ЧЕ ГЕВАРА
План
Если в каждой человеческой жизни заложен изначальный сюжет, то жизнь Эрнесто Че Гевары — образец повествования, почти не отклонившегося от замысла. Красивая сказка о человеке, который, преодолев физическую немощь, на волне победоносной революции поднялся к вершинам всемирной славы — и с карабином и вещмешком за плечами отправился в чужедальнюю сельву, чтобы стать жертвой вселенского зла. Есть в этой сказке скорбная недомолвка, некогда завораживавшая молодые умы. От скуки и богатства бегут, это случается, от нужды и безвестности тоже уходят, но от торжествующей власти, от великих перспектив переделки жизни доверившегося тебе народа... кто ж бежит от работы Всевышнего? Чего тогда требовать от жизни вообще? Уж не смерти ли искал команданте Гевара в зеленых ущельях Боливии? Да, имела хождение и такая инфернальная версия:
«Че нашел окно открытым — и выбросился в него». Почему? А потому, что инстинкт смерти и ненависти, Танатос, сопряжен был в его натуре с инстинктом жизни и сострадания — Эросом. Эти два неистовых инстинкта и сделали в конце концов его жизнь невозможной... Подобные версии безразмерны, как гороскопы, и применимы к любому из нас. То, что Че Гевара распорядился собою именно так, а не иначе, имеет, разумеется, свои причины, но причины эти следует искать не в гибели его, а в самом течении его жизни.
Да, но стоит ли искать вообще? Ничто так не чуждо нам, ничто так не удалено от нас, как недавнее прошлое: тоскливы прошлогодние газеты, постыдны прошлогодние восторги и невозвратными кажутся те времена, когда имя Че Гевары, подобно молнии, блистало над «вулканическим континентом». Однако, удаляясь, прошлое с неотвратимостью кометы Галлея вновь приближается к нам, и мы рано или поздно неизбежно окажемся застигнутыми им врасплох. Мы, кажется, закаялись участвовать в насилии над творческой эволюцией жизни, но революционаризм вечен, как вечно и неразрешимо противоречие между конечностью нашего личного существования и бесконечностью Бытия, а потому никогда не прекратятся попытки вместить в свою отдельную жизнь все прошлое, настоящее и будущее человечества. [1]
Революцию творят массы. Они порождают и революционных вождей — ярких по своим способностям и поведению личностей, как правило отличающихся искренностью, мужеством, беспредельной преданностью делу, которому служат. Жизнь вождей насыщена всякого рода коллизиями, столкновениями, часто заканчивается трагически. Но грядущие поколения не забывают их имен, чтят их память, стремятся впитать в себя все лучшее, что было в них и в их деятельности.
История Латинской Америки выдвинула немало выдающихся борцов за народное дело. В колониальную эпоху это индейцы Кауполикан, Куаутемок, Тупак Амару. В XIX в. — Симон Боливар, Бернардо О'Хиггинс, Хосе Марти и десятки других героев борьбы за независимость. XX век навсегда занес в почетную книгу истории имена Панчо Вильи, Эмилиано Сапаты, Аугусто Сесара Сандино, Фиделя Кастро Рус, Эрнесто Че Гевары, Камило Съенфуэгоса, Сальвадора Альенде и многих других.
В. И. Ленин, которого оппортунисты обвиняли в том, что Советская Россия развивается не по привычным «марксистским» схемам, указывал, что революция — это не Невский проспект. Жизнь Эрнесто Че Гевары, развитие революционного процесса в Латинской Америке, история Кубинской революции еще раз подтверждают эту истину. Революции, хотя развиваются согласно одним и тем же закономерностям, идут обычно путями, которые трудно заранее предугадать как самим революционерам, так и их противникам. Если бы было иначе, то революция, вероятно, не могла бы победить, ведь враг, зная заранее пути ее развития, сумел бы легко задушить революционный процесс в зародыше.
Че — характерное для аргентинцев междометие, выражавшее и удивление, и восторг, и печаль, и нежность, и одобрение, и протест, стало сначала прозвищем Эрнесто Гевары, а потом боевым псевдонимом, сросшимся с его именем и фамилией. После победы Кубинской революции, будучи президентом Национального банка, Гевара подписался па новых банкнотах Кубы «Че», вызвав возмущение контрреволюционеров. В ответ Эрнесто сказал: «Для меня Че означает самое важное, самое дорогое в моей жизни. Иначе и быть не могло. Ведь мои имя и фамилия — нечто маленькое, частное, незначительное».[2]
Детство Че Гевары.
Когда на Кубе победила Революция и Эрнесто Че Гевара стал знаменит, газеты начали писать о нем всякие небылицы. Некоторые журналисты даже высказывали сомнение, что он аргентинец. Нашлись и такие, которые утверждали, что он русский, выдающий себя за аргентинца. Но Че был коренным аргентинцем. По отцовской линии Че — аргентинец 12-го поколения, по линии матери—8-го. Среди его предков были ирландские мятежники, испанские завоеватели, аргентинские патриоты. По-видимому, Че передались по наследству некоторые черты его беспокойных предков. У него в характере было нечто такое, что влекло его к дальним странствиям, к опасным приключениям, к новым идеям.
