Саммит в Денвере имел особое значение для России и российского Президента. Впервые Россия «на равных правах» подключилась к деятельности «семерки», а президент Б.Н. Ельцин впервые стал полноправным участником дискуссий в рамках этого форума.
В то же время первоначально японская сторона негативно отреагировала на идею Президента США Билла Клинтона о том, чтобы Россия на равных правах участвовала в саммитах «семерки», а само это объединение трансформировалось в «восьмерку». Мотивировалась такая позиция тем, что участие России в саммитах может создать «нежелательную ситуацию, когда между двумя членами «восьмерки» не будет мирного договора и существуют ненормальные отношения». Затем японское правительство изменило свою позицию, но все же настояло на том, чтобы Президент России не присутствовал при обсуждении на саммите в Денвере ряда международных финансовых и экономических проблем. Кроме того, было выражено пожелание, чтобы страны-участницы саммитов обращали бы внимание России на необходимость скорейшей полной нормализации отношений с Японией. В таком духе высказался премьер Р. Хасимото уже на первом раунде форума[104].
И все же российская сторона положительно восприняла изменение японской позиции, и это сыграло свою роль в том, что двусторонняя встреча Б. Н. Елыцина-Р. Хасимото, состоявшаяся 20 июня, прошла в конструктивном духе. Оба лидера высказались за улучшение российско-японских отношений, договорились регулярно обмениваться визитами и согласились по предложению японского премьера провести неофициальную встречу на высшем уровне до конца года в одном из городов российского Дальнего Востока — впоследствии это согласие реализовалось в проведении встречи в Красноярске[105].
Пройдет несколько лет, и японское правительство, убедившись в конструктивности и эффективности российского участия в форумах ведущих государств мира, не станет возражать против «стопроцентного» превращения «семерки» в «восьмерку» и предоставления России права провести очередную встречу лидеров этого форума в 2006 году в Москве.
24 июля 1997 года премьер-министр Р. Хасимото выступил в «Ассоциации экономических единомышленников» (Кэйдзай доюкай) с изложением новой внешнеполитической доктрины страны.
«Доктрина Хасимото» была ориентирована на обеспечение за Японией активной и самостоятельной роли в мировых делах, прежде всего в поддержании мира и стабильности в АТР, С учетом реальностей постконфронтационной эпохи и глобализации, при сохранении союза с США как основы японской внешней политики[106].
В таком контексте была акцентирована важность для Японии стабильной системы отношений в четырехугольнике США—Китай-Россия-Япония и улучшения отношений с Россией, поскольку, как отметил Р. Хасимото, именно в японо-российских отношениях наблюдается наибольшее отставание по сравнению с другими сторонами «четырехугольника». Соответственно центральное место в новой внешнеполитической концепции «в качестве одной из самых приоритетных ставилась задача улучшения японо-российских отношений в целях установления нового сотрудничества между двумя странами». Выдвижение этой концепции фактически означало радикальное изменение японской политики в отношении России.
Анализируя подоплеку разработки и появления новой концепции, можно было прийти к следующим заключениям[107].
Во-первых, по прошествии более чем пяти лет со времени распада Советского Союза и начала осуществления в России демократических реформ в японском политическом истеблишменте наконец-то начал брать верх вывод о том, что изменения в России приняли необратимый характер (особенно после президентских выборов в 1996 году) и ныне Россия разделяет общие с Японией и другими западными демократами ценности.
Потому успех преобразований в России отвечает интересам всего демократического международного сообщества, включая Японию.
Россия принята в «клуб» развитых, демократических государств, и для Японии появляется немало полезного от взаимодействия с Россией в рамках «восьмерки». Не случайно японская пресса с тревогой отмечала, что в связи с тенденцией стран Запада идти на сближение с Россией, Японии грозит оказаться в изоляции, если она не внесет коррективы в своюпассивную политику на российском направлении.
Во-вторых, после длительных размышлений было признано целесообразным начать процесс адаптации внешней политики страны к новым международным реалиям. Ведь на смену биполярной схеме советско-американского соперничества периода «холодной войны» стала нарождаться новая конфигурация международных отношений в Северо-Восточной Азии, где тесно переплетаются интересы Японии, России, Китая, США, а также других стран[108].
