В отношении преподавания языков, как показывают материалы статьи Покровского и мемуаров о Чернышевском, в Саратовской семинарии существовали свои особенности. Хотя Саратов относится к числу поволжских городов, преподавание древних языков в здешней семинарии считалось обязательным. Из числа языков народов Поволжья в ней велось преподавание татарского, да и то в качестве факультатива. Повышенное внимание к древним языкам, в том числе и к еврейскому, можно объяснить тем, что Саратовская семинария в тот период должна была готовить миссионеров не для «обращения язычников», а для пропаганды православия в среде местных старообрядцев. Для осуществления этой миссии на должном уровне было необходимо хорошо разбираться в канонических текстах, читать их в подлинниках, а также читать сочинения богословов.
Полного перечня дисциплин, входивших в состав программы Саратовской семинарии, Покровский не приводит, но он указывает фамилии лиц, назначенных в качестве преподавателей некоторых предметов: словесности (К. Сокольский), греческого языка и гражданской истории (И. Синайский). Оба названных преподавателя были переведены из Пензенской духовной семинарии, назначение остальных должен был осуществить Московский митрополит Филарет40. Из числа выпускников Московской духовной академии в Саратов был направлен Г.С. Саблуков, который должен был преподавать общую гражданскую историю и греческий язык. Для ведения занятий «по физико-математическим наукам» был назначен Я.А. Розанов41. Покровский в своей статье дает оценку не только педагогической деятельности первых преподавателей семинарии, но также их творческих успехов. При этом он выделяет результаты трудов И. Ф. Синайского, который составил греко-русский и русско-греческий словари, исследование о греческом стихосложении и греческую грамматику42. Особое внимание он уделяет научной деятельности Саблукова - крупного ученого-ориенталиста первой половины XIX в.43
Приведенные Покровским сведения о наставниках семинарии позволяют предполагать, что уже в первые десятилетия существования этого учебного заведения оно могло оказывать определенное влияние на культурную жизнь Саратова. Наши представления по этому вопросу расширяют материалы воспоминаний о Н. Г. Чернышевском. Здесь упоминается, что в названный период было заметно «некоторое умственное оживление», связанное с деятельностью преосвященного Иакова, который возглавлял епархию с марта 1832 г. до середины января 1847 г. Духовников подчеркивает, что в истории просвещения Саратовского края епископ Иаков «должен занять видное и самое почетное место, поскольку он занимался не только открытием церквей в селах, но и содействовал развитию научных знаний»44. Благодаря сведениям, которые он приводит, мы узнаем о том, кто и каким образом собирал материалы по истории Саратовского края в 30-40-е гг. XIX в.
А.А. Гераклитов называет А.Ф. Леопольдова единственным человеком, который интересовался историей Саратовского Поволжья в названный период45. Хотя исследователи XX в. (в частности, В.Г. Миронов и В. М. Захаров46) и повторяли этот тезис, дело обстояло иначе. Сведения для написания Леопольдовым его трудов по статистике и истории Саратовской губернии собирал не только он сам. Епископ Иаков воспользовался своей властью для того, чтобы заставить духовенство своей епархии присылать ему «заметки и статьи географического, статистического, этнографического и исторического содержания»47. Как видно из воспоминаний, эти статьи после исправления и дополнения епископ отсылал в ученые общества - в Одесское общество истории и древностей, Русское географическое общество - или передавал Леопольдову48. Эти замечания свидетельствуют о том, что труды пока не известных нам по именам исследователей местной истории представлялись на суд членов исторических обществ, а также в какой-то степени послужили материалом для трудов Леопольдова. Духовников сообщает, что ознакомился с некоторыми из этих «статей», так как рукописи их частично сохранялись в семинарской библиотеке. Его вывод таков: Леопольдов «много воспользовался» этими статьями, «а некоторые... даже целиком напечатал без означения их заимствования в своих сочинениях» - «Статистическом описании Саратовской губернии» и «Историческом очерке Саратовского края»49.
Итак, мы видим, что с начала 30-х гг. XIX в. в Саратовской епархии велась активная и целенаправленная работа по собиранию сведений о прошлом края, наряду со сведениями по географии, этнографии, о развитии экономики (все это включалось тогда в комплексное понятие «статистика»). Кроме того, в воспоминаниях, собранных Ду-ховниковым, имеется непосредственное указание на наличие фонда подобных материалов, которые хранились в семинарской библиотеке вплоть до конца 80-х гг., когда он занимался поисками сведений о Н. Г. Чернышевском. Духовников отмечает также инициативную роль Иакова в организации археологических раскопок, которые проводили Г.С. Саблуков и протоиерей Шиловский. Они вели поиски столицы Золотой Орды вблизи Царицына, а свои находки передавали епископу Иакову, который «или отсылал их в ученые общества, или оставлял у себя, или отдавал их на хранение в семинарскую библиотеку»50.