Предки Че по отцовской липни, испанцы, поселились в Аргентине еще в колониальное время. Они обосновались в пограничной с Чили провинции Мендоса и занялись земледелием. В начале прошлого века Мендоса служила базой освободительной армии генерала Хосе де Сан-Мартина, которая свергла испанское господство в Аргентине. Основателем аргентинской ветви Линчей был ирландец Патрик, участник освободительной борьбы своего народа против английского господства. От преследования англичан он бежал в Испанию, а оттуда в Аргентину, или, как ее тогда называли, вице-королевство Рио-де-ла-Платы, где женился па богато» креолке. Это было во второй половине XVIII в., еще в период владычества испанцев.
Отец Че, Эрнесто Гевара Линч, был шестым ребенком в семье Роберто Гевары и Анны Линч.
Эрнесто-старший учился па архитектурном факультете Национального университета в Буэнос-Айресе, но с перерывами — приходилось работать. От былых асьенд его предков остались к тому времени лишь одни воспоминания.
Мать Че, донья Селия де ла Серна-и-де ла Льоса тоже, как и се муж, принадлежала к старинному аргентинскому роду. Ее отец, Хуан Мартин де ла Серпа, вошел в историю Аргентины как основатель города Авельянеды, соседствующего с Буэнос-Айресом.
В роду Селии имеется даже свой испанский гранд — генерал Хосе де ла Серна-э-Инохоса, последний испанский вице-король Перу. Это его войска были разгромлены колумбийским маршалом Сукре в памятном сражении при Аякучо. Имя этого генерала упоминается К. Марксом и Ф. Энгельсом в статье «Аякучо» [3], где описаны подробности исторического сражения, завершившего 15-летнюю войну за независимость Латинской Америки.
Селия была независимой натурой, не считалась с условностями аргентинской аристократической касты. Ее интересовала политика, по всем вопросам она высказывала свои собственные суждения. В юности она принимала участие в феминистском движении, боролась за предоставление женщинам избирательных прав. Одной из первых среди женщин Аргентины она села за руль автомобиля; одной из первых в стране она отрезала косы, стала подписывать своим именем банковские чеки.
В конце 20-х годов Эрнесто-старший, получив от отца в наследство небольшую сумму денег, купил 200 га земли в районе порта Карагуатай (провинция Мисьонес), что на границе с Парагваем[4]. Он хотел превратить эти земли в образцовую плантацию по производству йерба-матэ (парагвайский чай). Цены тогда на йерба-матэ были высокими, не даром ее называли «зеленым золотом». Эрнесто Гевара купил самые современные машины, попытался облегчить труд рабочих-сезонников, занятых сбором этой культуры.
Поселившись в Мисьонес, Эрнесто-старший отменил талоны, начал выплачивать рабочим заработную плату деньгами и запретил продавать спиртное на своей плантации. Окрестные плантаторы поначалу сочли его за сумасшедшего, потом стали называть коммунистом. По политическим симпатиям Гевара-старший тогда был сторонником партии Гражданский радикальный союз, глава которой Ипполито Иригойен, бывший в то время президентом, сделал много полезного для страны, выступал за независимую внешнюю политику. Но плантаторы в те времена жили по своим законам. В Мисьонес царил полный произвол. Местные власти, полиция были в руках плантаторов.
В 1930 г. семья Гевары переехала в Сан-Исидро, городок на реке Ла-Плате, неподалеку от столицы. Там Эрнесто-старший владел на паях со своим родственником небольшой верфью.
Вскоре в связи с болезнью Тэтэ (у ребенка обнаружилась астма) по совету врачей семья перебралась в Кордову, самую «здоровую» аргентинскую провинцию, расположенную на западе страны в гористой местности. Ее чистый, прозрачный воздух, насыщенный ароматом хвойных лесов, считается целебным. Гевара приобрел дом — «Виллу Нидию» в местечке Альта-Грасия, расположенном близ города Кордова, на высоте 1000 м над уровнем моря. Эрнесто-старший стал работать подрядчиком по строительству домов, Селия смотрела за ребенком. У Че почти еженощно повторялись приступы астмы. Отец спал рядом с его кроваткой и, когда малыш начинал задыхаться, брал его на руки, качал и успокаивал, пока не проходил приступ.
Вслед за Тэтэ у Гевары родилось еще четверо детей — Селия, Роберто, Анна Мария и Хуан Мартин. Все они, как и Тэтэ, получили высшее образование. Дочери стали архитекторами, Роберто — адвокатом, Хуан Мартин — проектировщиком. Росли они нормально, особых забот родителям не доставляли.
С Эрнесто было совсем иначе. Он даже не смог поступить в школу. Два года мать занималась с ним дома. Читать он начал с четырех лет и с того времени стал страстным любителем чтения.