При этом российский подданный, совершивший преступление за рубежом, нес ответственность на основании ст. 173 Уложения о наказаниях, если его преступная деятельность была направлена против России или ее подданных и если это деяние подпадало под понятие преступления по российскому уголовному закону.
В дореволюционной России посредником по выдаче являлось дипломатическое ведомство - министерство иностранных дел. Но право требования и принятия решения о выдаче принадлежало верховной исполнительной власти - правительству. Аналогично эти вопросы были решены и в других странах, а в некоторых эти функции сохранены за дипломатическими учреждениями и до настоящего времени (например, в Финляндии по договорам с Россией).
Судебные органы России не обладали компетенцией принятия окончательного решения о выдаче, но избирали меру пресечения в отношении выдаваемых лиц. Однако процедурные предписания международных договоров и внутреннего законодательства о выдаче подлежали рассмотрению в судебных заседаниях. Д. Никольский осуждал такую практику: «Выдача, как особая форма международного уголовного судопроизводства, должна быть всецело вверена судебной власти»[45].
Не согласный с Д. Никольским зарубежный ученый Бильо, полагал, что передача решения о выдаче судам снизит важность самой выдачи и освободит правительство от ответственности за выполнение международных обязательств. По его мнению, коллизию легче разрешать дипломатическим путем.
В XIX веке дипломатический корпус Российской империи являлся единственной государственной службой по заключению трактатов о выдаче и принятию связанных с ней решений, вплоть до выполнения отдельных судебных действий по поручению иностранных держав.
Выдача дипломатическим путем поддерживалась и Институтом международного права, что нашло отражение в восемнадцати постановлениях Оксфордской сессии этого института[46].
Предварительные условия выдачи были выработаны мировой практикой и по существу не отличаются от современных правил. Судебное законодательство реформенного периода России (середина XIX века) основанное на множестве трактатов о выдаче, существенных различий с правилами других стран не имело. Общие правила оказания правовой помощи в основном сложились к середине XIX столетия.
В России выдача собственных подданных не исключалась. Власти нередко исходили из ситуационных интересов и недостаточно учитывали права выдаваемых как иностранцев, так и собственных граждан, принимали решения из политических соображений, нередко в целях устранения конкурентов во власти.
Сложившийся в российском законодательстве к XIX веку институт гражданства включал и понятие собственных граждан. Правило о невыдаче российских подданных было сформулировано и зафиксировано в русско-датской Конвенции о выдаче 1866 г. Согласно этому международному акту собственными подданными являлись не только те лица, которые «рождением или иным образом приобрели подданство и не были впоследствии из оного выключены в установленном законом порядке», но и «иностранцы, в стране поселившиеся или имеющие жительство» (ст. 2 Конвенции)[47].
Во все исторические периоды существования государства институт иммунитета соблюдался в отношении определенного круга лиц, связанных с выполнением дипломатических и консульских миссий государств. Но в осуществлении экстрадиции он был востребован как насущная необходимость. Применение неприкосновенности в отношении вызываемых за рубеж свидетелей получило развитие со второй половины XIX века. Поводом для их вызова за границу были получение доказательств о тождестве выдаваемого лица, проверка представленных доказательств по вмененному обвинению и другие мотивы, связанные с проверкой оснований для выдачи. Однако иммунитет в отношении этой категории граждан длительное время не действовал и явка за рубеж не была добровольной.
К началу XX века Россия обладала развитой правовой системой в области регулирования международных отношений и выдачи. Концептуальные идеи по этим вопросам нашли отражение в Уголовном Уложении 1903 г.[48], которое на практике не применялось, но ряд его положений был использован в более поздних законах и международной практике.
Закон принимался в результате тщательного всестороннего анализа действующих и предлагаемых норм и является одним из лучших законодательных источников России. Учтены мнения ученых и практиков, итоги исследований отечественных первоисточников права: Русской Правды, Свода законов Российской империи и других законодательных документов, международных договоров. Изучен и использован отечественный и зарубежный опыт наиболее близких правовых систем.
