Для оживления переговоров и в ответ на требования палестинской стороны о подключении к секретным переговорам израильских официальных лиц соответствующего уровня Шимон Перес намеревался лично отправиться в Осло, но после совещания с Рабином согласился послать вместо себя только что назначенного генерального директора МИД Ури Савира. Палестинцы были весьма удовлетворены приездом Савира.[80]
Возвратившись в Израиль, Савир подчеркнул свое глубокое убеждение, что установленный закрытый канал палестино-израильской связи дело очень серьезное и правительство должно максимально его использовать для проведения полноценных и плодотворных переговоров с ООП. Отныне именно Савир стал главным «переговорщиком» с израильской стороны, профессора Хиршфельд и Пундак выполнили свою функцию по установлению и задействованию канала связи с палестинцами и отошли на второй план.[81]
Также израильтяне сочли необходимым подключить к секретным переговорам крупного юриста, отставного полковника Джоэля Зингера, который после 18 лет службы в армии возглавил престижную вашингтонскую адвокатскую контору. После длительных колебаний он согласился стать юридическим советником МИДа и после ознакомления с деталями переговоров по закрытому каналу выехал в Осло.[82] Включение Зингера – видного юриста-международника – в группу, работавшую по конфиденциальному каналу связи с палестинцами, подтверждало серьезность намерений нового израильского правительства в отношении палестино-израильского урегулирования.
Завершающие раунды переговоров проходили в условиях серьезного кризиса во взаимоотношениях сторон, вызванного большим количеством разногласий по отдельным пунктам и деталям итогового документа в сочетании с сильным давлением временного фактора: в условиях настойчивого внимания журналистов к израильско-палестинским контактам обеим сторонам необходимо было сохранить переговоры в секрете вплоть до полного согласования текста итогового документа.[83]
Хотя в переговорах по закрытому каналу связи был достигнут определенный успех, он не пришел автоматически, переговоры были трудными, но желание участников подготовить «Декларацию принципов» давало надежду на конечный успех.
2.2 Декларация принципов и ее значение
10 сентября 1993 года Израиль и ООП обменялись письмами, в которых ООП признала право Израиля на существование, а Израиль признал ООП в качестве представителя палестинского народа.[84]
Перед подписанием соглашения в Осло возникла проблема, связанная с тем, что это соглашение было достигнуто до того, как Израиль признал ООП. В тексте соглашения фигурировало правительство Израиля, но не упоминалось ООП. Арафат настаивал на том, чтобы наименование «Организация освобождения Палестины» было внесено в текст документов, в противном случае он не сделает ни шагу. Более того, он подтвердил те статьи Палестинской национальной хартии, в которых отрицается право Израиля на существование.[85] После вмешательства американцев и усилий Переса израильтяне согласились внести изменения в документы; отныне соглашение было заключено между правительством Государства Израиль и Организацией освобождения Палестины.[86]
Итак, после 14 раундов изнурительных, трудных, напряженных встреч и переговоров по установленному при помощи норвежской стороны конфиденциальному палестино-израильскому каналу связи был подписан документ исторической важности – палестино-израильская Декларация принципов о временных мерах по самоуправлению – DeclarationofPrinciplesonInterimSelf-GovernmentArrangements.[87]
Декларация принципов была подписана 13 сентября 1993 года в Белом доме в Вашингтоне на официальной церемонии в присутствии высокопоставленных официальных лиц – американцев, израильтян, палестинцев, норвежцев и русских. Б. Клинтон, У. Кристофер, Я. Арафат, И. Рабин, Й. Хольст, Б. Бутрос Гали наблюдали за тем, как Ш. Перес и Махмуд Аббас подписывают Декларацию. В ходе церемонии, председатель ООП Я. Арафат и премьер-министр Израиля И. Рабин впервые обменялись рукопожатиями.[88]
Декларация принципов открывалась заявлением обеих сторон, что «пришло время положить конец десятилетиям конфронтации и конфликта, признать взаимно законные и политические права друг друга, стремиться жить в условиях мирного решения и исторического примирения посредством согласованного политического процесса».[89]
Основные положения Декларации сводились к следующему. Целью палестино-израильских переговоров в рамках ближневосточного мирного процесса провозглашалось создание палестинского автономного органа власти, Совета избранного населением Западного берега реки Иордан и сектора Газы, на срок, не превышающий пяти лет, в качестве промежуточного шага на пути к окончательному урегулированию на базе резолюций Совета Безопасности ООН № 242 и 338.[90] Тематикой переговоров об окончательном статусе этих территорий явятся «Иерусалим, проблема беженцев, поселений, мер по обеспечению безопасности, границы, отношения и сотрудничество с другими соседями, а также другие проблемы, представляющие особый интерес».[91]
