В уголовном процессе вред, причиненный гражданскому или юридическому лицу, подлежит возмещению в полном объеме.
Одним из оснований наступления гражданско-правовой ответственности является вина. В контексте темы вина причинителя вреда выступает в качестве элемента состава как гражданского правонарушения, так и уголовного преступления.
При расследовании и рассмотрении уголовных дел следует помнить, что вина непосредственного причинителя вреда и вина гражданского ответчика не тождественны. Каждый из них отвечает за свои собственные противоправные действия. Ответчик не несет ответственности за чужую вину.
Лица, привлекаемые в качестве гражданского ответчика, будут считаться обязанной стороной в деликтном правоотношении до тех пор, пока не докажет, что вред возник не по его вине [63].
В юридической литературе была высказана и иная точка зрения, в соответствии с которой органы уголовного преследования, в силу принципа публичности, обязаны сами собирать доказательства, свидетельствующие о вине родителей, опекунов или попечителей, и при наличии таких данных привлечь их в качестве гражданских ответчиков в уголовном деле [51, с.267]. Однако мы не можем разделить такую позицию, так как действие принципа публичности распространяется только на случаи установления ответственности обвиняемого за совершенное преступление.
Значительный интерес представляет собой и процесс доказывания гражданского иска в уголовном процессе.
Доказывание гражданского иска в уголовном процессе отлично от аналогичной деятельности в гражданском процессе. В последнем случае обязанность доказывания лежит на стороне, которая ссылается на те или иные обстоятельства как на основание своих требований или возражений (ст.179 Гражданско-процессуальный кодекс Республики Беларусь). В уголовном же процессе подобная обязанность на истце и ответчике не лежит. В соответствии со ст.149 Уголовно-процессуального кодекса республики Беларусь, доказывание характера. Размеры ущерба, основание гражданского иска возлагается на органы уголовного преследования [64, с.112].
В связи с указанной спецификой доказывания иска в уголовном деле весьма важно определить роль в этом процессе гражданского истца и гражданского ответчика. В основе своей деятельность истца направлена на доказывание наличия на его стороне вреда от преступления и размеры этого вреда. Гражданский же ответчик может как признать иск, так и переводить доказательства его опровержения. Вместе с тем, законом на них не возлагается обязанность доказывания наличия (отсутствия) обстоятельств, составляющих основание иска, а возложение на гражданского истца доказывания юридическими значимыми обстоятельствами означало бы не что иное, как возложение на него обязанности доказывать наличие субъективных и объективных элементов состава преступления, но эта обязанность возлагается исключительно на органы уголовного преследования.
Особое мнение было высказано Мазаловым А.Г. Оно заключается в том, что, хотя бремя доказывания лежит на органах расследования, гражданский истец не вправе уклоняться от доказывания оснований иска. Мазалов А.Г. отмечает, что посильное участие истца в процессе доказывания предполагается, и он должен исполнять эту обязанность в сотрудничестве с органами расследования и судом. Прямое указание на это содержится в самом законе, который обязывает истца по требованию суда представлять имеющиеся в его распоряжении документы, связанные с предъявлением иска [13, с.98].
Тем не менее, несмотря на возложение бремени доказывания гражданского иска на орган уголовного преследования, с точки зрения практической реализации соответствующего требования Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь, в большинстве случаях должно предполагаться не посильное участие гражданского истца в процессе доказывания, а активное и, в том числе доминирующее. Так, при определении размера имущественного вреда по подавляющему большинству уголовных дел стоимость материальных ценностей устанавливается на основе показаний потерпевшего, подтвержденных имеющимися в наличии документами либо справками юридических лиц. Причем интересы уголовного дела (при решении вопроса о квалификации преступления и избрании меры пресечения) предполагают только определение реального ущерба. Размер упущенной выгоды, в силу изложенного, не должен быть предметом исследования до тех пор, пока истец не заявит требования о полном возмещении убытков. Если соответствующее заявление поступит, то данное лицо обязано приложить необходимый расчет. И только тогда, когда у органов уголовного преследования возникает сомнение в точности представленного истцом размера как прямого ущерба, так и упущенной выгоды, он (орган уголовного преследования) может прибегнуть к помощи специалистов. При этом подчеркнем, что такие же последствия наступают и в случае затруднения или невозможности оценки стоимости имущества, явившегося предметом преступного посягательства.
