Несмотря на то, что Д. Ачесон не упоминает об этом заседании в своей книге (16), он действительно серьезно занимался этим планом, пытаясь привлечь к его обсуждению и Великобританию. Британский посол в США О. Фрэнкс в своей телеграмме в Лондон 11 ноября 1950 г. сообщает о предложении организации “невоюющей полосы к югу и северу от реки Ялу”. Он подчеркнул, что “на данный момент это всего лишь идея, но если у Великобритании есть какие-либо соображения, Государственный департамент США выслушает их с благодарностью” (17).
Министерство иностранных дел Великобритании высказало США те же сомнения, что и ранее по поводу австралийской инициативы. Сотрудник Дальневосточного департамента министерства иностранных дел Великобритании Г. Базард выразил мнение, что “…Китай никогда не примет такой формы создания демилитаризованной зоны. А зона только к югу от границы без такой же к северу будет только на руку коммунистам” (18). Вероятно, этот негативный взгляд был преобладающим в министерстве иностранных дел в тот момент. Э. Бевину нужен был определенный толчок для принятия идеи о буферной зоне, тем более, что ее американский вариант действительно вызывал слишком много сомнений.
Таким толчком стала позиция британских военных. 10 ноября 1950 г. Британский Комитет начальников штабов признал, что в Корее уже присутствуют 35000 солдат армии КНР (19). Из этого следовал вывод, что “стремление захватить всю территорию Корейского полуострова и установить там режим наблюдения ООН теперь является просто неразумным, так как несет риск превращения данного конфликта в серьезную войну. В дальнейшем, в ходе военных действий необходимо иметь в виду, что расширение конфликта недопустимо” (20).
Руководствуясь этим, командование армии и правительство Великобритании разработало план отхода сил ООН к 40-ой параллели, находящейся к северу от 38-ой. Согласно этому плану, именно 40-я параллель должна была стать северной границей демилитаризованной буферной зоны, призванной разделить китайские и американские войска (21). На этом же заседании, 10 ноября 1950 г., было решено обратиться с предложением о создании такой зоны к правительствам США и стран-членов Британского Содружества, пославшим свои войска в Корею под флагом ООН (22).
13 ноября 1950 г. Британский Комитет начальников штабов обсудил вариант буферной зоны, предложенный Д. Ачесоном. Военные признали, что “успешное завершение кампании в Корее без серьезного риска распространения конфликта уже невозможно. ООН мало выиграет, а западные страны могут много потерять, стремясь к безоговорочной капитуляции”, которая, к тому же, способна лишить их поддержки азиатских стран. В результате они рекомендовали немедленно остановиться на существовавшей на тот момент линии фронта Чонджу-Хыннам до обсуждения этой проблемы в ООН, а район к северу от этой линии до китайской границы объявить демилитаризованной зоной (23).
Приняв рекомендации военных, 13 ноября 1950 г. британский кабинет министров сформулировал свои предложения и направил их в Вашингтон:
Установление демилитаризованной зоны от линии Чонджу-Хыннам до китайской и советской границы.
Наблюдение за демилитаризованной зоной должно осуществляться ООН совместно с КНР.
Создание временной администрации под эгидой ООН, после того, как армия КНДР сложит оружие.
Остановка дальнейшего продвижения войск ООН (24).
Если сравнить выдвинутый в ноябре 1950 г. британский план буферной зоны с приведенным выше обсуждением этой идеи в американском руководстве в июле-сентябре того же года, можно сказать, что разница между ними была принципиальной. Во-первых, английский вариант предполагал создание демилитаризованной полосы гораздо южнее обсуждаемого в США района, на границе Северной и Южной Кореи, и она должна была захватывать территории обеих этих стран.
Во-вторых, Великобритания рассматривала создание буферной зоны как стратегически важный вопрос, создающий основу для начала переговоров о завершении войны в целом, тогда как американское руководство оставило решение этого вопроса, как тактического, на усмотрение генерала Макартура. В последнем случае идея создания демилитаризованной зоны не имела шансов на реализацию.
Э. Бевин был весьма настойчив, неоднократно выдвигая британский вариант буферной демилитаризованной зоны при обсуждении с США (25). Кроме того, с предложением были ознакомлены члены делегации КНР, ненадолго приезжавшей в Нью-Йорк в ноябре 1950 г. Британский министр иностранных дел подчеркивал, что его реализация позволит его стране “ликвидировать дорогостоящие военные обязательства в Корее, которая не является для Великобритании районом стратегической и экономической важности” (26). Однако как США, так и Китай не согласились с необходимостью организации какой-либо разделительной зоны.
