Идея создания объединенной Европы всегда получала поддержку со стороны папства. В период раннего средневековья это объединение мыслилось лишь под руководством папства; со времени становления национальных государств участие в любых проектах по объединению Европы было для папства формой участия в политической жизни континента. Особенно актуально оно стало после ликвидации папского государства, падения влияния религиозных проблем и влияния церквей, как во внутренней, так и внешней политике буржуазных государств.
Специфический характер собственных целей, преследуемых папством, задача сохранения и укрепления влияния католицизма в каждой конкретной стране, не позволяет ему безоговорочного и бескомпромиссного выступления в период любого международного конфликта XX в., а тем более включения в упряжку внешней политики какой-либо из великих держав. В этом смысле наиболее показательны канун и период второй мировой войны. При всем антикоммунизме пап Пия XI и Пия XIIпапство не выступило с открытой поддержкой нападения Германии на СССР, а после длительных колебаний заняло позицию враждебного гитлеровской Германии нейтралитета. В конечном счете, эта позиция обеспечила католической церкви и папству значительный рост политического авторитета в Западной Европе в первые послевоенные годы. [7]
Опыт Пия XII, попытавшегося увязать цели ватиканской внешней политики с политикой США привел к катастрофическому падению авторитета и влияния папы и к внешнеполитической изоляции Ватикана, разорвать которую удалось папам Иоанну XXII и Павлу VI только в результате коренного пересмотра взаимоотношений Ватикана и США. В результате этого встал вопрос о формах и характере связей папства США и другими ведущими капиталистическими странами. Необходимость пересмотра диктовалась и задачами Ватикана по восстановлению церковной структуры в Восточной Европе. К этому следует добавить резкое сокращение после временного послевоенного подъема, влияния католической церкви в западноевропейских странах кризис, переживаемый католической церковью в получивших независимость странах " третьего мира". Именно в рамках этих поисков идеологи католицизма обратились к концепции объединенной Европы генерала де Голля. При этом речь не идет о буквальном принятии папством французского варианта европейского единства или о буквальном следовании ватиканской дипломатии в русле французской внешней политики. Появление европейской концепции у де Голля, а также популярность ее в кругах западноевропейской общественности, прежде всего свидетельствовали о переживаемом Западной Европой кризисе сложившейся после войны системы международных отношений, в котором эти страны играли пассивную роль союзника США. В рамках концепции де Голля существовала возможность преодоления в практике международных отношений американского господства и создания независимости от США западноевропейской политики, в которой ее авторы и сторонники видели гарантию безопасности своих стран. В этой новой системе Ватикан надеялся найти более заметное место. [8]
Следует отметить, что Ватикан не только приветствовал и адаптировал эту новую широкую понятную европейскую идею, но и заявил о своей давней приверженности и почти что авторстве концепции европейского единства. В своем выступлении на конференции" Святейший престол и новая социально-политическая реальность в Европе", проведенной в январе 1972г. итальянским Исследовательским институтом международной политики, А. Казароли напомнил, что после второй мировой войны Ватикан всегда выступал за "единую Европу", подразумевая под этим прежде всего политическое, идеологическое и социокультурное единство западноевропейских стран. Принятие концепции единой Европы давало Ватикану надежду на возвращение в мировую политику.
Папа Иоанн Павел II внес в теорию и практику разработанной и реализуемой Казароли политики серьезные принципиальные изменения. Концепция "объединенной Европы" становиться у нового папы центральной частью не только европейской политики Ватикана, но и политической доктрине евангелизации мира. Реализация идеи европейского единства понимается папой, как построение фундамента для спасения человечества от возникшей в результате раскола мира на идеологические и военные блоки, угрозы термоядерной войны и духовного возрождения на христианской основе. Эта концепция выступает одной из основной политики папы по отношению к странам социализма.
В своем проекте "объединенной Европы" Иоанн Павел II пытается использовать две реально существующие тенденции в Западной Европе объединительные тенденции: первая - объединение Западной Европы, и вторая - объединение всей Европы " от Португалии до Урала и от Исландии до Мальты".
