В доме была большая библиотека, в которой наряду с классикой — от испанской до русской — имелись книги по истории, философии, психологии, искусству, работы Маркса, Энгельса, Ленина, Кропоткина, Бакунина. Аргентинские писатели были представлены Хосе Эрнандесом, Доминго Сармьенто и другими. Были книги на французском языке. Селия свободно владела французским, знала английский. Она учила языкам детей, в частности Тэтэ.
У Че были свои излюбленные авторы. В детстве он читал книги Сальгари, Жюля Верна, Дюма, Гюго, Джека Лондона. Затем он увлекся Сервантесом, Анатолем Франсом. Знал и любил Толстого, Достоевского, Горького. Он прочел и все модные тогда латиноамериканские социальные романы (перуанца Сиро Алегрии, эквадорца Хорхе Икасы, колумбийца Хосе Эустасио Риверы), повествующие о тяжелой жизни индейцев и рабском труде рабочих в поместьях, на плантациях.
Че любил и поэзию, зачитывался Бодлером, Верленом, Гарсия Лоркой, Антопио Мачадо, Пабло Нерудой, множество стихов он знал наизусть. Он и сам писал стихи. Он как-то назвал себя революционером, который так никогда и не стал поэтом. В письме к испанскому поэту-республиканцу Леону Фелипэ, книгу стихов которого «Олень» обычно держал у изголовья, Эрнесто охарактеризовал себя как «неудавшегося поэта». Кубинец Роберто Фернандес Ретамар, сам известный поэт, рассказывает, что незадолго до того, как Эрнесто навсегда покинул Кубу, он одолжил у Роборто антологию испанской поэзии, откуда выписал стихотворение Пабло Неруды «Прощай!»
Че не расставался с поэзией до самой смерти. В Боливии в рюкзаке вместе со знаменитым «Боливийским дневником» была обнаружена тетрадь с его любимыми стихами. Об Эрнесто, таким образом, можно сказать словами Мартина Фьерро, свободолюбивого пастуха-гаучо, героя популярнейшей в Аргентине поэмы Хосе Эрнандеса (1834—1888):
С песней жил я, с ней умру,
С ней я странствовал повсюду,
С ней я похоронен буду...
(пер. М. Донского)
Эрнесто увлекался также живописью, знал хорошо ее историю, сам неплохо рисовал акварелью. Больше всего ему нравились импрессионисты. Увлекался он и шахматами. Только в музыке он не разбирался. У него не было слуха. Он не мог отличить танго от вальса и не умел танцевать, что вовсе нетипично для аргентинца. Когда Че был министром промышленности и его попросили высказать мнение о качестве новых пластинок, он ответил: «Я не могу высказать о музыке никакого мнения, мое невежество в этой области стопроцентно».
Тэтэ увлекался не только поэзией и искусством. Он был силен и в математике и в других точных пауках[5]. Родители думали даже, что со временем он станет инженером.
С раннего возраста Тэтэ занимался спортом. Он любил плавать, когда семья проводила лето на побережье, в Мар-дель-Плате. Море он называл своим старым другом. Он словно стремился доказать, что способен, несмотря на свою астму, делать не только все то, что делают другие его сверстники, но даже больше и лучше их: играл в футбол, регби, занимался конным спортом, альпинизмом, увлекался гольфом и даже планеризмом, а главной страстью его детских и юношеских лет был велосипед.
Будучи студентом, Че совершил на мопеде путешествие в 4 тыс. км по Аргентине. Фирма «Микрон» предоставила ему мопед своей марки в целях рекламы и частично покрыла расходы, связанные с путешествием. Потом он нанялся матросом на аргентинское грузовое судно и некоторое время плавал на нем, побывал на Тринидаде, в Британской Гвиане. Затем обошел добрую половину Южной Америки. В 1941 г., когда Че исполнилось 13 лет, он сдал экзамены в государственный колледж имени Деан-Фунесав Кордове. В 1945 г. он поступил на медицинский факультет университета в Буэнос-Айресе, здесь трудился в лаборатории известного аргентинского специалиста в области аллергии доктора Сальвадора Писани. Вместе с тем он стремился подработать, чтобы самому платить за учебу: служил в муниципалитете, оборудовал дома производство инсектицидов, торговал обувью..."
В эти годы олигархические и военные правительства в Аргентине сменяли друг друга. В 1930 г. был свергнут президент Ипполито Иригойен и к власти пришел первый аргентинский «горилла» — генерал Хосе Феликс Урибуру, обещавший «избавить страну от коммунизма». Затем президентом стал генерал Хусто, после которого непродолжительное время страной правили два олигарха — Ортис, настроенный проанглийски, и Кастильо, поддерживавший пронемецкий курс. Последнего в 1943 г. сверг триумвират «горилл» в генеральских мундирах — Роусон, Фаррель и Рамирес, на смену которым в 1946 г. пришел полковник Перон. В 1955 г. Перона убрала хунта генералов и адмиралов во главе с Лонарди и Арамбуру.
