По утверждению А.И.Маркевича некоторые иностранцы смогли остаться в Крыму, приняв российское подданство. Они довели свою принадлежность к греческим семьям вблизи Мариуполя, или оказались родственниками уроженцев Крыма. Среди тех, кто слонялся по полуострову без документов, было немало самозванцев, которые выдавали себя за легионеров батальона, сформированного в дунайских княжествах, и требовать и соответствующей компенсации. Однако, как известно, плата выдавалась только тем легионерам, которые пошли в отставку при расформирования батальона, а не раньше, как это сделало большинство из них. Они жили в Карасубазари, Евпатории, Бердянске, Феодосии, Ялте, ничего не делали, требовали, например, по 60 десятин земли, продавали свои документы. Таких было около 600 человек. С ними возились до 1859 года. Некоторых из них смогли приписать к известным обществам, а некоторых бродяг просто высылали.
Согластно утверждению А.И.Маркевича, определенное количество французов, якобы с разрешения российского начальства, по окончании войны осталось в Севастополе. Они строили бараки, дома, вели торговлю. 4 ноября 1856 года им было приказано в течение недели выехать в Евпаторию, а оттуда за границу. Те оправдывались начатой торговлей, однако, как оказалось, товара у них было очень мало. Правительство позволило им остаться "до окончания дел", но ни в коем случае не дольше, "чтоб не нанести вреда местному купечеству". Крайним сроком их пребывания в Крыму было 15 мая 1857 года. Однако некоторые из них приняли российское подданство, а другие упрямо не выезжали из Севастополя и Евпатории до конца года.
Как утверждает А.И.Маркевич, полковник Щербачев, найдя в Камыше бараки, пристани, шлюпки и тому подобное, оставленные французскими войсками как отребье, продал их с аукциона, а вырученные 500 карбованцев раздал людям, которые больше всего пострадали во время войны. Караимы,Зара Фиркович и Кефели пожелали купить затонувшие возле берегов Камышовой и Козачей бухт до десятка различных судов. Вырученные 400 карбованцев перечислили жертвам войны.
Во время оккупации были демонтированы чугунные трубы севастопольского водопровода. Из них построили водопровод в Камыши. После войны общества караимов и евреев снимали эти трубы и продавали разным лицам в Симферополе и Бахчисарае. Было приказано арестовать те трубы и вернуть их в Севастополь. Как выяснилось, большинство водопроводных труб приобрел граф Демезон за 2000 франков (500 карбованцев). На них наложили арест, но 40 штук еще раньше вывезли из Камыша в имение графа Демезона. Граф Строганов, ссылаясь на международное право, заметил, что всякого рода движимость, отчужденная во время войны, не возвращается прежнему ее владельцу по окончании войны, а потому казна не имеет права на возвращение упомянутых труб, в том числе и от частного лица. Генерал-губернатор предлагал оставить трубы Демезону.
Как пишет А.И. Маркевич, иначе толковало это дело морское ведомство. Командир севастопольского порта Юхарин писал;
"Я считаю, что общественные права жителей и войск целого города на обеспечение водой должно превышать частное лицо графа Демезона, который купил трубы у негоциантов, что никакими документами не доказали права на владение этой движимостью. Французское и английское интендантства продали всю принадлежащую им движимость российским купцам, караимам и евреям, о чем и выданы им свидетельства. " Севастопольское морское ведомство арестовало у Камыше 98 целых и три перебитых трубы из числа купленных Демезоном. Графу Демезону и тем лицам, у которых он приобрел трубы, было предложено предоставить доказательства на право собственности ими. Демезон предъявил расписку от члена французской комиссии о продаже ему 250 труб. Дело дошло до комитета министров, который постановил вернуть Демезону 500 карбованцев, а трубы у него забрать.
Как пишет А.И.Маркевич много мороки было с греческими волонтерами. Еще в марте 1855 года штаб главнокомандующего приказал вернуть их в Севастополь. Греческие волонтеры служили в "легионе императора Николая I", начальником которого был князь Панаиоти Мурузи. По службе они командировались в Симферополь. Здесь они начали собирать пожертвования, что было строго запрещено. Немало больных, выписавшись из госпиталя, не спешили на службу, слонялись и бесчинствовали в Симферополе. Симферопольское греческое общество согласилось поочередно отводить квартиры легионерам, которых выписывали из госпиталя, но еще слабых и таких, что не могут служить. Много волонтеров за плохое поведение освобождали от службы и высылали в Симферополь для отправления на родину. В начале 1856 года в Кишинев отправили 80 человек из греческого батальона под конвоем. В Сарабузах они пытались взбунтоваться, но, испугавшись угроз, успокоились. В феврале туда же было отправлено еще 38 легионеров. В июне 1856 года легион расформировали. Впоследствии выселенные в Таганрог, Бердянск греки из прежнего легиона просили освободить их от полицейского надзора и выдать документы для возвращения на родину. Значительная часть волонтеров отказалась возвращаться домой, в то же время, она не желала принять российское подданство и присоединиться к городскому сословию или обществу. Желающим выехать выдавали годовую плату ее кормовых по 15 коп. в сутки до перехода границы или передачи на корабль. Тем, кто оставался назначали полугодовую плату, льготу от уплаты налогов на десять лет и кормовые деньги до прибытия на избранные местожительства.
