5. Психические расстройства на почве голода
Заболевание дистрофией нередко приводило не только к физическому истощению организма, но и к сильнейшим изменениям в психике и поведении человека. Взаимоотношения с окружающими менялись в сторону повышения раздражительности, нарастания психических расстройств от пищевых галлюцинаций до потери рассудка. Следственный отдел прокуратуры СССР в 1946-1947 гг. завел специальную папку для фактов людоедства на почве голодания и массовых отравлений граждан суррогатами пищевых продуктов.
Прокурор Измаильской области Украинской ССР сообщал в г. Киев, что в с. Васильевка Болградского района Измаильской области дочери Ф. и Л. К-вы употребили в пищу труп умершей от истощения матери. Врачебным освидетельствованием было установлено, что обе крайне истощены и никаким продовольствием не располагали. Были даны указания о немедленном их задержании и привлечении к уголовной ответственности. В этом же письме незадачливый прокурор спрашивал вышестоящее руководство, по какой статье квалифицировать действия арестованных. На основе данных уголовного розыска 1 марта 1947 г. Министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов секретной почтой разослал письма Сталину, Молотову и Берии с описанием случаев людоедства в Запорожской, Сталинской, Харьковской областях УССР. В Молдавии было зарегистрировано немало случаев поедания трупов людей голодными, а также убийства детей с целью употребления в пищу. Исчезновение людей, особенно детей и подростков, было зарегистрировано в 1947 г. в Воронежской, Курской, Ленинградской, Московской и других областях.
В течение 1947 г. с мест поступали донесения о массовых пищевых отравлениях. В г. Ярославле было отравление рабочих и членов их семей растительным маслом, использовавшимся в технических целях при выработке лаков и красок на заводе "Победа рабочих". В колхозе им. Молотова Хохловского сельсовета Смоленской области вследствие употребления в пищу мяса павшего скота произошло заболевание 22-х колхозников, которые были госпитализированы. В Кировской области председатель колхоза "Авангард" вместе с председателем ревизионной комиссии купил на рынке 93 кг муки из отходов зерна и льносемени. Купленную муку они выдавали колхозникам в счет оплаты трудодней. От употребления в пищу хлеба из полученной муки, имели место тяжелые отравления у 66 человек взрослых и детей. В Щуровском районе Татарской АССР в колхозе "Ленинский путь" 87 человек были отравлены мукой из смеси пшеничных отходов с протравленным зерном, отпущенным на общественное питание косцам и трактористам.
Голод был одной из основных причин роста самоубийств в 1946-1947 гг. В обстановке всеобщего обнищания люди переставали надеяться на помощь со стороны государства. Голод притуплял сострадание к ближнему, обострял чувство безысходности. Очередное повышение цен, потеря хлебной карточки, денег, невнимание со стороны начальника, а тем более окружающих могли подтолкнуть физически и морально ослабевшего человека к последнему шагу. Низкооплачиваемые многодетные вдовы болезненно воспринимали повышение пайковых цен на хлеб осенью 1946 г. Многим не хватало зарплаты на то, чтобы выкупить хлеб по карточкам. Крепильщица кузнечного цеха завода "Подъемник" (г. Москва) Е.Я. Кирпичева, имевшая 3-х детей и получавшая 500 руб. в месяц, заявила в профсоюзном комитете: "Мне трудно было кормить детей до повышения цен, а теперь остается только повеситься. В действительности женщины с детьми держались до последнего. Пока был жив хоть один ребенок, мать не смела накладывать на себя руки. Чаще кончали самоубийством молодые одиночки, иногда даже прошедшие войну.
Бюро Кировского обкома ВКП(б) 9 апреля 1947 г. на своем заседании обсудило вопрос "О фактах самоубийства на кордной фабрике и механическом заводе". Партийное руководство было обеспокоено тем, что в течение месяца на двух заводах города покончили жизнь самоубийством три молодые работницы: Шумских, Харина и Якурнова. Областной комитет партии пришел к выводу, что самоубийство девушек являлось следствием бездушного бюрократического отношения руководителей предприятий к материально-бытовым нуждам людей. В заводских общежитиях было грязно, мыло и сменное белье выдавалось рабочим редко, многие не имели верхней одежды и обуви. Обеды в столовых были низкого качества и дорогие. Выдача зарплаты систематически задерживалась. Тяжелое материальное положение заставляло некоторых рабочих заниматься перепродажей хлебных карточек, хищением вещей и денег у соседей. В постановлении бюро обкома были предупреждены руководители заводов о том, что если они не наведут должного порядка в общежитиях и не улучшат материальное положение рабочих, то будут сняты с занимаемых постов и привлечены к партийной и судебной ответственности.
