Наконец, неверно положение, что план "автономизации" был личным творчеством Сталина. Как уже отмечалось, дело было значительно сложней.
Абсолютно неверно и то, что все республики высказались против "автономизации". Отношение к ней было не так-то просто, о чем тоже уже говорилось. Подобно университетскому учебнику авторы ВЮЗИ упустили из виду Конференцию полномочных представителей республик, которая имела принципиальное значение для образования СССР. И не точна формулировка, что съезд Советов "принял постановление об образовании Союза Советских Социалистических Республик и утвердил Декларацию и Договор об образовании СССР"*(42), дело в том, что названное постановление утверждало Декларацию и Договор и тем самым провозглашало образование СССР, то есть, по существу, все эти акты как бы сливались воедино*(43).
Совершенно не верно утверждение о том, что "выполняя решение I съезда Советов, Президиум ЦИК СССР в начале января 1923 года создал конституционную комиссию..."*(44). Как уже говорилось, на съезде даже не упоминалось о Конституции, тем более не давалось никаких поручений на этот счет, и Президиум ЦИК Союза не создавал никакой конституционной комиссии.
Далее авторы говорят о разногласиях в названной ими конституционной комиссии и о том, что эти разногласия разрешил XII съезд партии. Как уже отмечалось, и съезд партии ничего не решал о Конституции, хотя споры по вопросам конституционного значения, конечно, были. И после съезда, уже на заседаниях Расширенной комиссии, шел главный спор: что создавать - Конституцию или обновленный Союзный договор.
Пять лет спустя вышел новый университетский учебник под редакцией доктора юридических наук О.И. Чистякова и доктора исторических наук Ю.С. Кукушкина. Авторы и редакторы учли, конечно, разгромную критику первого учебника, однако не пошли полностью на поводу у рецензентов. Вместе с тем они внесли нечто новое и вне зависимости от критики прежнего учебника.
Так, впервые в учебной литературе появился новый термин для обозначения взаимоотношений государства в целом с его частями - организация государственного единства или форма государственного единства. Термин был предложен в науке О.И. Чистяковым еще в его докторской диссертации и монографии "Становление Российской Федерации (1917-1922)" (М., 1966) взамен неоднозначного понятия "государственное устройство".
Конечно, авторы не смогли игнорировать и критики, касающейся роли И.В. Сталина в образовании СССР. Правда, до поносительства покойного вождя они все-таки не опустились, дело ограничилось тем, что Сталина один раз упоминали в надлежащей главе как автора идеи "автономизации" (здесь они повторили известную ошибку, но без проклятий и разоблачительства). Вообще параграф об образовании СССР написан в спокойной уравновешенной манере.
Правильнее, чем в учебнике ВЮЗИ, авторы сказали об отношении республик к проекту "автономизации", отметив, что он "вызвал определенное противодействие в партийных органах некоторых республик"*(45).
Впервые в литературе авторы высказали мысль о том, что среди руководящих работников Коммунистической партии и государства были две категории людей, склонных к шовинизму и национализму. Одни были действительно злостными противниками интернационализма, другие же просто добросовестно заблуждались.
В 1981 г. вышло новое издание учебника ВЮЗИ, "переработанное и дополненное", под редакцией теперь уже Г.С. Калинина и Г.В. Швекова. Авторы действительно исправили некоторые ошибки параграфа об образовании СССР, в частности, вслед за университетским учебником они отметили, что план "автономизации" союзных республик "отражал взгляды многих партийных и советских работников, исходивших из опыта национально-государственного строительства РСФСР..."*(46).
Правильней теперь был изложен и вопрос об отношении республик к плану "автономизации". Авторы говорят уже не о тотальном отрицании этого плана, а о том, что в республиканских парторганизациях он встретил различные оценки.
Вместе с тем некоторые прежние ошибки сохранились. Отметив, что I съезд Советов Союза решил направить принятые им документы на дополнительное рассмотрение республик, авторы вновь утверждают, что съезд принял вместе с тем решение о разработке Конституции, а Президиум ЦИК создал Конституционную комиссию, выполняя решения съезда, при этом теперь уже "Конституционная комиссия" пишется недвусмысленно с большой буквы*(47).
Еще раз повторено и ошибочное утверждение об отношении Ленина к федерации. В учебнике говорится, что Ленин "не определял конкретные черты... федерации". Действительно, при провозглашении РСФСР В.И. Ленин умышленно оставил вопрос о форме федерации открытым, ожидая, чтобы он был решен самими массами, однако при создании СССР было как раз наоборот: массы, во всяком случае партийные, готовы были пойти на автономизацию союзных республик, однако Ленин, и никто иной, выдвинул идею союзного государства и настойчиво проводил ее в жизнь.
