“Не понимая происходящего, — констатирует С. Платонов, — все недовольные с недоумением ставили себе вопрос о Петре: “какой он царь?” и не находили ответа. Поведение Петра, для массы загадочное, ничем не похоже на старый традиционный чин жизни московских государей, приводило к другому вопросу: “никакого в нашем царстве государя нет?” И многие решались утверждать о Петре, что “это не государь, что ныне владеет”. Дойдя до этой страшной догадки, народная фантазия принялась усиленно работать, чтобы ответить себе, кто же такой Петр или тот, “кто ныне владеет?”
Уже в первые годы XVIII в. появилось несколько ответов. Заграничная поездка Петра дала предлог к одному ответу; “немецкие” привычки Петра создали другой. На почве религиозного консерватизма вырос третий ответ, столь же легендарный, как и первые два. Во-первых, стали рассказывать, что Петр во время поездки заграницу был пленен в Швеции и там “закладен в столб”, а на Русь выпущен вместо него царствовать немчин, который и владеет царством. Вариантами к этой легенде служили рассказы о том, что Петр в Швеции не закладен в столб, а посажен в бочку и пущен в море. Существовал рассказ и такой, что в бочке погиб за Петра верный старец, а Петр жив, скоро вернется на Русь и прогонит самозванца-немчина. Во-вторых, ходила в народе легенда о том, будто Петр родился от “немки беззаконной”, он замененный. “И как царица Наталья Кирилловна стала отходить с сего света и в то число говорила: ты, де, не сын мой, замененный”. На чем основалось такое объяснение происхождения Петра, высказывали наивно сами рассказчики легенды: “велит носить немецкое платье знатно, что родился от немки”. В-третьих, наконец, в среде, кажется, раскольничьей, выросло убеждение, что Петр антихрист, потому что гонит православие, “разрушает веру христианскую”. Получив широкое распространение в темной массе народа, все эти легенды спутывались, варьировались без конца и соединялись в одно определение Петра: “он не государь — латыш: поста никакого не имеет; он льстец, антихрист, рожден от нечистой девицы”. <30“...Мироед! — говорили в народе, — весь мир переел: на него, кутилку, перевода нет, только переводит добрые головы”. “С тех пор, как он на царство сел, красных дней но видно, все рубли да полтины”.
В 1705 году вспыхнуло восстание в Астрахани. Бунт начался из-за того, что Петровский губернатор поставил у дверей церквей солдат и приказал у всех, кто приходит с бородами, вырывать их с корнем.
“Стали мы в Астрахани, — писали в своих грамотах астраханцы, — за веру христианскую и за брадобритие, и за немецкое платье, и за табак, и что к церкви нас и жен наших и детей в русском старом платье не пущали, а которые в церковь Божью ходили и у тех платье обрезывали и от церквей Божьих отлучали, выбивали вон и всякое ругательство нам и женам нашим и детям чинили воеводы и начальные люди”.
В своей челобитной царю астраханские люди жаловались на притеснения со стороны поставленных Петром иностранцев. “А полковники и начальные люди немцы, — указывалось в челобитной, — ругаючись христианству многие тягости им чинили и безвинно били в службах, по постным дням мясо есть заставляли и всякое ругательство женам и детям чинили”. Иностранцы служилых людей и жен их “по щекам и палками били”. Полковник Девин тех, “кто придет бить челом и челобитчиков бил и увечил на смерть, и велел им и женам, и детям их делать немецкое платье безвременно, и они домы свои продавали и образа святые закладывали; и усы и бороды брил и щипками рвал насильственно”.
Один из вождей восстания говорил: “Здесь стали за правду и христианскую веру... Ныне нареченный царь, который называется царем, а христианскую веру нарушил: он уже умер душою и телом, не всякому так умереть”. Восстание в Астрахани продолжалось восемь месяцев.
В 1707 году по тем же религиозным и национальным мотивам поднимает восстание на Дону казак Булавин. К Булавину собирались все, кто хотел постоять “за истинную веру христианскую” против “худых людей и князей и бояр, и прибыльщиков и немцев и Петровых судей”. Во время восстания тысячи и тысячи отдали свои жизни в борьбе за “старую веру и дом Пресвятой Богородицы” и за всю чернь. Восстание было ликвидировано только к осени 1708 года. Часть восставших, не желая подчиниться царю-отступнику, вместе с атаманом Некрасовым (около 2.000 чел.) ушла в Турцию. Как и следовало ожидать, особенно сильное сопротивление предпринятой Петром революционной ломке основ русской национальной жизни, оказали старообрядцы.
Возникает небывалое до тех пор еще в мировой истории событие, народ начинает бороться с царем как с Антихристом. В то время когда широкие массы народа начинают считать Петра Антихристом, Платонов считает “что роль Петра в проведении реформ была сознательна и влиятельна, разумна и компетентна”.