Передачу власти от оккупационных властей и гражданской израильской администрации «уполномоченным на то палестинцам» предлагалось начать с вступлением в силу Декларации принципов и договоренности по Газе и Иерихону, с выводом оттуда израильских войск, причем палестинцы возьмут на себя полномочия в области культуры и просвещения, здравоохранения и социальных дел, взимания налогов и туризма, начнется создание палестинской полиции.[92] На переходный период будет действовать Временное соглашение, которое определит структуру, численность палестинского Совета и порядок передачи ему соответствующих властных полномочий от оккупационных военных и гражданских израильских властей.[93] Не позднее третьего года переходного периода должны были начаться переговоры между израильским правительством и представителями палестинцев о постоянном статусе.[94]
Переговоры должны были завершиться в 1998 г, на который намечалось проведение палестино-израильских переговоров относительно окончательного статуса Иерусалима, о прохождение границ Палестинского государственного образования и Израиля, о судьбе еврейских поселений на Западном берегу реки Иордан.[95] В качестве принципа переговоров переходного периода закреплялось, что они не должны предопределять характер решений, которые будут приняты в отношении окончательного статуса.[96]
Декларация принципов делила ответственность за обеспечение безопасности между сторонами – палестинская полиция обеспечивала внутреннюю безопасность территорий, а за Израилем сохранялось обеспечение внешней безопасности и безопасности израильских поселений. Предусматривалось создание – на переходный период – смешанной палестино-израильской миссии связи, на которую возлагались вопросы, связанные с выполнением Декларации принципов. Вопросы, связанные с будущей судьбой депортированных и высланных палестинцев, предлагалось решать комиссии, в которой были представлены не только не только палестинская и израильская стороны, но также правительства Иордании и Египта. Было условлено, что израильские войска будут выведены из населенных пунктов оккупированных территорий. Предполагалось установление палестино-израильского сотрудничества по вопросу выполнения программ экономического развития.[97]
Декларация о принципах была высоко оценена секретарем Исполкома ООП Махмудом Аббасом. Он особо подчеркивал, что подписание Декларации о принципах «стало возможным не только в результате переговоров, которые проходили в Вашингтоне или Осло. Это соглашение надо рассматривать как итог длительной и кропотливой работы Палестинского движения сопротивления в военной, политической и информационно-пропагандисткой областях».[98] Однако, значительная часть палестинской общественности раскритиковали Арафата за подписание Декларации о принципах, пересмотр Палестинской национальной хартии, приостановку интифады. А. Рубби пишет, что «подобная «капитуляция», как говорили его критики, не могла быть оправдана малосущественными уступками. Среди его критиков, как и следовало ожидать, оказались интегралисты из ХАМАСа и проирански настроенные деятели из «Исламского джихада», оппозиционеры из ООП Хаббаш и Хаватмех, которые сразу же стали пророчить еще худшие беды. Менее предсказуемым и весьма болезненным стало проявление критических настроений среди таких видных и связанных с Арафатом людей, как Фарук Каддуми и поэт Махмуд Дарвиш, и некоторых крупнейших деятелей Мадридской конференции и вашингтонских переговоров, таких как Ханан Ашрави и Абдель Шафи. Вина за все возлагалась на авторитарное и персональное руководство Арафата и на отношения взаимного попустительства в руководящих органах ООП».[99]
Израильское руководство также придавало подписанию Декларации принципов огромное значение. В частности, Шимон Перес отмечал: «Мирное соглашение между нами и палестинцами – это не просто документ, подписанный политическими лидерами. Это – наше обязательство перед будущими поколениями, перед арабами и израильтянами, перед христианами, мусульманами и евреями… Мы договорились по одному из сложнейших вопросов за последние сто лет. Мы полны решимости превратить наше соглашение с палестинцами в постоянно и успешно действующий процесс».[100] В поддержку Рабина и Переса выступили президент израильского государства Эзер Вейцман, большинство общественного мнения, уставшего от жизни в обстановке войны и нескончаемых конфликтов, а также большинство, хотя и незначительное, кнессета.[101]