Именно эти декреты нейтрализовали потенциальный источник легитимности буржуазной республики, созданный по инерции "из двоевластия" - Учредительное собрание[10]. Оно отказалось признать эти декреты и вообще Советскую власть, проговорило впустую почти сутки и было закрыто ("караул устал"). Как вспоминает в эмиграции один нейтральный политик из правых, на улицах "Учредительное собрание бранили больше, чем большевиков, разогнавших его".
То, что произошло с "учредиловцами" дальше, красноречиво. Учредиловцы отправились к белочехам, объявили себя правительством России (Директорией), потом эту "керенщину" переловил Колчак. Они сидели в тюрьме в Омске, их вместе с другими заключенными освободили восставшие рабочие. Колчак приказал бежавшим вернуться в тюрьму, и "контрреволюционные демократы" послушно вернулись. Ночью их "отправили в республику Иртыш" - вывели на берег и расстреляли. В тот момент антисоветский парламент в России никого не привлек.
Таким образом, стихийный процесс продолжения Российской государственности от самодержавной монархии к советскому строю, минуя государство либерально-буржуазного типа, обрел организующую его партию (большевиков) и первое обоснование в политической философии (Апрельские тезисы).
Новая государственность стала формироваться уже при наличии полной политической власти.
Необходимо отметить, что идею советской власти в 1917–1920 гг. поддержали не только Компартия, представители которой после октября 1917 г. преобладали в большинстве советов, но и другие партии, в том числе и боровшиеся против большевиков (коммунистов). Например, и в середине 20-х гг. представители правых белорусских социалистов-революционеров в своей Программе выступали за советы, но отрицали руководящую роль Компартии[11].
Правда, различными партиями идея советов, как и коммун трактовалась по-разному. П.А. Кропоткин, к примеру, в Парижской коммуне видел зародыш безгосударственного управления общими делами и полагал, что коммуны могли бы существовать независимо друг от друга, решая общие проблемы исключительно по общему согласию[12]. Однако оставалось совершенно неясным, как проводить в жизнь то или иное решение, если почти всем очевидна его необходимость, а хотя бы один против, как обороняться от агрессии и кто мог бы быть арбитром в случае разногласий или конфликта и т.п. Как бы то ни было, но многие анархисты участвовали в работе советов и считали советы определенным шагом в сторону реализации идеалов анархизма[13].
Нереализованная до конца на практике форма правления в виде объединения коммун по типу Парижской и советская республика в первое время ее существования – суть одна форма правления, хотя, естественно, между Парижской коммуной (как и другими коммунами) 1871 г. и советами в России (впрочем, и в других странах) первой четверти XX в. были различия. Например, выборы в коммуну проводились по территориальному принципу, в советы – по производственному и т.п. На продолжение и развитие российскими советами дела по организации власти, начатого Парижской коммуной, указывали как активные сторонники советской формы правления[14], так и некоторые критики советской республики, предпочитающие ей (по крайней мере в 1918 г.) парламентарную республику[15]. Поэтому точка зрения, рассматривающая Парижскую коммуну и советскую республику как различные формы правления, мне представляется необоснованной.
Именно на пути максимальной децентрализации осуществления властных функций в условиях постоянного и действенного контроля со стороны избирателей и активного участия граждан в управлении общими делами (что позволило бы максимально снизить уровень отчуждения человека от власти) виделась возможность преодоления недостатков парламентаризма, отказа от него и от разделения власти при сохранении народного представительства, а коммуна рассматривалась как работающая корпорация, одновременно издающая и исполняющая законы[16]. На. первых порах в России удалось сделать кое-что в этом направлении. В частности, можно вспомнить, как проходили обсуждение и ратификация Брестского мира, разработка и принятие Конституции РСФСР 1918 г., а позже конституций Белорусской, Латвийской и Украинской советских республик в 1919 г. Это позволило И.Н. Ананову даже сделать вывод о том, что "в первоначальной концепции Советов им не чужда была федеративная идея"[17], Нельзя, однако, согласиться, что в тот период предполагалось создание федерации советов. Единство и даже унитарное государственное устройство всячески подчеркивались, если речь не шла о национальном самоопределении, но сама децентрализация осуществления власти предполагала достаточно широкую самостоятельность и инициативность советов на местах. Поэтому К.А. Архипов и пишет, что по смыслу Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа (январь 1918 г.) стиль автономизма и федерализма не есть уступка националистическим тенденциям, а естественный стиль советского государства[18].