II
В раскольническом сочинении “Собрание святого писания об Антихристе” давалась следующая оценка антинациональной деятельности Петра I:
“И той лжехристос нача превозноситися паче всех глаголемых богов, сиречь помазанников и нача величатися и славитися пред всеми, гоня и муча православных христиан, истребляя от земли память их, распространяя свою новую жидовскую веру и Церковь во всей России; в 1700 г. обнови по совершенноем своея злобы совершении, новолетие Янусовское и узаконив от оного вести исчисление, а в 1721 г. приях на себя титлу патриаршую, именовася Отцом Отечества и главой Церкви Российской и бысть самовластен, не имея никого в равенстве себе, восхитив на себя неточию царскую власть, но и святительскую и Божию, бысть самовластный пастырь, едина безглавная глава над всеми, противник Христов, Антихрист...
Якоже папа в Риме, тако и сей лжехристос нача гонити и льстити и искоренити остаток в России православные веры, и свои новые умыслы уставляя и новые законоположения полагая, по духовному и по гражданскому расположению, состави многие регламенты и разосла многие указы во всю Россию с великим угрешением о непременном исполнении онях, и устави Сенат и Синод и сам бысть над ними главою, судьей главнейшим; и тако нача той глаголемый Бог паче меры возвышатися. Той же Лжехристос сие содела от гордости живущего в нем духа, учини народное описание, исчисляя вся мужска пола и женска, старых и младенцев, и живых и мертвых, возвышался над ними и изыскуя всех дабы ни един мог сокрытися рук его и обладая их даньми великими не точию на живых, но и на мертвых таково тиранство учини — и с мертвых дани востребовав: сего и в давние времена бывшие мучители не творили. И тако той Лжехристос восхитив на себя царскую и святительскую власть и вступи на высочайшую степень патриаршескую, яко свидетельствует о том изданная им книга “Духовный Регламент” лист 3 в 9 пунктах: како для чего уничтожи патриаршество, дабы ему единому властвовать, не имея равна себе, но, вместо того устави Синод”.
“Означенное суждение, — пишет проф. Зызыкин, — исходившее из толщ народных, показывает, что превращение православного царя в главу Церкви не прошло без народного протеста, и чуткой народной совести претил царепапизм, как явление порожденное не православием, а языческой культурой до-христианского Рима, и усугубленный протестантским пониманием объема светской власти в церковных делах. Сочинения Феофана, наталкивавшие на сомнения в мощах, в святых, в иконах, и вызванные этим духом мероприятия по свидетельствованию мощей, житий святых, чудес, акафистов, запрещение строить Церкви без разрешения Синода, закрытие часовен, запрещение ходить по домам с иконами — тяжело действовало на религиозные чувства народа. Главными виновниками народ почитал Феофана и Феодосия, этого “апостола лютеранства”, по выражению Царевича Алексея Петровича”. <31В проповеди своей 12 марта 1713 г. в день имении Царевича Алексея Петровича, Стефан Яворский резко осуждал реформу церковного управления на протестантский манер:
“Того ради не удивляйся, что многомятежная Россия наша доселе в кровных бурях волнуется; не удивляйся, что по толикам смятениям доселе не имамы превожделенного мира. Мир есть сокровище неоцененное, но тии только сим сокровищем богатятся, которые любят Господний закон; а кто закон Божий разоряет, оттого мир далече отстоит. Где правда, там и мир. Море, свирепое море — человече законопреступный, почто ломаеши, сокрушаеши раззоряеши берега? Берег есть закон Божий, берег есть во еже — не прелюбы сотвори, не вожделети жены ближнего, не оставити жены своея; берег есть воеже хранити благочестие, посты, а наипаче четыре-десятницу; берег есть почитание иконы. Христос гласит в Евангелии: “Аще кто Церковь прослушает, буди тебе яко язычник и мытарь”.
А в проповеди, произнесенной в 1710 году, Яворский говорил: “Сияла Россия, мати наша, прежними времены благочестиям, светла аки столб непоколебимый в вере православной утверждена. Ныне же что? усомневаюся о твердости твоей, столпе непреклонный, егда тя вижду ветрами противными отовюда обуреваема”.
“В результате раскола, “в атмосфере поднятой им гражданско-религиозной войны (“стрелецких бунтов”), — по словам русского западника Федотова, — воспитывался великий Отступник, сорвавший Россию с ее круговой орбиты, чтобы кометой швырнуть в пространство”. <32Г. Федотов ведет родословную интеллигенции от Петра, он пишет, что:
“По-настоящему, как широкое общественное течение, интеллигенция рождается с Петром...” И признав это, он имеет мужество признать то, что обычно не признают русские западники, что “Сейчас мы с ужасом и отвращением думаем о том сплошном; кощунстве и надругательстве, каким преломилась в жизни Петровская реформа. Церковь ограблена, поругана, лишена своего главы и независимости. Епископские кафедры раздаются протестанствующим царедворцам, веселым эпикурейцам и блюдолизам. К надругательству над церковью и бытом прибавьте надругательство над русским языком, который на полстолетия превращается в безобразный жаргон. Опозорена святая Москва, ее церкви и дворцы могут разрушаться, пока чухонская деревушка обстраивается немецкими палатами и церквами никому неизвестных угодников, политическими аллегориями новой Империи...”