Высказавшись с первых дней своего пантификата за Европу от Атлантики до Урала, Иоанн Павел II этим не ограничился. Его Европейская идея не является механическим воспроизведением уже известного, а выступает как оригинальная концепция. В ее основе представление о славянских странах как основе для духовного возрождения Европы. В свою очередь, возрожденная и объединенная Европа выступает как пример для всего человечества. [9]
При этом следует подчеркнуть, что изменения, вносимые новым папой, не являются лишь проявлением личных настроений и взглядов, не являются лишь проявлением личных настроений и взглядов Иоанна Павла II, а обусловлены принципиальными изменениями, происшедшими как в системе международных отношений, так и в позиции самой Западной Европы. Наряду с ухудшением международной обстановки во второй половине 70-х годов происходит ухудшение внутри - и внешнеэкономического положения Западной Европы.
Мир, говорил папа, страдает от "современных, постоянно углубляющихся идеологических, социально-политических и экономических противоречий и расколов". Церковь в состояние указать не только на причины кризиса, но и предложить единственный возможный путь для возрождения Европы и мира. По мнению папы, причины кризиса "глубоко укоренившиеся и многоплановые" Но основу этого кризиса папа видит в глубоком кризисе европейской культуры, в уничтожении или обесценивании общих идейных ценностей. Поиск христианских корней Европы должен дать руководство в жизни каждому гражданину и придать общий смысл и направление современной истории.
Объединенная Европа представляется папе не империей прошлого, предполагающей господство одного народа над другим, а демократическим сообществом стран, стремящихся еще сильнее сплотить свою экономику, гармонизировать во многих пунктах свое законодательство и создать для своих граждан единую сферу свободы с перспективами взаимного сотрудничества. Существовавшая интеграция Западной Европы и принятое западноевропейскими странами обязательство ускорения политической интеграции к 1992 г., подчеркивал Иоанн Павел II, не завершают процесса объединения Европы. Поэтому папа выражал надежду, что и другие народы с уверенностью смогут присоединиться к тем, которые уже участвуют в процессе интеграции. Иоанн Павел II напомнил о странах Восточной Европы. [10]
Объединенная Европа, подчеркивал папа, не изолируется от остальных народов, а придет к ним с помощью, как она это делала на протяжении всей своей истории.
Прежде всего нужно признать очевидное: католическое присутствие в России - это объективный факт. Католики живут в России, причём теперь - по всей России; это историческая реальность. А всякий исторический факт, имеющий отношение к жизни Церкви, не может - с точки зрения верующего - не иметь некоего провиденциального значения: это присутствие католичества в России, это "мы здесь", должно быть также и благом, если такое присутствие укоренялось в течение веков фактически, а вовсе не по указке с вершин самой Римской Церкви.
Возможно, не все знают, что с самого своего крещения (X в) Киевская Русь оказывала гостеприимство латинской Церкви. Здесь у католиков были свои храмы, где служило латинское духовенство, были и монастыри, основанные миссионерами, сопровождавшими западных купцов не только чтобы помогать соотечественникам, но и ради распространения веры среди местного населения.
Итак, не было недостатка в контактах с Римской Церковью и в её присутствии на территории Киевской Руси. При этом следует признать, что Московская Русь никогда не состояла в единстве с Римом и со своего зарождения не проявляла особого интереса к установлению отношений с Католической Церковью.
К концу XVII века, когда часть украинских и белорусских территорий вошла в состав имперской России, латинские католики появились и в Московском царстве; возникла первая католическая община в Москве, с собственной церковью, посвящённой святым Петру и Павлу. Пётр Великий, и особенно Екатерина Великая, стремясь привлечь в Россию иностранцев, чтобы модернизировать государство и населить земли, дозволили католикам - прежде всего, речь шла о жителях немецкого и польского происхождения - устраиваться основательно: с храмами, иерархией, школами и кладбищами. В 1783 г. Пий VI основал Могилёвское архиепископство (Могилёв находится на территории нынешней Белоруссии), просуществовавшее до начала советской эпохи, с резиденцией в Санкт-Петербурге. [11]
Однако нужно уточнить, что при царях католикам в России было запрещено вести какую-либо "пропаганду": православие было государственной религией, а за переход в любую другую христианскую конфессию наказывали как за "отступничество". Это значит, что Католическую Церковь в России рассматривали и терпели как Церковь для иностранцев. Именно этот статус обеспечивал католикам более или менее мирное сосуществование с Русской Православной Церковью.