И все-таки республика советов – это, как правило, унитарное (за исключением многонациональных стран) государство, но с особой формой правления, обеспечивающей децентрализацию. Об этом, в частности, пишет Г.С. Гурвич: "Творческое государственное строительство шло снизу: местные Советы и Съезды оказались настоящим фундаментом, на котором лишь потом строилась центральная власть, определяющим фоном, на котором лишь постепенно стали вырисовываться очертания центральных органов"[19].
3 Факторы обуславливающие эволюцию формы правления на современном этапе развития государства
Становление суверенной Российской государственности происходит с огромными трудностями, сопровождается острой борьбой политических сил, периодическим и все более глубоким конституционным кризисом, которые грозят разрушить государственность вообще. Чреваты возвращением к репрессивному режиму. "С 1989 г. мы пережили период упоения идеалами правового государства и демократии. Это была вторая "либеральная весна" в истории России XX века". Нечто подобное страна испытала в феврале 1917 г.
Весь длительный период, вплоть до августа 1991 г., политическая ситуация в России характеризовалась ожесточенной борьбой между центральной и российской властью за влияние на государственный аппарат.
Проблема эволюции российской государственности непосредственно связана с изучением не только сложившейся на рассматриваемый момент политико-экономической ситуации в стране, но должна быть осмыслена в историческом контексте взаимоотношений федеративного государства и его составных частей - 15 союзных республик.
Основной узел противоречий здесь бесспорно определялся отношениями, связанными с перераспределением власти и собственности между старой бюрократической элитой и новыми региональными политическими группами. "исходный импульс дезинтеграции союзной государственности был дан Декларацией о государственном суверенитете России от 12.06.1990 г., с которого, собственно и начинается новый этап ее исторического развития." Политическая война, которую вели между собой оба государства завершилась в конечном итоге распадом структур союзной государственности. Непосредственное влияние на такой исход событий оказало то обстоятельство, что в унифицированную, многоуровневую и централизованную систему организации государственной власти и управления были введены в республиках, по аналогии с союзной государственностью институты президента.
Внедрение в советскую модель власти генетически несовместимою с ней института явилось другим по своим политико-правовым последствиям импульсом в развитии российской государственности, предопределившим, по существу, содержание ее последующих изменений и судьбу в целом.
При этом необходимо иметь в виду, что в процессе разложения российской государственности обе ее составляющие - представительная (законодательная) и исполнительная (административная) ветви власти, образующие их институты, так изменили свои собственные позиции в ее формальной структуре и так преобразовали свои функции и полномочия, что это не могло не привести к общей дестабилизации политической ситуации в стране. Отсюда - институциональный конфликт, завершившийся ликвидацией одной из сторон противостояния другой.
Если хронологически выстроить всю цепь событий, связанных со становлением и развитием институтов новой Российской государственности, начиная с 1990 г., то можно с известной степенью полноты и достоверности квалификации наблюдаемых политических процессов и ситуаций обнаружить определенную логику в развитии конфликтов и смену их типов: от политического противостояния двух государств - союзного и республиканского (1990 - 1991гг) и конфликтов между представительными и исполнительными институтами (1992-93 гг.) - к возможно социальному конфликту между обществом и активно бюрократизирующимся государством. Разрыву между объективной потребностью проведения структурных реформ и стремлением отдельных политических групп, институтов и должностных лиц зафиксировать достигнутый статус-кво и так стабилизировать ситуацию и отрегламентировать политический процесс, чтобы сохранить доминирующее положение внутри общественно-политической системы в целом безотносительно к провозглашенным целям и результатам реформ. "Основная проблема переходной фазы в трансформации административной политической системы состоит в том, чтобы сохранить функциональное назначение государственных институтов регулирования общественно-политических процессов и сделать их при этом самом непосредственно зависимыми от демократических институтов и граждан".