Анализируя данную работу А.И. Маркевича, необходимо, прежде всего, отметить, что Таврическая губерния не была подготовленной к проведению военных кампаний: дороги были в очень ужасном состоянии, почтовое дело было не налаженным, что затрудняло так необходимую быструю связь. Властями не было заготовлено ни фуража, ни провианта для армии, госпиталей, не было всего необходимого для нужд больных и раненных. Но, тем не менее, нужно сказать, что огромный объем работы выпал на плечи губернской власти в военный период, деятельность губернаторов Пестеля, Адлерберга, Жуковского, которая заслуживает наивысшей похвалы.
1.3. Анализ и характеристика научной статьи А.И.Маркевича "Краткий исторический очерк возникновения Таврического университета"
Арсений Иванович Маркевич заботился о культурном поднятии Таврической губернии. Это проявилось в его стремлении образовать в городе Симферополе высшее учебное заведение. В революционные смутные годы его идеи стали реальностью. В 1918 г. был основан Таврический университет - филиал Киевского университета Св. Владимира.[4]
Как сообщает А.И.Маркевич, спустя десять лет по присоединении Крыма к России уже было предложено учреждение в Симферополе медико-хирургического училища, затем были открыты высшие народные училища в уездных городах Таврической области , учреждены в Карасубазаре казенная аптека с плантациями лекарственных растений, в Судаке училище виноградарства и виноделия, обращено внимание на развитие шелководства в крае и т.д.
Выход татар из Крыма, начавшиеся войны с Францией и другие обстоятельства задержали, но не надолго, заботы русского правительства о Крыме и его населении, и в разгар Отечественной войны, в 1912 году, в Симферополе была открыта гимназия с татарским отделением, а в 1813 году учреждены на Южном берегу Крыма Никитский Ботанический Сад. В то же время много усилий было положено на заселение и колонизацию края, введение и упрочение в нем гражданского порядка и т.д. С другой стороны, как отмечает А.И.Маркевич, богатство и важность историко-археологических памятников в Тавриде вызвало уже в конце XVIII-го века заботы о собирании и сохранении этих памятников и научное обследование древностей Крыма, особенно в Керчи с ее округой, в Херсонесе, раскопки курганов и городищ в других местах Тавриды, давшие в высшей степени ценные результаты в научном отношении. В начале XIX века основаны археологические музей в Керчи и Одессе.
Не смотря на новое потрясение, причиненное Тавриде Крымской войной, она быстро возродилась под влиянием эпохи великих реформ и стала одной из самых культурных и богатых частей России. А.И.Маркевич, пишет что с развитием общественности быстрым темпом шло учреждение в Тавриде низших и средних учебных заведений, и в восьмидесятых годах прошлого века, спустя сто лет по учреждении Таврической области, ни одна, кроме столичных, губерния не имела такого количества среднеучебных заведений, как Таврическая (не считая, конечно, крупных городов), а Бердянский уезд был первым уездом в России по количеству народных училищ. В настоящее время среднеучебных заведений с полным курсом в Тавриде около 55, и число оканчивающих курс достигает 1500.
Как сообщает А.И. Маркевич не доставало Тавриде высшего учебного заведения. Об открытии высшего учебного заведения в Тавриде говорили многие ученые и исследователи Крыма. Между тем отдаленность Тавриды от университетских центров затрудняла получение её уроженцами высшего образования, а сдругой стороны многие из них, получив высшее образование в столицах или других городах, устраивались там навсегда по невозможности найти применение своим знаниям на родине с ее богатой природой, с ее разнообразными культурными потребностями. В то же время русским обществом все более и более осознавался недостаток высших учебных заведений в России, и в последние годы очень многие города употребляли старания относительно открытия в них высших школ того или другого типа. Несчастная для России Японская и нынешняя война явно показали, что спасение России в усилении народного образования, в развитии ее независимости от других народов в техническом и вообще культурном отношении.