В 1986 г. вышло новое, уже 3-е, издание университетского учебника, под руководством прежних ответственных редакторов. Оно было заметно переработано, хотя на титульном листе об этом ничего не говорилось. Переработка коснулась, в частности, и проблемы истории первой Конституции Союза. Здесь впервые ей уделяется специальный параграф, который заметно обогащен, хотя автор его не изменился. Параграф открывается вопросом о том, каким документом может оформляться создание Федеративного государства. Авторы подчеркивают, что Конституция, конечно, более авторитетный акт, чем Союзный договор. В этой связи рассматривается вопрос о Конституции или Договоре накануне образования СССР и делается вывод, что на данном этапе не было его конкретного решения. Однако после I съезда Советов данная проблема стала весьма актуальной, поскольку сепаратистские элементы, особенно на Украине, хотели закрепить более слабую форму объединения, фактически конфедеративную.
В учебнике вообще более подробно изложена история создания Конституции, правда, в основном на последнем этапе этого процесса, при работе Расширенной комиссии, Комиссии ЦК РКП(б) и IV совещания национальных работников.
В учебнике проводится уже известная мысль о преемственности принципов и идей между Конституцией Союза и первым Основным законом Советской России. Авторы показывают не только сходство, но и различия между ними, притом заметные различия.
Во всех учебниках отмечалось, что Конституция Союза с неизбежностью привела к изменениям конституций республик. Однако в данной книге показано конкретно, в каких направлениях шли эти изменения, каковы их объективные и субъективные причины. Говорится о разделении функций между общесоюзной и республиканскими Конституциями. Вместе с тем отмечается, что Основные законы союзных республик различались и между собой, что было обусловлено особенностями самих этих национальных государств.
Интересно сопоставление Конституций Союза и Закавказской Федерации, в том числе анализ проблемы государственного языка. Авторы отмечают, что в разных республиках он решался по-разному, в зависимости от особенностей национального состава и национальных взаимоотношений. Так, например, в ЗСФСР государственными языками законодательства, во всяком случае, были языки всех входящих в нее республик и русский. Поэтому не более чем клеветой на Советскую власть следует признать утверждение упоминавшегося Р. Нариманидзе, что Советская власть в Грузии привела к ущемлению грузинского языка. Он действовал наравне с другими на всей территории Закавказья, а в Конституции самой Грузии грузинский язык вообще признавался единственным государственным (ст. 10 Конституции ГССР 1927 года). А о русском языке вообще ничего не говорится. О какой же русификации здесь может идти речь?
В 1990 г. появился курс лекций по истории государства и права СССР А.С. Емелина, рассчитанный на слушателей Военного Краснознаменного института, в нем, естественно, имеется и параграф, посвященный образованию СССР и первой Конституции Союза. Здесь дается материал, уже известный по литературе, но изложенный сжато, поскольку и вся книга не велика (15 п. л.). Тем не менее, можно указать на подмеченный автором один факт, на который никто прежде, кажется, не обращал внимания: в Конституции СССР впервые говорится о судебных и карательных органах, правда, только высших из них. Однако по этому поводу можно отметить некоторую неточность: дело в том, что Конституция Грузинской ССР 1922 г. содержит специальную главу "О суде", в которой обрисовываются вся судебная система республики и даже некоторые процессуальные нормы.
Ошибочно утверждение автора о том, что Первый Всесоюзный съезд советов послал принятые им Декларацию и Договор об образовании СССР в союзные республики на ратификацию*(48). Как известно, в действительности республики должны были обсудить принятые тексты и внести предложения об их усовершенствовании.
После разрушения СССР учебный курс по истории государства и права был переименован, естественно, в курс истории отечественного государства и права. Но новые учебники по такому предмету появились не сразу. Первой ласточкой здесь стала серия учебных пособий, вернее, лекционный курс, разбитый по различным периодам. В том числе специальная книга, посвященная периоду нэпа*(49). Ей, как и всей серии, был выдан гриф учебника. В книге в общем повторяется текст, известный по последнему университетскому изданию "Истории государства и права СССР", но имеются и некоторые дополнения. Так, впервые говорится о Конференции полномочных делегаций союзных республик, состоявшейся накануне I Всесоюзного съезда Советов. В этой связи показано юридическое значение ее и документов, ею принятых, а также трансформация правового статуса Договора об образовании СССР, который, по мнению авторов, становится теперь уже по существу законом.