В воспитании Суворов требовал прежде всего добиваться твердой дисциплины, ибо «только благоустроенное согласие всех частей полку содержит его твердость непоколебиму и неослабное наблюдение нужных военных правилов, яко душа оное матерое тело просвещает». Воспитывая у солдата храбрость, смелость и мужество, нужно формировать его достоинство («честолюбие»), ибо имя «солдат» есть «первеющее». К солдату рекомендовалось подходить гуманно, так как «умеренное военное наказание, смешанное с ясным и кратким истолкованием погрешности, более тронет честолюбивого солдата, нежели жестокость, приводящая оного в отчаяние».
Большое внимание обращал Суворов на воспитание унтер-офицерских кадров. В Суздальском полку «капрал был почтен в карпоральстве, как капитан в роте. Имел своего ефрейтора и экзерцирмейстера, производим был с возможнейшим наблюдением старшинства, по достоинству, без рекомендации... Всякой имел честолюбие!». Суворов требовал, чтобы офицеры сами воспитывали своих солдат. «Знают офицеры, что я сам то делать не стыдился, — говорил он. — Четвертого гранодерского полку люди бодры, мужественны, да не храбры, что тому притчина? Они на себя ненадежны, полковник сам ленитца учить, а то только верит другим».
В суздальский период Суворов проводил лагерные сборы, которые были установлены с 1765 г. как обязательное условие летней тактической подготовки. Во время лагерей наряду с экзерцициями он проводил также эволюции. Они заключались в полевых учениях, где приобретались знания элементов линейной тактики. На этих учениях обычно проводились односторонние наступательные действия. Полк поднимался в любое время, в любую погоду, совершал марш, во время которого разыгрывались тактические задачи по форсированию рек, прохождению дефиле, проведению штурмов и атак.
Смысл суворовских учений состоял в том, чтобы в этих боевых построениях видеть не оборонительные, а наступательные стороны. Это видно из письма Суворова Веймарну: «Как в Ладоге, так уже и под Смоленском, зимою и летом я их приучал смелой нападательной тактике».
Во время русско-турецкой войны 1768–1774 гг. Суворов разработал основные принципы новой тактики колонн, в основу которых легло его учение о наступательном бое. На польском театре он применяет рассыпной строй. На турецком – рассыпной строй в сочетании с колонной (Туртукай), батальонные каре (Козлуджи).
Переход к расчлененным боевым порядкам потребовал теоретического осмысливания и обобщения боевого опыта для доведения его до войск. В приказах 1774 и 1778 годов был обобщен опыт русско-турецкой войны 1768–1774 гг., на крымских маневрах показаны новые способы ведения военных действий.
Главная задача, доставленная в приказах, — освоение принципов наступательного боя. «Господам полковым командирам в каждом полку весьма затвердить:... фронтовые маневры, завороты, наступательные движения, фланговые обращения фронтов... о том обучать сему и с стрельбою, которая не должна исправляться множеством патронов, но цельным прикладом и скорым зарядом». На маневрах рекомендовалось обучать колонны твердым и весьма поспешным движениям, маршам и обращениям во все стороны, а затем новым боевым порядкам. «В поле варвары побеждаются: страшными им пехотными кареями, исходящими из него картечами и мелкою пальбою...», которые и составляют основу боевого порядка. Сочетание рассыпного строя и каре, а также рассыпного строя и колонн могут варьироваться в зависимости от местности и обстановки. В приказе от 1778 г. Суворов выдвигает ряд новых тактических идей.
Особенный интерес представляют указания Суворова об обучении меткой стрельбе, для чего он рекомендовал на «примерной пальбе разбивать доски пулями, в мишенные меты... Мишенной стрельбе обучать вначале: одиначкою, шестками в ширенге, карпоральною ротною ширенгою, рядами, карпоральствами, ротами, баталионами». Наконец, и что особенно важно, Суворов предложил иметь «в каждом пехотном карпоральстве ротных четыре стрелка; сии бьют в их ранжире... Сколько ж сие служит для соблюдения огня, известно тонкой практике военной».
Вторая идея заключалась в использовании полевых инженерных укреплений.
На маневрах вполне определялись те формы и методы ведения боя, которые Суворов применил столь мастерски в период русско-турецкой войны 1787–1791 гг. Однако в них еще не видно сквозных атак, нет атаки на заднюю шеренгу.