Экономика Аргентины была тесно связана с лондонским Сити и нью-йоркским Уолл-стритом. Значительная часть па-селения страны — эмигранты или дети эмигрантов (в основном из Италии и Испании). Кроме того, имеется большая немецкая колония, много евреев, поляков, англичан, выходцев из стран Ближнего Востока. Естественно, что все эти национальные группы живо откликались на события, происходящие в странах, откуда были родом они или их родители. Интеллигенция же, в особенности творческая, всегда тянулась к Франции. Париж был Меккой аргентинских интеллектуалов, писателей, артистов, художников. Поэтому и судьба Франции была им небезразлична. События в Советском Союзе тоже всех интересовали. Коммунистическая партия Аргентины возникла сразу же после Октября. Она, как правило, подвергалась жестоким преследованиям, но тем не менее активно действовала. Вообще идеи социализма довольно широко распространены в Аргентине. Социалистическая рабочая партия появилась еще в конце прошлого столетия, и ее основатель Хуан Б. Хусто впервые перевел на испанский язык «Капитал» Карла Маркса. В Аргентине издавалось и издается много книг по социализму, марксизму. Многие из них имелись в семейной библиотеке отца Че. Кроме того, аргентинские газеты широко освещали зарубежные события — даже шире, чем события внутренней жизни. Все это позволяло семье Гевары быть в курсе важнейших перемен в мировой политике.
Широкий отклик в Аргентине имела испанская гражданская война. Отец и мать Че сотрудничали с Комитетом помощи республиканской Испании. Семья Че горой стояла за республиканцев; принимала участие в аргентинском движении против фашизма и антисемитизма. По соседству жил доктор Хуан Гонсалес Агиляр, бывший заместитель премьер-министра Негрина в правительстве республиканской Испании. После поражения Республики он эмигрировал в Аргентину и поселился в Альта-Грасии. Дети Гевары дружили с детьми Гонсалеса Агиляра, учились с ними в одной школе, а затем в одном и том же колледже в Кордове. Тэтэ дружил и со своим сверстником испанским юношей Фернандо Барралем, отец которого погиб, сражаясь с фашистами. Известный республиканский генерал Хурадо одно время гостил у Гонсалесов. Он часто бывал в доме Гевары и рассказывал о перипетиях гражданской войны, о зверствах франкистов и их союзников — итальянцев, немцев. Все это оказывало соответствующее влияние на формирование будущих политических взглядов Тэтэ.
Во время второй мировой войны вся семья Гевары и их друзья горячо сочувствовали союзникам, Советскому Союзу, желали поражения странам «оси» и радовались победам Красной Армии. Огромное впечатление произвела на них Сталинградская битва.
Аргентина тогда была наводнена агентами и шпионами «оси», располагавшими тайными радиостанциями. Власти не только не пресекали их подрывной деятельности, но ее покрывали и ей содействовали. Друзья же союзников, а в их числе семейство Гевары, помогали выявлять и разоблачать фашистских агентов.
Родители Че принадлежали к числу активных участников оппозиционного демократического движения. Селия даже была арестована во время одной демонстрации в Кордове.
Тогда в Аргентине существовало множество подпольных боевых организаций, выступавших против полицейского террора. В одной из таких организаций, действовавших на территории Кордовы, участвовал и отец Че. В доме, где жила семья Гевары, изготовлялись бомбы, которые использовались для защиты от полицейских во время Демонстрации. Все это делалось на глазах у Тэтэ, который однажды сказал отцу: «Папа! Или ты разрешишь помогать тебе, или я начну действовать самостоятельно, вступлю в другую боевую группу». Отцу пришлось разрешить, чтобы иметь возможность контролировать действия сына и таким образом обезопасить его от провала и полицейских репрессий.[6]
Конечно, у Че, как и у каждого из нас, были свои излюбленные авторы. В детстве это были Сальгари, Жюль Верн, Дюма, Гюго, Джек Лондон. Затем он увлекался Сервантесом, Анатолем Франсом, читал Толстого, Достоевского, Горького. Конечно, он прочел и все модные тогда латиноамериканские социальные романы - перуанца Сиро Алегрии, эквадорца Хорхе Икасы, колумбийца Хосе Эустасио Риверы, - в них описывались тяжелая жизнь индейцев и рабский труд рабочих в поместьях и на плантациях.
Че с детства полюбил поэзию, зачитывался Бодлером, Верленом, Гарсиа Лоркой, Антонио Мачадо, любил стихи Пабло Неруды. Множество стихов он знал на память и сам сочинял стихи... Но, разумеется, мой сын себя поэтом не считал. Он как-то назвал себя революционером, который так никогда и не стал поэтом.. А в письме к испанскому поэту-республиканцу Леону Фелипэ, книгу стихов которого "Олень" он держал у изголовья, Эрнесто называет себя "неудавшимся поэтом". Кубинский поэт Роберто Фернандес Ретамар рассказывает, что незадолго до того, как Эрнесто покинул навсегда Кубу, он одолжил у Роберто антологию испанской поэзии, из которой выписал стихотворение Неруды "Прощай!".
Тэтэ увлекался не только "воздушными" материями, как поэзия и искусство. Вовсе нет. Он был силен и в математике к в других точных науках. Мы даже думали, что он станет со временем инженером, но, как известно, он выбрал профессию врача. Возможно, что тому была причиной его собственная болезнь или неизлечимая болезнь его бабушки, матери Селии, которую он сильно любил и которая ему отвечала тем же. У нее был рак, от которого она и умерла, как, впрочем, и Селия. Но, кажется, я слишком забегаю вперед.
С очень раннего возраста мы стали приучать Тэтэ, да и других наших детей, к разным видам спорта, Тэтэ любил спорт, более того, он отдавался ему, как, впрочем, всему, за что принимался, самозабвенно и без скидок на свою болезнь. Он словно стремился доказать, что способен, несмотря на свою проклятую астму, делать не только все то, что делают другие его сверстники, но даже больше и лучше их. Будучи школьником, он вступил в местный спортивный клуб "Аталайя" и играл в запасной футбольной команде. Игроком он был отличным, но в основном составе клуба не мог играть, так как во время состязаний случались с ним приступы астмы, что вынуждало его покидать поле, чтобы приложиться к ингалятору.[7]