Н.А. Троицкий
Саратовский государственный университет, кафедра истории России
Смысл работы Венского конгресса 1815 г. заключался в дележе добычи между победителями Наполеона. Александр I как вождь 6-й (победоносной) антинаполеоновской коалиции играл на конгрессе главную роль. Он действовал энергично и дипломатически изощренно с троякой целью - сделать Россию доминирующей силой в Европе, вознаградить ее союзников и восстановить повсеместно «легитимных» (феодальных) монархов, свергнутых Французской революцией и Наполеоном. В принципе и то, и другое, и третье ему удалось, но поскольку победители Наполеона «обновляли» Европу не силой права, а правом силы, конгресс обнажил противоречия между ними и привел лишь к видимости политического благоустройства в Европе - видимости, чреватой революциями и войнами.
Венский конгресс (сентябрь 1814 - июнь 1815 г.) - важнейший в XIX веке и самый представительный из всех международных конгрессов в мировой истории. Европа прислала туда глав 216 государств (сегодня их меньше во всем мире), а именно: двух императоров (России и Австрии), пять королей (Пруссии, Дании, Баварии, Вюртемберга, Ганновера) и 209 прочих государей. Не была представлена только Турция. Впрочем, две сотни карликовых княжеств, герцогств, курфюршеств были статистами. Все дела на конгрессе решал квинтет великих держав - России, Англии, Австрии, Пруссии как победителей Наполеона и принятой в их компанию посленаполеоновской Франции.
Целью конгресса его устроители называли заботу о благе народов, освобожденных от диктата со стороны Наполеона. Но секретарь конгресса Ф. Гентц (Австрия) откровенно признавал, что все «громкие фразы об "обновлении политической системы Европы", "прочном мире, основанном на справедливом распределении сил" и т. д. произносились с целью успокоить народы и придать этому торжественному собранию характер достоинства и величия; истинной же целью конгресса был дележ наследства побежденного (т.е. Наполеона. - Н.Т.) между победителями»1. При этом четыре державы-победительницы старались себя как можно больше вознаградить, а побежденную, но теперь уже избавленную от Наполеона Францию как можно меньше обидеть.
* Русскоязычный оригинал статьи, подготовленной по заказу Серебряной палаты Ее Величества Королевы Дании и опубликованной на английском и датском языках в сб.: Denmark and the Dancing Congress of Vienna. Copenhagen, 2002. P. 72-91.
Главную роль в квинтете великих держав с начала и до конца работы конгресса играл император России Александр I. Он был тогда в апогее славы как общепризнанный глава 6-й (победоносной) антинаполеоновской коалиции2, «Агамемнон, царь царей»3. Его сопровождали восемь главных советников. Первым уполномоченным от России на конгрессе официально был граф Ан.К. Разумовский - умный и опытный политик, уступавший, однако, своим противникам в искусстве интриг. Фактически же первую роль среди советников царя играл тогда управляющий Министерством иностранных дел граф К.В. Нессельроде - мастер интриги, но без должного ума и характера, к тому же нечистый на руку: начало его богатству положили 500 тыс. рублей, которые он получил в дни Венского конгресса от дипломатов разных стран за «услуги»4. Членом конгресса от России еще был русский посланник в Вене граф Г.О. Штакель-берг - яркий царедворец, но бесцветный дипломат. Кроме того, Александру помогали пять личных советников: два немецких барона - И.О. Анштет и Г.Ф.К. Штейн, граф И.А. Каподистрия (будущий глава правительства Греции), польский князь А. Чарторыйский (племянник последнего короля Польши С. Понятовского) и граф К.О. Поццо-ди-Борго - земляк, друг юности, а затем и враг всей жизни Наполеона.
Таким образом, из восьми советников Александра I только Разумовский был русским (точнее украинцем), а семь остальных - три немца, поляк, корсиканец и грек плюс Нессельроде, о котором говорили, что его личность могла служить «кратким руководством по географии», поскольку он родился в португальском порту, на английском корабле, от еврейки и немца, принявшего русское подданство.
Австрийскую делегацию на конгрессе возглавлял министр иностранных дел и фактический глава правительства Австрии князь К.В.Л. Мет-терних. Именно он, а не император Франц I, в качестве хозяина председательствовал и на официальных и на частных заседаниях. Он мнил себя «величайшим дипломатом в мире», но и на деле был не просто «лжецом и фанфароном»5, а виртуозом международной политики. Из всех дипломатов в Вене «только один оказался искуснее его - Талейран»6. Впрочем, уступая одному из них в дипломатическом искусстве, Меттерних превосходил их всех осведомленностью, ибо венская полиция ежедневно информировала его о результатах неусыпного наблюдения за каждым шагом любого из участников конгресса (в первую очередь Александра I!)7.
Глава английской делегации министр иностранных дел лорд Р.Г.С. Каслри - бездарный, хотя и тщеславный, педант, олицетворявший собою «все наиболее антипатичные черты британской олигархии»8, - уступал в дипломатическом соперничестве и Талейрану и Меттерниху, как, впрочем, и заменивший его в феврале 1815 г. лорд
А.У. Веллингтон - блестящий военачальник, но бесхитростный дипломат.
