А в заключение этой главы приведу составные части Наполеоновских войн:
Первая Итальянская кампания (1796-1797)
Египетский поход Бонапарта (1798-1799)
Вторая Итальянская кампания (1800)
Первая австрийская кампания (1805)
Прусская кампания (1806)
Польская кампания (1806-1807)
Испано-Португальская кампания (1807-1808)
Вторая австрийская кампания (1809)
Русская кампания (1812)
Саксонская кампания (1813)
Битва за Францию (1814)
Бельгийская кампания (1815)
Когда будущий полководец поступил в кадетскую школу в Бриене (1779), уже с этих пор он
В 1779 году судьба направила будущего полководца в кадетскую школу в Бриенне. Уже с этих пор замечено пристрастие молодого Бонапарта к истории. Уцелевшие тетради его записей показывают, с какой тщательностью Наполеон изучал, делая выписки, синтезируя прочитанное, историю древнего мира (Египта, Ассирии, Вавилона, Персии, античных государств), конспектируя не только исторические труды, но и тексты античных авторов (в переводе на французский язык).
В его тетрадях сохранились обширные записи по истории Англии, царствовании прусского короля Фридриха II, изложение двухтомной истории арабов аббата Мариньи, истории Флоренции Макиавелли, истории Франции Мабли, обширные заметки по истории Сорбонны и многое другое.
Он стремился не только досконально изучить историю, но и осмыслить уроки прошлого. В его тетрадях конспективное изложение исторических фактов перемежается с авторской речью.
"Эти несколько страничек, написанных "от себя", примечательны прежде всего своими политическими настроениями юного Бонапарта. История античного мира укрепляла его любовь к свободе, его вражду к деспотизму, угнетению. "…Тогда деспотизм поднимает свою отвратительную голову, и униженный человек теряет свою свободу и свою энергию…" - в таком тоне излагаются его рассуждения. История Афин давала ему повод поставить вопрос и преимуществах монархии или республики. "Можно ли заключить, что монархическое правление является наиболее естественным и первостепенным? Нет, без сомнения", - отвечает юный автор". [5]
Длительное и скрупулезное изучение истории (и сопредельных с нею отраслей науки) сделало Бонапарта, во-первых, ее знатоком - выступления, беседы первого консула, а затем императора почти всегда содержали ссылки на исторические примеры, исторические факты и имена. Заслуживает внимания его склонность к анализу социального содержания исторического процесса, вскрытию подосновы исторических явлений. А во-вторых, увлеченность этой наукой оказало и несомненное влияние на идейное развитие Бонапарта.
В одном из произведений - "Диалоге о любви" (1791) - Бонапарт в споре с де Мази настаивает на том, что современный социальный строй не может быть понят без учета тех изменений, которым подвергся человек со времени своего появления на земле, превратившийся постепенно в совсем иное существо. "Допускаете ли вы, что без этих изменений столько людей терпело бы страдания, испытываемые от гнета кучки крупных сеньоров, и люди, которым не хватает хлеба, мирились бы с великолепными дворцами?".
"Остроту социальных противоречий, которую с такой ясностью видел двадцатидвухлетний автор "Диалога о любви", он объяснял прежде всего исторически. Историзм мышления сохранялся до поры до времени и у зрелого Бонапарта". [6]
Вместе с тем следует заметить, что при всем ее значении для интеллектуального становления Бонапарта история не была главной наукой его юности. Молодой Бонапарт был не только солдатом - прежде всего он был сыном своего времени. Что это значило применительно к XIII веку? В качестве ответа на этот вопрос приведу несколько цитат, и вновь из труда А.З. Манфреда:
"В XVIII веке это значило, помимо прочего, что он также принадлежал к столь распространенной среди молодых людей породе неудовлетворенных и что исцеления от окружавшего зла он искал в неотразимой, как тогда казалось, силе разума и смелой критике старого общественного строя, которую несли с собой освободительные идеи века Просвещения". [7]
"Мир лейтенанта Буонапарте - это был мир Вольтера, Монтескье, Гельвеция, Руссо, Рейналя, Мабли, Вольнея, мир свободолюбивой, мятежной литературы XVIII века. Могло ли быть иначе?"[8]
Бедность корсиканца, вынужденного всегда прятать руки за спину, чтобы не оказать износившиеся старые перчатки, остававшегося чужаком для своих сослуживцев, всегда озабоченного бедственным положением матери, братьев и сестер, а также судьбой своего народа в целом (напомню: едва освободившаяся от генуэзского владычества Корсика вскоре оказалась под французским господством, а Наполеон в это время оставался горячим патриотом этого края), что также отдаляло его от товарищей, и вдобавок ко всему вышеперечисленному перспектива нести свою службу без каких-либо надежд на продвижение, обусловили его восприимчивость к освободительным идеям передовой литературы эры Просвещения. С жадностью их впитывая, он пытался найти решение вопросов, рожденных тяжкой жизнью и проблемами, обступившими со всех сторон.