15 ноября 1950 г. О.Фрэнкс доложил об обсуждении этого вопроса с Д. Ачесоном. Последний признал, что смотрит на британские предложения “с симпатией и живым интересом” (27). Единственное критическое замечание гос.секретаря США заключалось в том, что успешность британского плана зависела от намерений Китая, которые в тот момент, по его мнению, невозможно было выяснить каким-либо способом, кроме военной пробы. Если китайские интересы ограничивались обороной своей границы, то этот план полезен и конструктивен. Но если Китай намеревался занять часть Северной Кореи или отбросить войска ООН на юг, то план не будет иметь эффекта (28). Иными словами, Д. Ачесон не хотел останавливать уже запланированное наступление Макартура к китайской границе. Невозможность предсказать китайские планы была важным фактором, влияющим на политику США на Дальнем Востоке.
Э. Бевин счел, что опасения США по поводу намерений Пекина не являются принципиальным несогласием с буферной зоной как таковой, и начал активную подготовку к обсуждению плана. Сообщая о плане правительствам стран Британского Содружества, он старался убедить их в преимуществах совместных действий для предотвращения китайской интервенции. Австралийское правительство быстро согласилось. Франция, к которой Великобритания также обратилась заранее, сообщила, что ее представитель в ООН выступит в пользу демилитаризованной зоны (29).
Однако правительство КНР не высказало никакой заинтересованности в переговорах о демилитаризованной зоне и никак не прокомментировало это предложение. Более того, у американских и британских дипломатов были все основания согласиться с мнением советника Д. Ачесона Ф. Нува, что “ни в китайской пропаганде, ни в официальных заявлениях не было указаний, что китайская поддержка Северной Кореи имеет ограниченные цели. Все усилия Китая направлены на то, чтобы изгнать иностранные войска из Кореи в целом” (30).
18 ноября 1950 г. Д. Ачесон попросил Э. Бевина отложить выступление со своей инициативой в Совете Безопасности ООН (31). Вероятно, гос. секретарь предполагал, что в военном ведомстве, да и в Государственном Департаменте США британские предложения встретят серьезную оппозицию. Дело в том, что Э. Бевин предложил провести южную границу буферной зоны по самой узкой части Корейского перешейка, так как это была самая короткая, то есть удобная для обороны линия. Однако войска ООН к 13 ноября уже занимали очень большой район к северу от Корейского перешейка, который британский министр иностранных дел ошибочно полагал еще не занятым. В этой ситуации реализация британского плана предполагала не просто остановку дальнейшего продвижения войск ООН, а вывод войск с уже захваченных территорий. С этим было трудно согласиться по чисто психологическим причинам. 21 ноября 1950 г., на специально созванной конференции по вопросам государственной обороны США было принято решение не поддерживать британское предложение о буферной зоне в ООН (32).
В тот же день Д. Ачесон еще раз попросил Э. Бевина не раскрывать британский план организации демилитаризованной зоны в ближайшем будущем, объяснив это предстоящим наступлением Макартура в Корее. Гос.секретарь стремился избежать раскола в альянсе западных стран в ООН, так как Великобритания, Франция и многие другие страны вероятнее всего проголосовали бы за установление буферной зоны, тогда как США уже решили голосовать против.
22 ноября 1950 г. Э. Бевин согласился с просьбой Д. Ачесона. В своем послании он писал: “Я уверен, что мои предложения - это наилучшая возможность быстро завершить конфликт и, несмотря на очевидные трудности, мы должны отстаивать ее, хотя в данный момент и не публично” (33). Это показывает, что Э. Бевин пока еще не подозревал о фактическом отказе США от идеи буферной зоны.
24 ноября, когда войска Макартура начали движение на север, противоположное тому, что предлагали англичане, Д. Ачесон вынужден был раскрыть принципиальные возражения американского правительства по поводу британского плана. Во-первых, его реализация повлекла бы за собой вывод войск из огромных районов, уже оккупированных к северу от Корейского перешейка. Во-вторых, нет уверенности в том, что демилитаризованная зона будет именно таковой, и китайские и северокорейские войска действительно не будут там находиться. В - третьих, проект буферной зоны и его принятие Китаем трактовалось Великобританией как условие для начала мирных переговоров. Однако любая договоренность должна достигаться в ходе переговоров, а не перед их началом. В-четвертых, важно, чтобы переговоры базировались на сильной военной позиции войск ООН в Корее (34).
Наступление Макартура должно было обеспечить именно последнее условие. Однако в течение следующих трех дней войска ООН были отброшены мощными китайскими силами. Стремительность китайского наступления была столь велика, что потеря укрепленной линии на Корейском перешейке была неизбежна. Теперь можно было не сомневаться, что британский план был мертв, и в политическом, и в военном плане, и выдвигать его для обсуждения в ООН уже не имело смысла.