Главою прусской делегации король Фридрих Вильгельм III назначил канцлера князя К.А. Гар-денберга - осторожного до трусости и к тому же почти глухого на оба уха. В трудных ситуациях его выручал второй уполномоченный от Пруссии барон В. Гумбольдт - искусный политик и ученый-гуманист (филолог и философ) с мировым именем.
Наконец, Францию представлял на конгрессе князь Ш.М. Талейран - бывший епископ (до революции) и министр иностранных дел у Наполеона, гениально одаренный дипломат и уникально порочная личность, «слуга всех господ», который всю свою жизнь продавал тех, кто его покупал, и которого в Вене называли «(конечно не в глаза) наибольшей канальей целого столетия (la plus grande canaille du siecle)»9.
С такими соперниками Александр I вступил на Венском конгрессе в дипломатическую борьбу. Если все прочие монархи вверили деловую канитель своим министрам, а сами предавались развлечениям, то Александр занимался делами так энергично, что о нем говорили: «Он хочет сам быть своим представителем».
Впрочем, новый «Агамемнон» не отставал от других монархов и в развлечениях, по числу и размаху которых Венский конгресс превзошел все, что было за всю историю дипломатии до и после него. Кроме 700 делегатов конгресса с обслуживающим персоналом Вену заполнили больше ста тысяч гостей. Среди них были все европейские знаменитости того времени - политики, ученые, литераторы, художники, музыканты, певцы. Жители Вены проявляли к ним необычайный интерес, пользуясь любой возможностью для того, чтобы увидеть и услышать их. Когда въезжали в город Александр I и Фридрих Вильгельм III, «вся Вена высыпала навстречу высоким гостям; сотни тысяч зрителей покрывали оба берега Дуная»10. Если венцы праздно любопытствовали, встречая сонмище знаменитых гостей, то понаехавшие отовсюду гости шумно и дорого праздновали свой приезд. В честь конгресса Вена на девять месяцев закружилась в праздничной феерии: каждый день устраивались концерты и спектакли, пикники и охоты, лотереи и маскарады, даже «копии средневековых турниров»11 и балы, балы, балы...
Александр I в этом «вавилонском столпотворении» успевал всюду. Он давал обеды и ужины на 350 и более персон с «гастрономическими редкостями» из разных стран, развлекал себя зрелищами, украшал собой все приемы и танцевал на всех балах («что до императора России, то он танцевал бы и во время пожара Рима», - иронизировал Е. Гук, секретарь лорда Каслри)12.
Внешне очень эффектный, обаятельный, галантный, с изящными манерами («сущий прельститель», по выражению М.М. Сперанского), Александр I, пожалуй, не обошел вниманием ни одну из красавиц, съехавшихся тогда в Вену со всех концов Европы. Больше других заинтересовали царя две женщины. Одна из них - княгиня Е.П. Багратион (урожденная Скавронская), правнучка родного брата императрицы Екатерины I, вдова героя войны 1812 г., смертельно раненного в Бородинской битве, - давно оставила своего мужа и держала в Вене собственный салон. Александр стал ее «интимным другом», но, как догадывались австрийские соглядатаи, ради того, чтобы узнавать от нее секреты другого ее «интимного друга» Меттерниха (от которого она имела дочь Клементину)13. С той же целью царь соблазнил и другую любовницу Меттерниха - герцогиню Вильгельмину Саган, внучку курляндского герцога Э.И. Бирона и (по слухам) императрицы Анны Ивановны.
Кроме женщин, развлекал Александра I и экзотический подарок императора Австрии - говорящий скворец, который, едва увидев царя, принимался кричать: «Виват, Александр! Виват, Александр!». Шарманщик, научивший скворца говорить, был принят царем и получил от него награду.
Удивительно, как столь вездесущий монарх находил время для обычных прогулок по улицам Вены. «Больше всего он любил ходить один, пешком, - свидетельствует со слов очевидцев его биограф. - Встретив на улице кого-либо из знакомых, он останавливал его, вступал в разговор, а иногда продолжал прогулку с ним вдвоем»14.
Главное же, при такой занятости развлечениями Александр успевал вникать во все дела конгресса, не уклоняясь от жарких споров с главами делегаций. Вот что записывал в дневнике 1815 г. полковник царской свиты, впоследствии знаменитый военный историк А.И. Михайловский-Данилевский: «Мне часто случается приглашать к Его Величеству Меттерниха, Гарденберга, Веллингтона, Каслри, Талейрана и других и слышать из другой комнаты весьма продолжительные и громкие их разговоры и споры, из коих господа сии выходили со столь пламенными лицами, что принуждены бывали отирать с них пот»15. После одного из таких споров о Польше Меттерних, как стало известно агентам венской полиции, «был столь озадачен резким ответом русского императора, что, уходя, едва мог попасть в двери»16. По донесениям тех же агентов, Меттерних и Талейран стали усматривать в Александре «второго Напо-леона»17, а лорд Каслри в связи с этим заметил: «Разум императора не вполне здоров»18.