Соломон умер в 928 (Бикерман, 1975, 192; Tadmor, 1981, 134) или 926 г. до н. э. (Weippert, 1988, 580). Наследником стал его сын Ровоам, рожденный аммонитской принцессой Наамой. Но царствовать спокойно он не смог. Вслед за кратким сообщением о смерти Соломона и воцарении Ровоама библейский автор пишет о собрании всех израильтян в Сихеме, чтобы провозгласить нового царя (I Reg,. 11, 43—12, 1). Сихем был расположен на территории племени Ефрема (Эфраима), и уже одно это было знаком недоверия к царю из племени Иуды, подозреваемого, по-видимому, в особом покровительстве именно этому племени, как это было при его отце. Дальнейшие события показывают, что иудеев на этом собрании не было. Вероятно, акт воцарения Ровоама, совершившийся в Иерусалиме, другие племена не признали и, созвав народное собрание, потребовали прихода туда Ровоама, что тому и пришлось сделать. Конечно, трудно себе представить, чтобы все взрослые мужчины неиудейских племен пришли в Сихем, но Библия подчеркивает, что это было именно всенародное собрание («qahal»), так что ясно, что здесь собрались не только родовые старейшины и племенная аристократия, но и представители более широких слоев населения (Malamat, 1965, 37 — 38). Выбор Сихема явно был не случаен. Как уже отмечалось, во время поселения израильтян в Палестине и во времена судей этот город был значительным религиозно-политическим центром, а также был связан с преданиями о патриархах (Campbell and Ross, 1962, 3—4). Выбирая Сихем для созыва собрания, израильтяне подчеркивали свою приверженность к домонархической традиции и свое желание если не вернуться к прежним временам, то, во всяком случае, ликвидировать чрезмерные притязания монархии.
На собрании Ровоаму был предъявлен ультиматум. От него потребовали уменьшить трудовую повинность (видимо, меньше привлекать к ней при возникновении чрезвычайных ситуаций) и снизить подати, после чего обещали признать царем. Речь явно шла о заключении договора с царем, как это было при двух первых монархах. Соломон, пришедший к власти по существу в результате государственного переворота, обошелся без такого договора, но теперь дело обстояло иначе. Недовольные своим тяжелым положением и дискриминацией по сравнению с иудеями члены других племен попытались переменить ситуацию с помощью старинного договора. При этом они, по-видимому, опирались на древний обычай, согласно которому новый царь издавал «акт милости», как это делали вавилонские цари, снижая при своем восшествии на трон подати и прощая недоимки (Taclmor, 1981, 135; Mitchell, 1982, 453). Однако Ровоам после некоторых колебаний отказался пойти на компромисс. При этом «старцы», т. е. представители старой племенной традиции и прежних политических институтов, уговаривали царя уступить, в то время как лица, в большей степени связанные с царским двором, настаивали на отказе от уступок (Malamat, 1965, 41—47). Ровоам последовал совету последних, и собрание отказалось признать его царем.
Ровоам понял свою ошибку и попытался все же достичь соглашения с отложившимися племенами. Он послал к ним Адоранима для каких-то переговоров. Но это была явно не та фигура, ибо именно этот человек, отвечавший за сбор податей, представал перед народом главным виновником его тяжелого положения. Адоранима забросали камнями и он погиб, а Ровоаму пришлось бежать из Сихема. Вместо него был призван Иеровоам, к этому времени возвратившийся из Египта. Было созвано новое собрание, которое провозгласило его царем. Это ясно показывает, что за всеми событиями в значительной степени стоял новый фараон (Malamat, 1965, 60). Только вениамитяне отказались последовать за остальными и подчинились Ровоаму (I Reg., 12, 1—20). Единое царство распалось. За северным царством сохранилось старинное общеплеменное название «Израиль», ставшее официальным наименованием государства. Южное царство, по названию наиболее крупного из оставшихся двух племен, стало именоваться Иудой, или Иудеей (Israel. 1995, 39—41).
Поначалу Ровоам попытался предпринять меры для восстановления своей власти на севере. Трудно сказать, почему он не обратился к профессиональной армии своего отца, которая, казалось бы, именно для таких случаев и предназначалась. Но царь предпочел созвать ополчение. Однако начинать войну все же не стал. По-видимому, было ясно, что за спиной Иеровоама стоит Шешонк, а вступать в конфликт с фараоном иерусалимский царь не решился (Tadmor, 1981, 136). Отказавшись от попытки подавить восстание, Ровоам фактически признал разделение царства.
Образовавшиеся два новых государства были гораздо слабее единого, чего фараон и добивался. Через четыре года после раздела он предпринял поход в Азию. О масштабах этого предприятия судить трудно. Вряд ли соответствует исторической реальности претензия Шешонка обложить данью всю Сирию (ANET, р. 263—264). В Библии говорится только о захвате им Иерусалима и разграблении храма и дворца (I Reg., 14, 25—26). В помещенном на стене храма Амона в Фивах перечне городов, захваченных Шешонком, названо большое их количество; судя по этому перечню, Шешонк прошел и по Иудее, и по Израилю (ANET, р. 242—243). Это подтверждается и археологическими данными: было разрушено множество городов, а в Мегиддо победоносный фараон воздвиг свою победную стелу (Weippert, 1988,425-426; Kempinski, 1989, 13, 95). Достичь же своей основной цели — восстановления египетского господства в Азии — Шешонк не сумел, ибо сил у Египта для этого не было, да и сам Шешонк умер вскоре после своего похода (Перепелкин, 2000, 394).
