Причем, едва появившись, идея «Третьего Рима» сразу же стала развиваться и изменяться. В «Послании великому князю», тоже приписываемому старцу Филофею, значительно усилены политическое звучание и авторитетность самой идеи «Третьего Рима». В этом Послании главным носителем идеи объявляется московский государь. Более того, московскому государю, который сможет сохранить Россию как «Третий Рим», пророчится вечное спасение — жизнь в «горнем Иерусалиме». В этом же Послании, на основе мистического образа «Третьего Рима», формулируются и конкретные политические задачи, стоящие перед русским государем: русский государь обязан принять на себя обязанности всемирного православного государя. Поэтому впервые в истории Московского государства здесь используется уже почти полный формуляр титулования московского великого князя «царем» и «самодержцем».
Впервые появляется упоминание и о генеалогической связи московского государя с византийскими императорами — одним из прадедов московского великого князя называется византийский император Константин, тесть Владимира Мономаха. Следовательно, значительно усиливается и идея «мировых монархий» — Россия объявляется наследницей первого (Древнего) Рима и второго Рима (Византии). В этом Послании также усилена идея единства Церкви и светской власти, как важнейшего условия созидания «Третьего Рима» на Руси. Светский государь — это исполнитель высшей, мистической миссии, которую возложил на Русь Сам Господь. Но этой миссии невозможно исполнить без теснейшего союза с Церковью. Более того, одна из главных задач, стоящих перед светским государем, — распространение правой веры по всей Вселенной.
Интересен еще один факт. Не позднее 80-х гг. XVI века возникла еще одна, так называемая Вторая редакция «Послания великому князю». Здесь появилось определение «Святая Русь», дополняющее и развивающее идею «Третьего Рима», — царь и великий князь объявлялся «броздодержателем Святой Руси» (27).
«Идеал-образ» России как «Третьего Рима» был довольно популярным в XVI–XVII столетиях, ведь он обосновывал величие России, как самостоятельного и в политическом, и в религиозном отношении государства. Более того, именно эта идея в наиболее яркой форме выразила претензии Московского государства на религиозно-мистические функции единственного в мире истинного христианского царства, хранителя правой веры. Поэтому идея «Третьего Рима» нашла отражение в различных письменных памятниках, в том числе, позднее, в разнообразной старообрядческой литературе. Однако не следует думать, что эта идея пользовалась подавляющим авторитетом. Нет, при всем своеобразии и оригинальности, она была одной из многих и представляла собой лишь один из «идеалов-образов», к которому стремились люди XVI века. В первой же половине XVI столетия идея «Третьего Рима» была распространена в большей степени на Северо-Западе Руси, преимущественно во Пскове и Новгороде, а вот собственно в Москве эта идея стала популярной только в конце XVI — начале XVII вв.
В Москве же наибольший авторитет к середине XVI века приобретают иные «идеал-образы» — Москва, как «Новый Иерусалим» и Россия, как «Новый Израиль». Именно эти образы, имеющие ветхозаветное происхождение и свидетельствующие о богоизбранности России и ее правящей династии, становятся ведущими в духовно-политическом сознании духовной и светской элиты Российского государства в XVI столетии. А своеобразным венцом духовного поиска русских мыслителей XVI века становится «идеал-образ» «Святой Руси», как идеала, но и реальности существования Русского государства, Русской Православной Церкви и всего русского народа.
Наверное, самыми яркими книжными образами России, как «Святой Руси» стали два сочинения, созданные в правление государя Ивана IV. Инициаторами создания обоих сочинений был митрополит Московский и всея Руси Макарий (1482–1563). Первое из этих сочинений — знаменитые «Великие Минеи Четьи», крупнейшее в средневековой Руси собрание церковно-исторической и духовно-учительной литературы, в которых повествования о жизни святых Православной Церкви излагаются по порядку месяцев и дней каждого месяца, а также помещены слова и поучения святых отцов и сочинения светского характера. За 25 лет напряженного труда митрополит Макарий и привлеченные им русские писатели, переводчики, книжники, переписчики, известные публицисты создали три 12-томных собрания книг. Размеры каждого книжного свода «Великих Миней Четьих» огромны и вполне соответствуют названию «Великие Минеи», ведь каждая из двенадцати книг насчитывает от 1 500 до 2 000 листов большого формата. В итоге, под руководством митрополита Макария был создан многотомный сборник «всех четьих книг, чтомых на Руси», предназначавшихся для «душеполезного чтения» на каждый день всего года.