"В 1788 году, находясь на королевской службе, лейтенант Буонапартье писал: в Европе "остается очень мало королей, которые не заслуживают быть низложенными". Надо ли было выражать свои мысли яснее? В эпоху, когда подавляющее большинство передовых людей во Франции высказывалось в пользу конституционной монархии, юный лейтенант артиллерии в черновых записях ставил под сомнение законность самого института монархии и утверждал, что в двенадцати королевствах Европы монарший трон находится в руках узурпаторов. Это ли не революционные мысли?"[9].
Замечен факт, что, обосновывая свои мысли, юный Бонапарт прибегал к терминам ("народный суверенитет", "общественный договор", "социальный пакт" и др.), неопровержимо доказывающим, что уже в то время он был знаком с работами Жан Жака Руссо и находился под их влиянием.
Добавлю также, что некоторые следы влияния просветителей можно обнаружить и много позже. Например, даже в рукописи Лас Каза можно найти следующее высказывание:
"Человеческий разум сделал возможным три важнейшие завоевания: суд присяжных, равенство налогообложения и свободу совести, если только монархи не лишатся рассудка, они уже не станут нападать на эти три основы общественного договора"[10]
Уже к восемнадцати-двадцати годам у Наполеона сложилась собственная система взглядов. Суть их сводится к следующему: современный ему общественный строй плох и несправедлив, покоится на ложных основаниях, противоречащих естественным законам и естественной природе человека, чье общество, в отличие от животного мира, основано на согласии. "Люди рождаются ради счастья". Наслаждение благами жизни - вот высшее предназначение человека, обусловливаемое естественными законами. Но в современному обществу, по мнению Бонапарта, эти незыблемые естественные права попраны. Естественное стремление человека к равенству грубо нарушено, повсеместно господствует неравенство, а мир разделен на два класса: богатых (господствующих) и бедных (угнетенных). А сами богатство и роскошь гибельны: они развращают нравы, разлагают общество; богатство одних - немногих, основанное на нищете и страданиях других - большинства, - несправедливость, противоречащая человеческой натуре. [11]
Тем не менее, определенность взглядов Бонапарта наблюдалась не во всем. Он не имел устойчивого мнения о том, как преодолеть царящее зло, по какому пути следует идти, чтобы сделать мир лучше и привести его к согласию с природой.
"Бонапарт вполне определенен и решителен в негативных взглядах. Его критика общественного строя того времени последовательна и систематична. Эта критика подводит вплотную к революционным выводам, они логически вытекают из его рассуждений. Но последнего слова - как, когда и каким образом осуществить революционные выводы - автор не произносит вслух"[12].
А.З. Манфред в подтверждение своих слов приводит цитату из "Диалога о любви", произведения Бонапарта, в котором в действительности предметом диалога были не столько любовь, сколько вопросы гражданского долга и чувства "цивизма". Вот эта цитата:
"Народ порабощен. Вы видите быстро утверждающееся неравенство… Религия спешит утешить несчастных, у которых отняли всю их собственность. Она их хочет навеки сковать кандалами"[13].
В 1789 году юному лейтенанту было двадцать лет. Он, как пылкий почитатель просветителей и противник деспотизма, по мнению А.З. Манфреда, не мог не рукоплескать революции. "С первых же дней он был вместе с народом, совершившим чудо 14 июля, он был за революцию и против ее врагов"[14].
В Валансе, как и в остальных городах Франции, были созданы клубы. Один из них - "Общество друзей Конституции" - стал филиалом Якобинского клуба. Лейтенант Бонапарт одним из первых вступил в его состав.
Е.В. Тарле придерживается иного мнения по поводу отношения Наполеона к революции. Бонапарт, согласно его словам, учитывал, что французская революция открывает новые пути развития Корсики, пламенным патриотом которой он являлся, но самым главным, как подчеркивает Тарле, было то, что также открывались новые пути и для его карьеры, т.к. теперь личные способности могли содействовать восхождению человека по социальной лестнице. Вместе с тем, Бонапарт, будучи прирожденным деспотом, был преисполнен полнейшего презрения к народу, творящему революцию. Мне думается, как я уже указывал во введении, что А.З. Манфред оказался более близок к истине (учитывая и периоды в истории нашей страны, в которые писали оба историка: в трудах последнего прослеживается влияние отголосков Оттепели 50-60-х гг - монография вышла в 1971 году, тогда как Е.В. Тарле не мог показать Наполеона иначе как деспотом т.к тот являлся выразителем интересов буржуазии, а не пролетариата, что противоречило господствовавшей тогда коммунистической идеологии), кроме того, судя по тому, сколько внимания он уделил внутреннему миру Наполеона, А.З. Манфред с большей тщательностью изучил письменные источники, оставленные Наполеоном (его мысли, заметки, дневниковые записи, выписки из книг, размышления), кроме того он впервые прибегнул к изучению литературного наследия Бонапарта, потому больше доверюсь именно его мнению и сделаю следующий вывод: скорее всего Бонапарт в то время был искренним республиканцем по взглядам, а честолюбие, амбиции и жажда власти лишь потом взяли верх, и он пошел по пути укрепления своей власти, активно разбавляя это демагогией, но это будет много позже, и подробнее рассмотрим это ниже, а пока вернемся именно к "республиканскому" периоду его взглядов.