С другой стороны, сами россияне тоже испытывали шок от общения с американцами, пришедшими на помощь из неведомого многим мира. Их поразил оптимизм американцев, эффективность поставленной на деловую основу «машины помощи». Автор показывает, как воспринимали россияне американцев. Удивляли и поражали, например, «нечувствительность» спасателей к тем, кого спасали, словно это были роботы, лишенные эмоций, хотя действовавшие весьма продуктивно и оперативно. Но главным шоком, разумеется, была сама помощь в тот момент, когда, казалось, уже не было выхода. Появление АРА воспринималось как «чудо», ниспосланное Всевышним в трудный час. Удивление еще более выросло от энергии, умения и странного поведения пришельцев – их одежда, юмор, лица, речь, машины, дружелюбие, отдых и многое другое. В русской речи появились неологизмы типа «американиться» (запастись, «затариться» продуктами), «аровцы», «аровский» и др. Изумление вызывали такие предметы, как сгущенное молоко, о котором жители провинции не имели ни малейшего представления. Привезенная кукуруза также доставила некоторые хлопоты – не знали, как ее готовить. Белоснежный хлеб также был в диковинку. Еще больший шок от АРА испытали на себе дети, впервые попробовавшие диковинные продукты (какао и др.). Люди воспринимали своих спасателей как «богов».
Патенод стремился объяснить действия большевиков не только влиянием идеологических факторов, но и политических, и культурных. Обеим сторонам пришлось впервые вступить в контакт друг с другом. Само присутствие представителей мировой капиталистической державы в сердце советского эксперимента еще более усиливало подозрения властей, и без того обостренные годами борьбы за выживание в условиях изоляции и всеобщей враждебности внешнего мира. Центральные власти не удосужились разъяснить смысл Рижского Договора с АРА местным властям, которые с превеликим трудом понимали текст соглашения.
Самим американцам предстояло действовать в совершенно отличной от Европы обстановке. Например, в других странах АРА сохраняла за собой полный контроль над своей деятельностью; в России же приходилось действовать под «зонтиком» большевиков в условиях, немыслимых прежде, - масштабы голода, территория, разрушенная инфраструктура, социальный эксперимент и др. Автор отмечает, что и для американской стороны были характерны черты недоверия к властям, незнание реальной обстановки, непонимание происходящего. Одним из источников конфликта с реальностью был перенос опыта гуманитарной деятельности из Европы в Россию. Требовалось время, чтобы адаптироваться к новой, во многом отличающейся от Европы, среде. Например, в Европе АРА использовала поддержку комитетов независимо избранных «лучших» граждан; в коммунистической России оные просто уже не существовали, приходилось приспосабливаться к сотрудничеству с «комиссарами». Удивляло, насколько мало здесь стоит человеческая жизнь, поражали терпеливость, фатализм, пассивность людей. Американские спасатели не хотели принимать российский вариант «спасения через страдание». Им был чужд пессимизм и покорность судьбе.
О причинах оказания АРА помощи, голодающим в России говорилось в информационном бюллетене НКИД РСФСР № 2 от 17 октября 1921г.: «Падет ли советская власть или останется, рано или поздно Америке достанется львиная доля помощи России, и она, считая себя вне конкуренции, одинаково равнодушно относится к военным замыслам Франции в отношении России и к авансам, даваемым России Англией... Поддерживает же американское [правительство] начинания Гувера, главным образом, с целью популяризации Америки в России, считая в то же время крупную буржуазную помощь голодающим своего рода агитацией против советского строя. Попутно оно надеется через гуверистов собрать и пополнить необходимую ему информацию о России. Нет никаких оснований подозревать ни со стороны американского [правительства], ни со стороны Гувера стремлений использовать организацию Гувера и пребывание ее агентов в России в прямых контрреволюционных целях... Поручив гуверовской организации добиваться от Советского [правительства] исполнения чисто политических требований в виде освобождения и выпуска из России американских граждан, американское [правительство], вероятно, в дальнейшем попытается использовать гуверовскую организацию в качестве своего полуофициального Представительства, защищающего вообще интересы американцев в России»[67].
Однако, следует отметить, что ставропольские крестьяне доброжелательно относились к деятельности АРА, особенно в голодающих уездах губернии, где население искренне оценило американскую помощь. Так, в протоколах Привольненского, Летницкого, Ивановского, Немецко-Хагинского волсоветов от 17 августа 1922г. отмечались «положительные результаты благотворительной деятельности АРА» и выражалось пожелание о продолжении сотрудничества с этой организацией[68].