В соответствии с Уложением 1903 г. подданный России, совершивший преступление вне пределов страны, нес уголовную ответственность по российским законам: 1) если учиненное деяние является преступлением или тяжким преступлением; 2) если учиненное деяние составляет такой проступок, наказуемость которого предусмотрена в иностранном государстве (договаривающемся) и вообще вне пределов России и заключенным Россией международным договором (ст. 9). В этой же статье говорилось об ответственности иностранцев по российским законам за совершенные ими преступления вне ее пределов в двух случаях: а) если деяние является тяжким или посягает на права российских подданных или имущество и доходы российской казны; б) если наказуемость совершенного за рубежом деяния предусмотрена заключенным ею международным договором.
Заключенные на начало XX столетия международные конвенции России предусматривали отказ в выдаче собственных граждан. Действовало также единое правило в отношении собственных граждан, совершивших за границей преступление или проступок против подданного другой договаривающейся страны. По возвращении на родину они должны подвергнуться суду и наказанию, но только по требованию правительства места совершения правонарушения. Эти принципы традиционно применяет Российская Федерация.
Согласно Уложению 1903 г. иностранец, учинивший тяжкое преступление в России или вне пределов России, если он не был за это преступное деяние в России осужден, оправдан или освобожден от наказания в установленном порядке, подлежит выдаче согласно договору, заключенному с государством, требующим его выдачи, или установившейся с этим государством взаимности. Соответственно российские подданные, совершившие преступления за рубежом, и иностранцы, виновные в деяниях против российских интересов, не подлежали выдаче если: а) деяние не предусмотрено законом места его совершения; б) обвиняемый был оправдан или освобожден от наказания по приговору иностранного суда, вступившему в законную силу; в) осужденный полностью отбыл наказание по приговору иностранного суда; г) совершенное деяние не относится к числу преступлений, влекущих выдачу.
В России действовал специальный закон о выдаче преступников по требованию иностранных государств 1908 г. в окончательной редакции от 15 декабря 1911 г.[49]
На основании закона о выдаче 1911 г. был установлен следующий порядок производства о выдаче и связанных с ней процедур.
Выдача производилась только по требованию другого государства на основе международного договора или на условиях взаимности. Требование о выдаче сообщалось дипломатическим путем министерству иностранных дел, которое препровождало его министру юстиции (ст. 852).
Ключевые вопросы о выдаче решали исполнительные власти - министры правительства. Право удовлетворения экстрадиционного требования принадлежало министру юстиции, Если он находил основания для положительного решения, то о поступлении требования сообщал министру внутренних дел, который распоряжался о розыске, задержании требуемого лица, отобрании вещей и предметов для выдачи.
Иностранец подлежал выдаче за совершение в пределах России как оконченного преступления, так и покушения, наказуемых не ниже тюремного заключения по уголовным законам обеих стран. К преступлениям, влекущим выдачу, были отнесены не только общеуголовные преступления, но и политические, предусмотренные договором, а также посягательство на глав государств или членов их семей.
Выдачу не влекли преступления, совершенные русскими и лицами, получившими российское гражданство после их совершения, но до получения требования о выдаче министерством иностранных дел.
Закон содержал ряд других особенностей относительно иностранцев. Выдаче подлежал иностранец: если на момент поступления требования о выдаче он не преследовался и не подвергался наказанию государством убежища за иное преступление, с выдачей не связанное; обратившаяся страна предоставила гарантии о невыдаче этого лица третьему государству без согласия выдавшей (исполняющей) стороны. Но правило утрачивало силу в отношении выданных лиц, которые не покинули страну, коей они выданы, в течение месяца после освобождения от наказания; выдача производилась при условии неприменения к выданному судопроизводства и наказания чрезвычайным судом и гарантии рассмотрения его дела судом общей юрисдикции.
Отказ в выдаче следовал, если: выдаваемое лицо являлось подданным Российской империи до предъявления требования о выдаче; выдача требовалась по поводу деяния, за которое лицо уже осуждено, оправдано, освобождено от наказания в установленном законом порядке; в России возбуждено преследование против этого лица в связи с тем же деянием. После прекращения преследования или отбытия наказания выдача таких лиц была возможна.
Требование о выдаче нескольких государств одного и того же лица решалось в пользу государства места совершения преступления. Были предусмотрены варианты решений при непредъявлении экстрадиционных требований государствами, обладающими правом уголовной юрисдикции в отношении таких лиц. Соблюдался принцип равноправия государств и последовательного удовлетворения интересов каждой страны.