В то же время, не должен подвергаться сомнению тезис об исключительной обязанности органа уголовного преследования, доказывать основания гражданского иска ввиду того, что таковыми является наличие субъективных и объективных элементов состава преступления.
Вышеизложенное позволяет утверждать: главенствующую, определяющую роль в доказывании основания гражданского иска играет орган уголовного преследования, а в доказывании размера гражданского иска доминирующая роль принадлежит истцу.
При производстве по гражданскому иску на досудебных стадиях уголовного процесса действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривает возможность предъявления гражданского иска с момента возбуждения уголовного дела до окончания судебного следствия (ст.149 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь). Иными словами не предъявление иска или его не своевременное предъявление исключает использование данного способа возмещения имущественного ущерба в рамках уголовного процесса. Однако в дальнейшем лица, понесшие ущерб от преступления, могут обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства.
Итак, согласно ст.149 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь гражданский истец может вступить в дело с момента возбуждения уголовного дела. Однако обеспеченное гражданской нормой своевременное вступление в процесс гражданского иска оправдано только тогда, когда речь идет о причинении вреда юридическому лицу. В этом случае деятельность истца будет наполнена некоторым реальным содержанием. Но такое содержание не будет иметь места, когда вред наносится физическому лицу. Последний, будучи признанным, как правило, потерпевшим, наделяется полномочиями, позволяющими ему обеспечить полноценную виндикацию прав и законных интересов на досудебных стадиях до появления обвиняемого. Не следует также забывать о том, что в силу принципов публичности и всесторонности, полноты, объективности исследования обстоятельств дела следователь обязан принимать все меры к установлению характера и размера ущерба, причиненного преступлением как юридическому, так и физическому лицу.
Мы считаем, что в рассматриваемой ситуации разработчикам Уголовно-процессуального кодекса необходимо было вовсе не включать четвертую часть в ст.149, а допустить признание юридических лиц, понесших вред от преступления в качестве потерпевших. И вот почему. Юридические лица, которым преступлениям причинен вред, с уголовно-правовой точки зрения являются потерпевшими. Поэтому логическим продолжением было бы признание данных лиц потерпевшими уголовном процессе. Причем основанием для такого признания может стать причинение не только имущественного, но и морального вреда. Различного рода преступления (например, незаконное использование деловой репутации конкурента) могут поставить под угрозу “доброе” имя фирмы и тем самым повлечь наступление морального вреда [65, с.315]. Аналогичного мнения придерживается и Трофименко В.М. [66, с.13].
Однако самый главный аргумент в пользу указанного предложения стоит в том, что правовой статус гражданского истца и потерпевшего различен. Так, истец имеет право обжаловать приговор только в части, относящейся к иску, и по его жалобе не допускается отмена оправдательного приговора. Эти ограничения в отношении юридических лиц ничем не оправданы и сопряжены с серьезным стеснением их прав.
Особое место в производстве по гражданскому иску занимает принятие мер его обеспечения. В юридической литературе широкое освещение получила проблема обеспечения исков о возмещении морального вреда. Одни авторы - выступают против такого обеспечения, поскольку уверенны, что нельзя будет избежать заявления, абсолютно произвольных, гигантских компенсаций морального вреда [67, с.10-11]. Другие утверждают, что закон не разделяет иски на имущественные и неимущественные, и, следовательно, никаких ограничений по аресту имущества здесь нет [68, с.49-50].
Последняя точка зрения полностью согласуется с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь. Компенсация морального вреда производится в денежной форме. Следовательно, если органами, ведущими уголовный процесс, не будут приняты меры обеспечения иска, окажется проблематичным исполнение приговора в части указанной компенсации.
Что касается производства по гражданскому иску в суде первой инстанции, то данная стадия судебного производства подверглась в Уголовно-процессуальном кодексе Республики Беларусь 1999 года радикальному изменению. Теперь судья единолично выясняет только следующие вопросы:
а) подсудно ли дело данному суду;
б) не имеют ли обстоятельства, влекущие прекращение либо приостановление производства по делу;