В целом цензурная практика второй половины XIX в. вобрала в себя и старые запретительные нормы, и новые, отвечавшие обстоятельствам и веяниям времени разрешения и запреты. В отношении исторической литературы это проявилось в строго дифференцированном (в зависимости от социального, возрастного и образовательного уровня предполагаемого читателя) подходе к цензурованию. Не пропуская в свет ничего явно «предосудительного», цензура все же предоставляла возможности для развития исторической науки. В контексте русской культуры XIX в. цензуру следует рассматривать не только как регламентирующую, контролирующую и охранительную, но и как некую стимулирующую силу. Она заставляла оттачивать печатное слово, которое приобретало особую емкость, глубину подтекста. Научная мысль сумела успешно обходить препоны и рогатки цензуры, сохранив и даже приумножив глубину и оригинальность.
«Цензура, как и благотворительность,
должна начинаться дома, но, в отличие
от благотворительности, там она и должна
заканчиваться.»
Клэр Бут Люс
К концу XIX в. информационная служба в России и на Западе претерпела революционные изменения, в первую очередь в её материально-производственной базе. Одновременно шёл процесс, готовивший образование системы СМИ. Начинается постепенное оснащение радиотелеграфа звуком и голосом, превращение в радиотелефон, а затем в радио. К концу XIX столетия Россия накопила мощный экономический потенциал, темпы развития её промышленности опережали другие страны.
В новых условиях православная церковь и интеллигенция проделали огромную работу по просвещению народа, обучению его грамоте, чтению – стала более активно расти аудитория, потребляющая информацию.
В новом столетии верховная власть и России, органы управления обществом, в том числе и цензурное ведомство, оказались не готовыми к решению тех проблем, которые как снежный ком нарастали. Цензура должна была функционировать в новых условиях: постоянного и быстрого увеличения объема и диапазона информации, развития ее новых форм и средств доставки и распространения, интенсивного роста числа потребителей этой информации.
Самодержавие стремилось затормозить прогресс информационной службы общества, что нашло отражение во всех значительных тенденциях развития российской журналистики. Среди них и становление провинциальной периодики.
Но трагические события русско-японской войны вызвали резкую критику власти в печати, она коснулась даже царя в статье о падении Порт-Артура, опубликованной А. С. Сувориным в своей газете «Русь».
Князь П. Д. Святополк-Мирскийдобился выхода именного высочайшего указа сенату, появившегося в «Правительственном вестнике» 14 декабря 1904 г. В нем говорилось о необходимости «устранить из ныне действующих о печати постановлений излишние стеснения и поставить печатное слово в точно определенные законом пределы, предоставив тем отечественной печати, соответственно успехам просвещения и принадлежащему ей вследствие сего значению, возможность достойно выполнять высокое призвание быть правдивою выразительницею разумных стремлений на пользу России». В соответствии С указом царя, Комитет министров па заседаниях 28 и 31 декабря решил отменить некоторые из действовавших постановлений о печати, признанных им наиболее стеснительными, точнее определить смысл положений о воспрещении розничной продажи печатных изданий, раскрытии имен авторов статей, предоставив министру внутренних дел право войти в Государственный совет с ЭТИМИ вопросами И «образовать особое совещание для пересмотра действующего цензурного законодательства и для составления нового устава о печати». 21 января 1905 г. царь Николай II утвердил намеченные меры.
Однако меры, предпринимаемые властью, постоянно запаздывали. Кровавое воскресенье 9 января 1905 г. прозвучало сигналом к началу революции. Ситуация в журналистике вышла из-под всякого контроля власти, которая попыталась замолчать события 9 января. В связи с этим в Петербурге в помещении газеты «Новое время» состоялось совещание редакций ежедневных газет, независимо от их направления. Несмотря на единодушный первый протест такого рода, выступление петербургских журналистов в защиту свободы слова закончилось тем, что они получили разрешение опубликовать небольшую информацию: «О событиях 9 января и последующих дней мы имеем возможность печатать только правительственные сообщения, официальные сведения и известия, пропущенные цензурой г. С.-Петербургского генерал-губернатора». Этим событием началась открытая борьба столичных журналистов с цензурой.