Второе сочинение — «Степенная книга» («Книга Степенная царского родословия, иже в Рустей земли в благочестии просиявших Богоутвержденных скипетродержателей…»). Начатый по инициативе митрополита Макария, этот памятник был закончен трудами митрополита Афанасия в 1560–1563 гг. Название Степенная книга объясняется тем, что изложение событий в ней расположено по родословным степеням великих князей. Все наиболее важные события русской истории разбиты на 17 степеней (граней). Таким образом, вся история страны складывается из «степеней», которые в соответствии с церковными традициями изображаются как ступени лестницы, ведущей к Богу, по аналогии с хорошо известными в православной книжности образами «лествиц», ведущими человека к Богу (например, «Лествица Иакова Синайского»). Но в Степенной книге действие разворачивается во времени, а ступенями лестницы являются периоды отечественной истории. Причем каждая последующая эпоха («степень лестницы») превосходит предыдущую тем, что к накопленному «багажу» святости прибавляет свою долю, а каждый очередной самодержец как бы концентрирует в себе святость и благочестие всех предшествующих. Благодаря этому русская история становится генеалогически единой цепью святых Московских государей и их предков. Составленная с целью «возвеличения царской власти», Степенная книга представляет в итоге новое для того времени прочтение церковной и гражданской истории.
Одним из самых значительных иконописных образов превращения Русского государства в Святую Русь стала икона «Благословенно воинство Небесного Царя», известная также под названием «Церковь воинствующая». В этой иконе символически представлен весь религиозно-мистический и всемирно-исторический смысл бытия России на Земле, тот великий духовный смысл, который придавали бытию России древнерусские книжники: православное воинство во главе в православным государем и вслед Архангелу Михаилу движется от горящей крепости к Небесному Иерусалиму. А это значит, что Русь теперь окончательно осознала духовный смысл своего земного существования и цель своего исторического развития — подготовка ко Второму пришествию Христову, участие русского воинства в Последней битве под водительством Архистратига Михаила, спасение и вечная жизнь в Небесном Иерусалиме.
III
Осмысление всемирно-исторического значения России вылилось в многочисленные споры о вере. В начале XVI столетия Иосиф Волоцкий написал: «Ныне и в домех, и на путех, и на торжищех... вси сомнятся, вси о вере пытают» (28). Споры «нестяжателей» и «иосифлян», распространение еретических учений, расцвет публицистики — все это свидетельство того факта, что Русь, став свободной, упорно и настойчиво искала свое место в мире, пытаясь проникнуть в Замысел Божий.
Но человек не способен полностью познать Бога — такая убежденность тем более была характерна для русского православного сознания, воспитанного в духе сочинений Дионисия Ареопагита. Поэтому каждый участник спора с ожесточением отстаивал свою правду, поэтому-то и борьба была жестокой...
В принципе, в России того времени было только две силы, способные взять на себя Божественную миссию спасения мира, — Церковь и светская власть. Вот и вылилось политическое выражение споров о вере в выяснение вопроса — кто кому должен служить? Церковь — светской власти, или наоборот, светская власть — Церкви?
Например, в новгородской «Повести о белом клобуке» утверждается, что мистический знак богоизбранности, символ «Третьего Рима» — белый монашеский клобук — достойны носить лишь высшие церковные иерархи (правда, в данном случае имелись в виду новгородские иерархи). Следовательно, и наследницей Рима «ветхого» и Рима «нового» выступает в первую очередь Церковь. Близки к этому мнению были и «нестяжатели» (29). Даже иосифляне поначалу признавали за Церковью главенствующее положение. Однако исторические и политические реалии России были таковы, что Церковь, будучи союзницей и духовной наставницей светской власти, тем не менее всегда оставалась в подчиненном положении. Более того, именно светская власть выступала и в качестве высшего судьи, когда религиозные споры заходили в тупик. В итоге в русской религиозной мысли и в общественно-политическом мнении постепенно возобладало убеждение: именно светская власть, и именно великий князь Московский способен взять на себя исполнение божественных предначертаний.
Подобное убеждение утвердилось не в один момент — оно зрело долго, исподволь, на протяжении двух веков — еще со времен Ивана Калиты, когда Москва и ее князь стали центром нового «собирания» Руси. О том, что московский государь начинает восприниматься на Руси в качестве монарха, способного повести народ русский ко всемирному величию и тем самым спасти остальной, духовно «изрушившийся» мир, говорят многие исторические факты. К примеру, явно нарастает стремление установить в эти годы на Московской Руси царский титул. Причем и сами московские великие князья были не против того, чтобы стать царями.