АРА сыграла важную роль в оказании помощи голодающей России. Историки М.Я. Геллер и A.M. Некрич обратили внимание на важный момент в деятельности Помгола и АРА: «В истории Комитета и в истории АРА выработалась модель поведения советской власти по отношению к тем, кто приходил ей на помощь, стремясь при этом сохранить некоторую самостоятельность:
1) уступки, если нет иного выхода,
2) отказ от уступок, едва необходимость миновала,
3) месть»[69].
Но так ли это было на самом деле? Быть может, именно деятельность Помгола и АРА вынуждала советскую власть и органы госбезопасности вырабатывать, исходя из складывающейся обстановки, новую модель поведения?
Современные исследователи связывают успешные переговоры советского правительства и АРА с принятием решения большевистского руководства о прекращении деятельности Помгола: «После успешных переговоров правительства РСФСР с представителем «Американской администрации помощи» (ARA) о поставке продовольствия участь Комитета, который власть рассматривала главным образом в качестве более привлекательного партнера для западных правительственных и благотворительных организаций, была предрешена.
Таким образом, на протяжении 1922г. и начала 1923г. на Ставрополье действовали десятки столовых Американской администрации помощи. Под патронажем этой организации находилось 16 больниц. Кроме того, несколько тысяч детей и сотни взрослых получили от АРА одежду и обувь. АРА внесла серьезный вклад в борьбу с голодом на территории Ставропольской губернии.
Глава III. Завершающий этап деятельности АРА и других зарубежных организаций.
На 9 февраля 1922г. вклад АРА и американских организаций и частных лиц под ее контролем составил сумму 42 млн. долл., Советской России – около 12 млн. 200 тыс. долл., организация Ф. Нансена вместе с другими, кто находился под ее «крылом», – около 4 млн. долл.[70] Всего за два года АРА было израсходовано около 78 млн. долларов, из которых 28 млн. – деньги правительства США, 13 млн. – советского правительства, остальные – благотворительность, частные пожертвования, средства других частных организаций. С начала осени 1922г. началось сокращение помощи.
Голод и помощь АРА серьезно компрометировали коммунистические власти в глазах населения и мировой общественности. Поэтому власти в центре и на местах предпринимали попытки прямо или косвенно приуменьшить вклад АРА в борьбе с голодом и заодно приписать их заслуги себе. Когда кризис миновал, отношение явно изменилось, теперь помощь виделась не так нужной, власть стала тяготиться присутствием независимой от ее контроля организации, а в голосе партийных функционеров все явственнее стали проявляться нотки классовой ненависти.
Договор Нансена с Кремлем разительно отличался от договора последнего с АРА. Миссия Нансена оставляла верховный контроль за поставками помощи в руках советского правительства, без оговорки, что помощь не будет распределяться в Красной Армии и среди правительственных сотрудников.
Международный Комитет Помощи России под руководством Нансена с сентября 1921 по сентябрь 1922г. доставил в Россию 90 тыс. 700 тонн продовольствия. Но АРА только за один год поставила около 790 тыс. грузов продовольствия (не считая одежды и др.).
Летом 1922г. советское правительство поспешило объявить миру о победе над голодом, о перспективах хорошего урожая. Официальный оптимизм был обусловлен стремлением произвести впечатление на общественное мнение Запада. Советское правительство лихорадочно нуждалось в привлечении иностранного капитала и развитии внешней торговли. Но даже лояльно настроенный Нансен объявил 20 июля 1922г. о катастрофе с урожаем – 11 дней спустя после того, как Правда провозгласила о победе над голодом. Тем не менее, хотя критический период голода прошел, был собран хороший урожай, но оставалось кормить еще 4 млн. детей и 1 млн. взрослых. Гуверу снова пришлось обращаться к американским гражданам и организациям оказать поддержку
Новая обстановка требовала от АРА приспособления к изменившимся условиям, возник вопрос о передаче американского продовольствия правительственным институтам в связи с возможным завершением спасательных операций. В течение целого года американцы боролись за сохранение полного контроля над поставками помощи, но сейчас они должны были отступить. АРА возложила на себя ответственность за оплату доставки посылок и их распределение в тесном контакте с профсоюзными организациями. Последнее, в случае принятия, могло ликвидировать соглашение о посылках. То же самое касалось и медицинской программы.