Тем не менее, бурные события, разворачивающиеся вокруг Ким Ир Сена, не оставляли много времени для скорби. Главными проблемами, с которыми приходилось сталкиваться ему в те первые годы существования КНДР были раскол страны и фракционные конфликты в самом северокорейском руководстве.
Как известно, по решению Потсдамской конференции Корея оказалась разделенной по 38-й параллели на советскую и американскую зоны оккупации, и в то время, как советские военные власти делали всё, чтобы привести к власти на Севере выгодную им группировку, контролировавшие Юг американцы с не меньшей энергией занимались тем же самым. Результатом их усилий стал приход к власти на Юге правительства Ли Сын Мана. И Пхеньян, и Сеул выдвигали претензии на то, что именно их режим является единственно законной властью на полуострове и не собирались идти на компромиссы. Напряженность возрастала, вооружённые столкновения на 38-й параллели, засылка на территорию друг друга разведывательно-диверсионных групп стали к 1948-1949 гг. обычным явлением, дело явно шло к войне.
По сообщению Ю Сон Чхоля, который с 1948 г. был начальником Оперативного отдела северокорейского Генштаба, подготовка плана удара по Югу началась на Севере ещё до официального провозглашения КНДР. {*25} Однако факт подготовки этого плана в северокорейском Генштабе сам по себе значит немного: с незапамятных времен штабы всех армий заняты тем, что составляют как планы обороны от потенциального противника, так и планы нападения на него, такова рутинная практика. Поэтому куда более важным представляется вопрос о том, когда, как и почему принимается политическое решение о начале войны.
В случае с Корейской войной окончательное решение было принято, по-видимому, в апреле 1950 г., во время тайного визита Ким Ир Сена в Москву и его бесед со Сталиным. Однако этому визиту предшествовали долгие обсуждения ситуации, которые шли как в Москве, так и в Пхеньяне.
Ким Ир Сен не был единственным сторонником военного решения корейской проблемы. Большую активность проявляли представители южнокорейского подполья во главе с Пак Хон Ёном, которые переоценивали левые симпатии южнокорейского населения и уверяли, что после первого же военного удара на Юге начнется всеобщее восстание и режим Ли Сын Мана падет. Убеждение это было столь глубоким, что даже подготовленный план нападения на Юг, по сообщению одного из его авторов - бывшего начальника Оперативного управления Генштаба КНДР Ю Сон Чхоля, не предусматривал боевых действий после падения Сеула: считалось, что вызванное занятием Сеула всеобщее восстание мгновенно покончит с лисынмановским правлением. {*26} Из числа советских руководителей активным сторонником военного решения проблемы был Т.Ф.Штыков, первый советский посол в Пхеньяне, который периодически отправлял в Москву сообщения соответствующего содержания. Поначалу Москва относилась к этим предложениям безо всякого энтузиазма, однако упорство Ким Ир Сена и Штыкова, равно как и изменения в глобальной стратегической ситуации (победа коммунистов в Китае, появление у СССР атомного оружия) сделали свое дело: весной 1950 года Сталин согласился с предложениями Пхеньяна. {*27}
Конечно, сам Ким Ир Сен тоже не только не возражал против планируемого нападения. С самого начала своей деятельности в качестве руководителя КНДР он уделял много внимания армии, мотивируя это тем, что мощная северокорейская армия может стать главным орудием объединения. Вообще партизанское и армейское прошлое Ким Ир Сена не могло не привести к тому, что он стал переоценивать роль военных способов решения политических проблем. Поэтому он принял самое активное участие в подготовке планов войны с Югом, которая началась внезапным ударом северокорейских войск ранним утром 25 июня 1950 г. На следующий день, 26 июня, Ким Ир Сен выступил по радио с обращением к народу. В нем он обвинил правительство Южной Кореи в агрессии, призвал к отпору и сообщил, что северокорейские войска начали успешное контрнаступление.
Как известно, на первых порах ситуация благоприятствовала Северу. Хотя всеобщего восстания на Юге, на которое так надеялись в Пхеньяне, всё-таки не произошло, лисынмановская армия воевала неохотно и неумело. Уже на третий день войны пал Сеул, а к концу августа 1950 г. под контролем Севера находилось более 90% территории страны. Однако внезапный американский десант в глубоком тылу северян резко изменил соотношение сил. Началось отступление северокорейских войск и к ноябрю ситуация стала прямо противоположной: теперь уже южане и американцы контролировали более 90% территории страны. Ким Ир Сен вместе со своей ставкой и остатками вооружённых сил оказался прижат к корейско-китайской границе. Однако положение изменилось после того, как на территорию страны вступили китайские войска, направленные туда по настоятельной просьбе Ким Ир Сена и с благословения советского руководства. Китайские части быстро оттеснили американцев к 38-й параллели и позиции, которые с весны 1951 г. занимали войска противостоящих сторон, оказались в итоге почти такими же как те, с которых они начинали войну.
Таким образом, хотя внешняя помощь и спасла КНДР от полного разгрома, итоги войны были обескураживающими и Ким Ир Сен как высший руководитель страны не мог не видеть в этом угрозы для своего положения. Необходимо было как-то обезопасить себя. В условиях успешно развивающегося контрнаступления в декабре 1950 г. в небольшой деревне близ китайской границы состоялся III Пленум ЦК ТПК второго созыва. На этом пленуме Ким Ир Сен сумел решить важную задачу - объяснить причины сентябрьской военной катастрофы и причем сделать это так, чтобы полностью снять себя ответственность за нее. Как всегда в таких случаях и делается, нашли козла отпущения. Им оказался бывший командующий 2-й Армией Му Чжон (Ким Му Чжон), герой гражданских войн в Китае, который и был объявлен виновным во всех военных неудачах, разжалован и вскоре эмигрировал в Китай.