Появилось осознание важности иметь в лице России серьезного партнера в мировых делах, в том числе в целях реализации стратегической внешнеполитической цели повышения роли Японии на международной арене, включая обретение постоянного членства в СБ ООН, а также в целях использования отношений с Россией для обеспечения стабильности и безопасности, прежде всего в наиболее чувствительном для японских интересов регионе Северо-Восточной Азии[109].
В период «холодной войны» Япония воспринимала Советский Союз как угрозу своим национальным интересам и выполняла свои обязательства по военно-политическому союзу с США, ограничивала отношения с Москвой. И в Вашингтоне следили за тем, чтобы Токио не шел на серьезное улучшение отношений с Советским Союзом.
В этой связи показательна публикация в японской прессе содержания закрытых переговоров, которые вел в Пекине в феврале 1973 года государственный секретарь США Генри Киссинджер с китайским руководителем Мао Цзэдуном. На беседе с Мао 17 февраля Г. Киссинджер делал акцент на том, что «будет опасно, если Япония и Советский Союз установят тесные политические отношения»[110].
Примечательно, что почти через четверть века в японской политической элите определяющим стало мнение, что с учетом всего комплекса проблем Японии с Китаем и США Токио жизненно важно усилить «российский вектор» политики. Потому национальным интересам Японии отвечает сближение с Россией.
Эти выводы находили подтверждение и в публикациях японской прессы, а также в высказываниях видных ученых. Газета «Иомиури симбун» в статье, посвященной проблемам российско-японских отношений, указывала на то, что стремление премьер-министра Рютаро Хасимото к улучшению отношений с Россией связано с намерением обеспечить поддержку России на получение Японией статуса постоянного члена Совета Безопасности ООН, а также важностью нормализовать отношение с Россией с учетом китайского фактора, поскольку Китай начал стремительно наращивать свою мощь[111].
В-третьих, в Японии более обращалось внимание на то, что создание в России рыночной экономики открывало новые перспективы для японо-российского взаимодействия в экономической сфере. Именно в то время японская пресса, в том числе близкая к деловым кругам, с озабоченностью указывала на тот факт, что в 1996 году объем двусторонней торговли сократился на 17%, А он и без того не был значительным: японский экспорт- около 1 млрд. долл., а импорт из России - 3,9млрд. долл. Японская пресса призывала японские компании не уступать европейским и американским фирмам, которые начали завоевывать определенные сегменты российского рынка[112].
Наконец, играло свою роль и развитие внутриполитических процессов в Японии. В 1996 году пост премьер-министра после некоторого перерыва вновь занял представитель либерально-демократической партии, ее лидер Р. Хасимото.
Таким образом, завершился период определенной внутриполитической нестабильности, и состоялось возвращение к власти наиболее влиятельной политической силы современной Японии. Председатель либерально-демократической партии Р. Хасимото одним из первых среди японских политиков осознал важность улучшения отношений с Россией. Еще будучи министром внешней торговли и промышленности, он выступил инициатором выдвижения плана японского содействия российским экономическим реформам.
Можно сказать, что Р. Хасимото проявил большую дальновидность, правильно оценил важность хороших отношений с Россией с точки зрения национальных интересов Японии, продемонстрировал немалую политическую смелость, предложив нестандартный подход к поиску выхода на урегулирование территориальной проблемы[113].
В целом его роль в формировании нового качества отношений с Россией сопоставима в известной степени с деятельностью другого видного японского политика - Итиро Хатоямы, внесшего с японской стороны решающий вклад в дело нормализации японо-советских отношений после Второй мировой войны. Р. Хасимото обосновал принципы, на которых должно основываться улучшение японо-российских отношений.
Во-первых, это принцип доверия.
Излагая свою «доктрину», японский премьер-министр особо отметил, что «в конечном счете, межгосударственные отношения не смогут получить продвижения до тех пор, пока не будет отношений подлинного доверия между теми, кто непосредственно сидит за столом переговоров»[114].
В этом контексте он выразил намерение установить еще более тесные, дружеские, доверительные отношения с Президентом России.
Второй принцип продвижения японо-российских отношений был определен как принцип взаимной выгоды. Он подразумевает, что Япония и Россия, согласовывая взаимные интересы, не будут пытаться получить одностороннюю выгоду, то есть не будут применять подход, предполагающий появление выигравшего и проигравшего. В этом смысле японский премьер разделял неоднократно высказывавшуюся Президентом Б. Н. Ельциным мысль о том, что после завершения эпохи «холодной войны» в международных отношениях не должно более быть «победителей и побежденных»[115].