Послевоенная нужда ломала не только женщин, но и бывалых мужчин. В парке культуры и отдыха г. Таганрога 15 октября 1947 г. на суку дерева был обнаружен висевший труп рабочего-молотобойца кузнечного цеха завода "Красный котельщик" С.А. Корокоц. Осмотром места происшествия было установлено, что Корокоц покончил жизнь самоубийством через повешение. В кармане найдено написанное его рукой заявление на имя начальника кузнечного цеха Шереметьева: "Я неоднократно обращался к вам за помощью, так как у меня вытащили хлебные карточки и месяц живу без хлеба. Вы же послали меня к черту. Вы работников ставите хуже собаки...". Предварительное расследование установило, что Корокоц поступил на завод всего месяц назад, а до того работал на заводе им. Молотова. В Советской Армии служил 7 лет и в 1945 г. был демобилизован. Он потерял свои хлебные карточки и не имел квартиры. Об этом факте был информирован секретарь Ростовского обкома ВКП(б) Патоличев, который поручил доложить ему результаты расследования с тем, чтобы в последующем обсудить на бюро. Факты, связанные с гибелью рабочих, не оставлялись без внимания. Находили "виновных", привлекали к партийной и даже судебной ответственности, а положение не менялось, т. к. основная причина — острая нехватка продуктов питания — оставалась в тени. Перед этой проблемой были бессильны партийные и советские чиновники. Решения местных властей были направлены на соблюдение элементарной законности при распределении продуктов питания по карточкам и поддержание общественного порядка. Это все, что они могли сделать.
6. Голод и переселенцы
Массовые переселения людей редко обходились без голода. Не миновали его переселения 40-х годов. В экстремальные условия были поставлены плановые переселенцы, спец. выселенцы с Северного Кавказа, западных и других областей СССР, бывшие кулаки и колхозники, высланные по указу от 2 июня 1948 г. В войну и послевоенное время, воспользовавшись постановлениями правительства, не от хорошей жизни, переселились на "освобожденные" территории более 56 тыс. семей колхозников, из них 28,8 тыс. — в сельское хозяйство Грозненской, Крымской, Ленинградской, Саратовской областей, 27 тыс. — в рыболовецкие колхозы и рыбную промышленность Астраханской, Архангельской, Мурманской, Камчатской областей и Хабаровского края.
Калининградскую область было переселено 11,6 тыс. семей колхозников из Белоруссии, Центра и Поволжья России. Все они получали небольшую денежную и продовольственную ссуду для обустройства, которая скоро кончалась. Вопреки обещаниям в местах вселения их ожидала разруха. Несмотря на запреты и угрозы некоторые сразу потянулись назад, а с началом голода в 1946 г. волна переселенцев хлынула в обратном направлении. До 1947 г. в Курскую, Орловскую, Ростовскую области, Краснодарский край, на Украину вернулось 28 тыс. семей, где их ожидали новые испытания.
В ЦК ВКП(б) и Совмин СССР поступали тревожные сигналы и принимались срочные меры к прекращению массового самовольного выезда переселенцев из колхозов мест вселения. В Калининградской, Крымской и Саратовской областях было проведено взыскание с самовольно выбывших переселенцев непогашенной ими государственной ссуды и кредита. На местах была проведена проверка материального положения переселенцев. Постановлением Совмина РСФСР от 5 марта 1947 г. № 172 "О хозяйственном устройстве переселенцев" был намечен ряд мероприятий, обеспечивавших прекращение обратных выездов переселенцев и закрепление их на новых местах. Запоздалость этих мер была очевидной.
Русские и украинские переселенцы голодали в Грозненской и Крымской областях, а изгнанные из родных мест чеченцы и крымчане в Средней Азии, на Севере и других необжитых местах. Высланные размещались в селах отдаленных районов. Измотанные заготовками колхозы и совхозы не обеспечивали питанием своих работников, не говоря о прибывших. Государственная продовольственная помощь не спасала от дистрофии остронуждающихся колхозников, а тем более спецпереселенцев, которые не имели домов, огородов, скота. В мае 1946 г. в Бородулинском районе Семипалатинской области Казахской ССР, в ответ на сигналы о массовых фактах нарушений при распределении продовольственной помощи в колхозах, была проведена проверка. Выяснилось, что среди спецпереселенцев (чеченцев и немцев) существовала практика уравниловки в выдаче спецпайков без учета наиболее нуждающихся семей. Работники спецкомендатуры районного отделения МВД, зная о массовых случаях смертности спецпереселенцев от истощения, никаких мер к предотвращению этих явлений не принимали и не информировали об этом партийные и советские органы. В колхозах им. Кирова, "Начало", "Многополье", "II Пятилетка", "Новый путь", "Новая жизнь", "Новая деревня", "Украинец", "Переменовка" было выявлено 154 семьи с истощенными взрослыми и детьми, из них коренных семей — 28, остальные семьи спецпереселенцев. В следующем году продовольственное положение спецпереселенцев ухудшилось. По состоянию на 10 февраля 1947 г. в Северо-Казахстанской области находилось в тяжелом материальном положении 1328 семей (6230 человек) спецпереселенцев, в том числе 658 человек болели дистрофией.