В конце 1950 г. Ким Ир Сен вернулся в разрушенную столицу. Американская авиация постоянно бомбила Пхеньян, поэтому правительство КНДР и ее военное командование расположились в бункерах, причудливая сеть которых была выбита в скальном грунте холма Моранбон, на глубине нескольких десятков метров под землей. Хотя тяжёлая позиционная война и тянулась ещё два с половиной года, но роль северокорейских войск в ней была весьма скромной, они действовали лишь на второстепенных направлениях и обеспечивали охрану тыла. Основную тяжесть боев взяли на себя китайцы, и фактически с зимы 1950/51 гг. война приобрела характер американо-китайского конфликта на корейской территории. В то же время китайцы не вмешивались во внутренние дела Кореи и не пытались навязывать Ким Ир Сену линию поведения. В определенной степени война даже развязала Ким Ир Сену руки, так как существенно ослабила советское влияние.
К тому времени Ким Ир Сен уже, видимо, полностью освоился со своей новой ролью и постепенно превратился в опытного и крайне честолюбивого политика. Говоря об особенностях индивидуального политического стиля Ким Ир Сена, следует отметить неоднократно проявлявшееся им умение лавировать, использовать противоречия как противников, так и союзников. Ким Ир Сен не раз показывал себя мастером политической интриги, очень хорошим тактиком. Слабости же Ким Ир Сена связаны в первую очередь с его недостаточной общей подготовкой, ведь он не только никогда не учился в вузе, но и не имел возможности заняться самообразованием, а все основные представления о социальной и экономической жизни ему пришлось черпать частью из традиционных воззрений корейского общества, частью - из материалов политзанятий в партизанских отрядах и 88-й бригаде. В результате получалось, что Ким Ир Сен знал, как захватить и усилить свою власть, но не знал, как воспользоваться полученными возможностями.
Однако задача, стоявшая перед Ким Ир Сеном в начале 1950-х гг., как раз требовала того искусства лавирования, которым он обладал в полной мере. Речь идёт о ликвидации фракций, существовавших с самого основания КНДР в северокорейском руководстве. Дело в том, что северокорейская элита изначально не была единой, в нее входило 4 группировки, весьма отличающихся друг от друга как по своей истории, так и по составу. Это были: 1) "советская группировка", состоявшая из советских корейцев, направленных для работы в государственных, партийных и военных органах КНДР советскими властями; 2) "внутренняя группировка", в которую входили бывшие подпольщики, действовавшие на территории Кореи ещё до Освобождения; 3) "яньанская группировка", членами которой были вернувшиеся из эмиграции в Китай корейские коммунисты; 4) "партизанская группировка", к которой относился сам Ким Ир Сен и другие участники партизанского движения в Маньчжурии 30-х гг. Группировки эти с самого начала относились друг к другу без особой симпатии, хотя в условиях жёсткого советского контроля фракционная борьба открыто проявиться не могла. Единственный путь к полновластию для Ким Ир Сена лежал через уничтожение всех группировок, кроме его собственной, партизанской, и в избавлении от тотального советского и китайского контроля. Решению этой задачи он и посвятил свои основные усилия в 50-е гг.
Об уничтожении фракций в Корее речь идет в другой части книги, и здесь нет смысла вновь подробно останавливаться на всех перипетиях этой борьбы. {*28} В ее ходе Ким Ир Сен проявил немалое умение и коварство, ловко сталкивая своих соперников лбами. Первой жертвой стали бывшие подпольщики из внутренней группировки, расправа над которыми прошла в 1953-1955 гг. при активной поддержке или благожелательном нейтралитете двух других фракций. Далее, в 1957-1958 гг., удар был нанесен по яньаньцам, но они оказались более крепким орешком. Когда в августе 1956 г. Ким Ир Сен вернулся из поездки за рубеж, на состоявшемся пленуме ЦК он был подвергнут острой критике со стороны нескольких представителей "яньаньской группировки", которые обвинили Ким Ир Сена в насаждении в Корее культа личности. Хотя смутьяны были тут же изгнаны с заседания и посажены под домашний арест, им удалось бежать в Китай и вскоре оттуда прибыла совместная советско-китайская делегация с Микояном и Пэн Дэхуаем во главе. Эта делегация не только потребовала восстановить в партии репрессированных яньаньцев, но даже пригрозила возможностью отстранения самого Ким Ир Сена от руководства страной. Судя по имеющимся данным, это была не пустая угроза - план снятия Ким Ир Сена был действительно предложен китайской стороной и всерьёз обсуждался. {*29} Хотя все уступки, на которые пошёл Ким Ир Сен под этим давлением, и были временными, но сам по себе этот эпизод надолго остался в его памяти, и поныне он часто рассказывает об этом посещающим Пхеньян иностранным делегациям. Урок был нагляден. Ким Ир Сена вовсе не устраивало положение марионетки, которую всемогущие кукловоды могут в любой момент убрать со сцены, и поэтому с середины 50-х гг. он начинает осторожно, но всё более настойчиво дистанцироваться от своих недавних покровителей. Глобальная чистка партийного руководства 1958-1962 гг., хотя и не такая кровавая как сталинские чистки (жертвам часто давали выехать из страны), привела к полной ликвидации некогда могущественных "советской" и "яньаньской" фракций и сделала Ким Ир Сена полновластным хозяином Северной Кореи.