборонной комиссии Союза советских писателей, отмечавшего "подъем, нерв-ное возбуждение окружающих" и сетовавшего на недостаток информации в прессе: "Люди задавались вопросами: как понимать договор СССР с Югославией, как расценивать взаимоотношения с Германией в сложившихся условиях? Представители художественной интеллигенции Москвы не отходили от радиоприёмников, ловя передачи из Белграда, Лондона, Берлина и даже из Бейрута" [11. С. 232]. Позиция прессы вызывала недовольство населения. В письме на имя А. А. Жданова некий "Гражданин" интересовался, что делало советское руководство для предотвращения разгрома Югославии и выражался ли хотя бы словесный протест, когда сразу после заключения договора с СССР страна "подверглась нападению со стороны нашего "друга" Гитлера?" [Цит. по: 11. С. 232].
Самым "проюгославским" изданием среди исследуемых выглядит "Труд", печатный орган ВЦСПС, для которого зарубежные проблемы вроде бы не должны были быть столь важны. На странице международной информации, кроме сводок с балканского фронта, 11 и 13 апреля газета опубликовала отрывки из книги американского писателя Л. Адамика "Возвращение на родину", описывавшие природу и быт Югославии. Эти отрывки изобиловали упоминаниями о свободолюбии, гостеприимности, строгости нравов народов Югославии, т. е. представляли их читателям в самом позитивном свете. Кроме того, "Труд" и "Комсомольская правда" публиковали собственные аналитические материалы о ситуации в регионе. Обстановку на фронте с военно-тактической точки зрения несколько раз анализировали полковник В. Васильев [17. 12, 22, 26 IV. С. 2] и майор К. Васильев [8. 16 IV. С. 4], а в свете проблем мировой политики - некий "Обозреватель". Относя войну на Балканах к числу важнейших текущих событий в мире, последний отмечал консолидацию внутренних сил Югославии перед лицом внешней агрессии и готовность югославов решительно оборонять свою страну [18. 17 IV. С. 4]. От внимания журналистов "Труда" не укрылся, однако, тот факт, что югославская армия была очень плохо подготовлена к войне [17. 22, 23 IV. С. 2], несмотря на предшествовавшие заверения югославов в обратном [12. С. 24].
8 и 9 апреля по соседству с разделом "Война на Балканах" была также опубликована сводка откликов иностранной печати на заключение советско-югославского договора о дружбе и ненападении. Сообщалось о том, что зарубежная пресса отнеслась к заключению договора с большим вниманием, подчёркивалось, что и за рубежом многие рассматривают данный документ как способствующий укреплению миру и считают его имеющим большое историческое значение. В сводке были приведены сообщения из прессы Швеции, Германии, Италии, Англии, Японии, вишистской Франции, США, Мексики, Турции, Венгрии, Словакии, Китая и Дании. Однако, если сравнить тот объём внимания, который советская пресса уделила договору с Югославией, с её реакцией на заключение пакта о нейтралитете с Японией, становится понятным, что второму событию в СССР придавалось гораздо большее значение. По объёму заметки об откликах иностранной печати на заключение пакта с Японией превышают примерно в два раза отзывы на советско-югославский договор, публиковались они три дня, а, кроме того, 19 апреля "Правда" опубликовала обширную аналитическую статью "Советско-японский пакт в освещении иностранной печати".