Власть попыталась остановить начавшийся процесс освобождения журналистики от цензуры. 17 октября 1905 г. был обнародован Высочайший манифест, по которому населению «даровались незыблемые свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний, союзов». Манифест послужил основой для выработки «Временных правил о печати». С 19 октября по 24 ноября, когда вышли Временные правила о периодических изданиях, господствовала бесцензурность, названная явочным периодом свободы, когда издания выходили без всяких разрешений. Особенно много в это время появилось юмористических и сатирических листков и журналов.
Журналистика в этих условиях проявила новые качества: солидарность и объединение в борьбе за свои права. Союз в защиту свободы печати охватывал большую часть периодики — до 36 изданий. Даже Союз владельцев печатных заведений Петербурга обратился к правительству с предложением отменить цензуру и упразднить Главное управление по делам печати и его цензурные комитеты.
Карнавал свободы слова начал затухать. 26 ноября МВД предложило губернаторам, чтобы местные цензоры «под личной ответственностью наблюдали» за своими изданиями и «по всем, обнаруженным ими нарушениям закона немедленно» возбуждали судебное преследование, донося об этом в Главное управление по делам печати.
И власть шаг за шагом восстанавливала давший трещины цензурный режим в государстве. В 1906 г. последовали 18 марта Именной указ «Дополнения временных правил о повременных изданиях» и 26 апреля — Временные правила о непереодической печати.
Исторический опыт первой русской революции показал, что основным ее итогом была невозможность власти вернуться к старым порядкам. Во всех сферах жизни, получив мощный революционный заряд, Россия сделала шаг вперед.
Далее во время гражданской войны существовало 2 журналистики: белая и красная, противопоставленные друг другу. Белой журналистикой управляла и контролировала её целая сеть разных по качеству и объёму управленческих структур, ставивших довольно жёсткий цензурный режим на подвластных территориях. Да и иностранные союзники и интервенты держали под достаточно прочным колпаком почти всю белую прессу.
У красной прессы была своя цензура. В 1917 СНК принял Декрет о печати, направленный на подавление журналистики, выступавшей против Советской власти. Он включал в себя целую систему наказаний, включая штрафы, лишение свободы, политических прав и т.д. также была введена военная цензура. 23 декабря 1918 г. Вышло в свет «Положение о военной цензуре», где было сказано, что: «В целях сохранения военной тайны учреждается военная цензура».
Таким образом, в период гражданской войны в России преобладала нецентрализованная, юридически неузаконенная, но достаточно жёсткая цензура.
Наконец в 1919 г. Был создан Госиздат, с которым совмещён процесс централизации цензуры. Вместе с обычными издательскими функциями Госиздату предоставлялось беспрецедентное право контроля и цензуры над всем издательским процессом. Особенно жёсткой цензуре подвергались частные и кооперативные издательства. Цензурным гонениям подвергались народники (кооперативное издательство «Колос», эсеры, анархисты и меньшевики. Уже в этот период цензура использовалась как средство партийной борьбы.
НЭП привёл к оживлению инакомыслия, появлению оппозиционно настроенной прессы. В этих условиях власть усилила политцензуру. Такио образом, к 1922 г. сложилась ситуация, при которой надо было что-то менять. Но Госиздат этим уже не занимался. В июне 1922 г. все цензурные функции перешли к специальному новому учреждению – Главному управлению по делам литературы и издательств.
Цензурный режим, установленный партией большевиков, охватывал все сферы социально-политической и культурной жизни народа, включая и журналистику. Особое внимание было уделен ( в 30-е годы работе журналистов в сфере радиовещания. Уже 8 января 1934 г. он принял постановление «О состоянии местного радиовещания на опыте Украины, Северного Кавказа и Закавказья». Среди трех задач, которые, как считает ВРК, стояли в тот момент перед местным (областным и низовым) радио, первой было — усиление политической бдительности в подготовке микрофонного материала. В это же время фактически складывается система «военно-политического контроля над радиовещанием».