Образование двух отдельных государств вместо единого потребовало определенной перестройки политических и даже религиозных структур. Новые государства были очень разными. Северное, Израиль, было гораздо больше Иудеи по размеру и по населению, оно включало в себя израильтян из десяти племен (I Reg., 11, 30). Оно было расположено на пересечении важнейших торговых путей, и под властью северного царя оказались наиболее значительные города, являвшиеся ремесленно-торговыми центрами, что вело, с одной стороны, к более ускоренному экономическому развитию, а с другой, — к увеличивающейся в связи с этим социальной дифференциации общества. Но те же самые обстоятельства делали израильское общество менее сплоченным и как следствие — более конфликтным.
На севере Иеровоам пришел к власти, опираясь на консервативные силы, стремившиеся восстановить «старые добрые нравы», и должен был учитывать эти стремления (Tadmor. 1981. 144). Сохранил ли он созданные Соломоном административные округа, сказать трудно. Но подати явно были уменьшены. Израильским царям пришлось фактически заново создавать государство. Сын Иеровоама Нават воевал с филистимлянами во главе «всех израильтян» (I Reg.. 1 5. 27), т. е. общенародного ополчения. С другой стороны, несколько позже упоминается командир половины колесниц (I Reg., 16, 9), а это уже говорит о существовании какого-то профессионального войска. Видимо, роль ополчения в северном царстве выросла, но наряду с ним была создана и профессиональная армия.
Из других должностных лиц Израиля упоминается глава царского дворца (I Reg., 16, 9). Этот человек был довольно близок к царю, поскольку тот пировал в его доме. Такая же должность существовала и при дворе Соломона. К сожалению, другие подробности деятельности высшего государственного аппарата в Израиле до нас не дошли. Но и по этим отрывочным сведениям можно судить, что он, вероятно, копировал аппарат единого царства, хотя, может быть, и в меньших размерах. Поскольку Иеровоам царствовал довольно долго — 22 года, можно полагать, что основы государственного управления в Израиле были заложены именно им.
Ахия, в свое время призвавший Иеровоама к выступлению против Соломона, и сам Иеровоам происходили из племени Ефрема. На территории этого племени находился Сихем, где и произошло разделение царства. Во время завоевания и заселения евреями Палестины племя Ефрема оказалось в благоприятном положении. В последние годы «судей» оно играло ведущую роль в религиозной и политической жизни израильского союза, и поэтому в ходе создания единого царства Давидом, и особенно Соломоном, явно чувствовало себя ущемленным (Mitchell, 1982, 452). Это племя и стало на первых порах основной опорой Иеровоама, что нашло выражение в признании им Сихема своей первой столицей. Недаром позже пророки порой называли северное царство не Израилем, а Ефремом (Jes., 11, 13; Jer., 31, 20; Ez. 19; Hos. 6, 10). Однако Иеровоам избежал ошибки Соломона, который столь вызывающе покровительствовал своему родному племени Иуды. Через некоторое время Иеровоам (по-видимому, укрепившись) перенес свою резиденцию в Тирцу, расположенную, как кажется, на территории племени Манассии (I Reg., 14, 17). Ему приписывается постройка (точнее, перестройка) города Пенуэля в Заиорданье (I Reg., 12, 25), расположенного на важном торговом пути (Mitchell, 1982, 457), который некоторое время тоже был, вероятно, его столицей. Иеровоам явно стремился освободиться от контроля какого-либо одного племени, пусть даже своего собственного. Может быть, именно это стремление и стало причиной резкого противостояния ему со стороны того же пророка Ахии, по-видимому, выражавшего мнение наиболее консервативной части израильского общества, чьи надежды на восстановление старых порядков Иеровоам явно не оправдал. К тому же, по-видимому, обострились отношения между царем и пророком в религиозной сфере.
Для укрепления своего государства и освобождения от религиозного авторитета Иерусалима Иеровоам использовал старые представления. Для этого по его приказу были отлиты две золотые статуи тельцов и поставлены одна в Бе-тэле, другая в Дане, т. е. на южной и северной границах Израиля (Rouillard-Bonraisin, 1995,60). В семитских религиях бык издавна был символом высшего бога, покровительствующего данному сообществу. В угаритских сказаниях в виде быка часто предстает Балу-Цапану, главный бог Угарита, а в виде телицы — его сестра и возлюбленная Анату. Филон Библский (fr. I, 31) приписывает финикийской Астарте голову быка как знак ее царской власти. Культу быка как воплощения божественной силы не были чужды и евреи до утверждения монотеизма. Об этом свидетельствует известный эпизод с «золотым тельцом» (Ex., 32, 1—8). Если верить этому рассказу, то Аарон при этом заверил собравшихся, что изготовленный им телец и есть тот Бог, который вывел Израиль из Египта, т. е. тот же Йахве. Видимо, это отвечало каким-то очень древним представлениям о воплощении Бога в образе быка. Так что акт Иеровоама был не каким-то чрезвычайным нововведением, а скорее, обращением к наиболее древнему слою религиозных представлении. В иерусалимском храме такого изображения Бога не было. Значит, сооружение золотых статуй быков являлось знаком разрыва с иерусалимским жречеством и выражением создания собственного культа, вероятнее всего, того же Йахве, но в соответствии с другими (явно гораздо более древними) представлениями. Так что разрыв с Иудеей стал не только политическим, но и религиозным. Этот разрыв был подтвержден также установлением религиозного праздника в другое время, чем в Иудее, и набором жрецов для святилищ в Бетэле и Дане не из традиционного племени левитов, которые, вероятно, были слишком связаны с иерусалимским храмом, а из других племен (I Reg., 12, 31 — 33)- Возможно, это тоже отвечало древним представлениям северных племен (Tadmor, 1981, 145).