Таким образом, в библиотеке семинарии помимо архивного фонда рукописей краеведческого характера существовал и небольшой археологический музей. Более подробные сведения о рукописях семинарской библиотеки и музейных предметах, которые там хранились, можно найти в статье А.А. Лебедева. Он посвятил специальное исследование деятельности Иакова по собиранию рукописей и древностей51. Лебедев приводит интересные сведения о биографии епископа, подчеркивая, что его научные интересы проявились еще до назначения Иакова на саратовскую кафедру, и сообщает о высокой оценке результатов его научных изысканий. Саратовский епископ был избран членом нескольких научных обществ - Общества северных антиквариев, Одесского общества истории и древностей, а также Русского географического общества52.
В Саратове он собирал древние книги, рукописи, записки, «снимки с древних вещей», монеты, раковины и т. п. По предположению Лебедева, для собирания сведений по археологии была даже составлена особая программа, автором которой являлся Г.С. Саблуков53. В результате усилий
Иакова, пишет Лебедев, в семинарии образовался «целый музей древностей». Первые упоминания о музее, по его сведениям, относятся к 1842 г. Сюда поступали в массовом порядке «вещи из раскопок, проводившихся духовенством Саратовской епархии во времена Иакова». Некоторые из находок были переданы им в музей при Казанской духовной академии, другие - продолжали храниться в Саратовской семинарии, о чем есть сведения, относящиеся к 1869 г., а также к концу 1880-х гг. В 1907 г. Лебедев составил «Опись предметов, находящихся в музее Саратовской духовной семинарии». В этой описи, кроме монет и окаменелостей (раковин), перечислялись и такие предметы, как «рог мамонта» (бивень), рога оленя, мраморная доска с изображением креста, лепной карниз с украшениями, фрагменты лепных украшений, большие урны, водопроводные трубы, обломки мраморных пилястр, «зеркало, употребляемое монгольскими жрецами», фигурка калмыцкого «кумира», кувшинчики из красной глины с раскопок Сарая и т. п.54
К сожалению, судьба этих двух фондов (архива краеведческих рукописей и музея) вполне сходна с судьбой любого школьного музея - они сохранялись, вероятно, до тех пор, пока в семинарии работали люди, заинтересованно относившиеся к местной истории. Следы архива краеведческих рукописей можно встретить в документах Саратовской семинарии, которые хранятся ныне в ГАСО. Так, в деле № 506а находятся доноше-ния протоиерея Шиловского епископу Иакову и описание его раскопок на Селитренном городище вблизи Царицына с приложением плана раскопок; история села Самодуровки неизвестного автора, статистические сведения о Саратове и его план 1831 г.; записи воспоминаний саратовского жителя о прошлом губернского города; рукописи по истории Царицына, Вольска, Хвалынска; сведения о саратовских монастырях и т. д.55
Что же касается музейных ценностей, то уже ко времени написания Лебедевым его статьи у него не было сведений о местонахождении большинства из этих предметов. Он сообщает, что в начале XX в. в здании «новой семинарии» сохранялись монеты из музейной коллекции. «Что же касается более крупных вещей, - пишет Лебедев, - то они должны, по всей вероятности, считаться потерянными для науки., я не мог разыскать эти вещи»56. Однако факт существования в семинарии небольшого краеведческого музея и фонда рукописей истори-ко-статистического содержания на протяжении полувека не вызывает сомнений. Мы видим, что это учебное заведение действительно сыграло роль «первого музея, библиотеки» и в определенной степени - «центра распространения научных знаний», как было сказано Л.М. Артамоновой в уже цитированной статье.
Сведения, собранные Покровским, свидетельствуют о гуманитарном направлении научных интересов преподавателей семинарии, что оказало решающее влияние на судьбы наиболее талантливых ее выпускников. Покровский отмечает среди семинаристов первых выпусков именно тех, кто занимали высокие места в церковной иерархии либо отличились как преподаватели духовных учебных заведений57. Покровский обратил внимание на два важных момента, указывающих на существенную роль Саратовской семинарии в преобразовании культурного пространства губернии. Контингент детей из духовного сословия, которым стало доступно семинарское образование, по его наблюдениям, значительно увеличился благодаря открытию этого учебного заведения в Саратове. Покровский подчеркивает, что не у всех священников имелась возможность посылать сыновей на учебу в пензенскую семинарию, ведь многие сельские священники были слишком бедны. «Блестящие дарования» и желание учиться оставались в таком случае не востребованными, а открытие семинарии в Саратове предоставило им возможность реализовать свои таланты58. Кроме того, как заметил автор статьи, некоторая часть ее выпускников продолжала свое образование не только в высших духовных заведениях, но и в светских, и они проявили себя «на разных поприщах гражданской службы»59.