Главной задачей была быстрота маневра, а целью обучения – способ атаки развернутым строем первой линии неприятеля, затем колоннами или каре второй линии. Не менее важно было развитие глазомера – когда проходят «картечную черту» полевой артиллерии (200 м), полковой артиллерии (120–150 м) и «верную черту пуль» (50–60 м). Значение маневров Суворов сформулировал четко и ясно: «Военное обучение должно служить упражнением вышним начальникам над их нижними». Полагая, что «производить его (нужно) во всякое способное время, по силе описания воинского строя 1763 года», Суворов считал себя свободным в выборе форм эволюции. Задачей маневра является обучение действиям крупными массами, причем «нужно наблюдение в эскадронах интервалов, для врубки сквозь оные второй кавалерийской линии»... Казаков обучать сильному употреблению дротика, по донскому его размеру, в атаке, сшибке и погоне. И пехоту разным маршам, быстрым движениям раз построй но, обращениям вперед и эволюциям, употреблению штыка и ружья, к скорому заряжанию, жесткой атаке, а особливо полковыми и баталионными кареями».
Особо важным Суворов считал проведение больших маневров для того, чтобы «твердо обучать целыми частями войска по способностям». Таким образом, войска Суворова освоили основные положения новой тактики для ведения военных действий против турок. Правильность боевой подготовки поиск Суворова подтвердила русско-турецкая война 1787–1791 гг. В сражениях при Фокшанах и Рымнике оправдали себя сочетание рассыпного строя и каре и наступление, как основной вид боевых действий. Огромную роль сыграл также опыт Суворова под Измаилом для разработки полевой фортификации и новых методов штурма крепостей.
Самый интересный этап военно-педагогической деятельности Суворова составляет, пожалуй, тульчинский период. Именно в этот период он заканчивает разработку «Науки побеждать». Ей непосредственно предшествует приказ Суворова 1794 г., в котором сформулирован ряд положений, вошедших затем в «Науку побеждать».
В «Науке побеждать» Суворов сформулировал свои принципы наступательного боя: глазомер, быстрота и натиск. Для проведения всех этих видов наступательного боя Суворов рекомендует линии, колонны и каре. Смысл всех учений и состоял в освоении новых принципов боя. Быстрота, стремительность и натиск делали учения короткими, но чрезвычайно напряженными. «Солдат ученье любит, – говорил Суворов, – было бы коротко, да с толком».
Суворов проводил марши, развертывал, строил в линии, сводил войска в колонны и т. п. с одной целью – научить солдат из любого положения и в любых условиях вступить в бой и перейти в атаку. Сначала Суворов рекомендовал односторонние атаки, позже он перешел к атакам двусторонним. Для проведения атак Суворов разделял свои силы на две половины, затем они начинали сближение; подойдя друг к другу на 100 шагов, войска бросались в атаку бегом с ружьями на-перевес. Атака производилась при пушечном и ружейном огне.
В 1799 г. Суворов возглавил союзную русско-австрийскую армию. Предстояла борьба с хорошо подготовленной французской армией, воспитанной на принципах тактики колонн и рассыпного строя. Во главе ее стояли такие мастера военного дела, как Моро, Жубер, Массена. Австрийская же армия не отступила еще от фридриховских канонов и, несмотря на неудачи 1792 г., продолжала упорно держаться устаревших способов боя.
Суворов еще в 1796 г. требовал, чтобы обучение производилось в действиях колоннами, считая возможными будущие столкновения с французами: «Они воюют на немцев и иных колоннами. Есть ли бы нам случилось против их, то надобно нам их бить колоннами ж». Правильность суворовских принципов была подтверждена победой при Адде, Треббии, Нови, где русские и австрийские войска дрались с большим успехом. «Здесь при мне и немцы хорошо воюют»... и тут же добавил: «Но без меня их все равно побьют». Это предсказание русского полководца подтвердилось очень быстро. Австрийцы забыли уроки Суворова и были жестоко биты Наполеоном в 1800, 1805, 1809 годах.
Суворовскую тактику изучали во всей Европе. Моро, Макдональд и другие полководцы почтительно отзывались о великом русском полководце, а Наполеон позже внимательно изучил все кампании Суворова и не раз применял его опыт на практике. В то же время нужно сказать, что Суворова не понимали в Европе. Например, австрийцы считали, что Суворову всегда и везде сопутствовало счастье.
Не менее важное место в подготовке войск занимало воинское воспитание. Система воспитательных мер Суворова такова.
Суворов считал военную службу служением отечеству и поэтому стремился внедрить в сознание солдат чувство долга, доведенного до сознания необходимости самопожертвования.
Важное место занимало в суворовской системе формирование у солдат чувства национальной гордости, чести и славы русского оружия. «Нам честь и слава», «Неприятель от нас дрожит», «Мы русские и поэтому победим», — говорил он солдатам.
Огромное значение придавал Суворов воспитанию в войсках высокого воинского духа. В это понятие вкладывал он целый комплекс «нравственных качеств. Важнейшим средством воспитания воинского духа было у Суворова обращение к славным традициям полков.
Воспитание храбрости, твердости и смелости может быть осуществлено только при умении обращаться с солдатом. «Люби солдата, – говорил Суворов, – и он будет любить тебя».