Неразрешимые вопросы возникают из-за того, что правонарушения юридических лиц не согласуются с понятием преступления как действия и бездействия. В связи с этим не представляется возможным установить причинную связь между ущербом и конкретным деянием юридического лица, не соблюдается принцип запрета двойной ответственности за одно и то же преступление и юридического лица, и его руководителей. Невозможно определить вину в форме умысла и неосторожности, ибо психическое отношение к последствиям у юридического лица обнаружить не удаётся.
Сторонники признания юридических лиц субъектами уголовной ответственности приводят следующие контраргументы[18]:
1) происходящие в России изменения в политической, экономической и социальной жизни общества не могли не сказаться на деятельности легально зарегистрированных юридических лиц, которая зачастую носит криминальный характер;
2) сложная структура управления предприятием затрудняет идентификацию физических лиц, причастных к совершению преступления;
3) юридические лица имеют механизмы сокрытия физических лиц, причастных к совершению преступления;
4) зачастую уголовной ответственности подвергаются рядовые служащие юридического лица, тогда как должностные лица, строящие политику предприятия, остаются недосягаемыми, вследствие чего юридическое лицо продолжает свою преступную деятельность;
5) сбои в функционировании юридического лица являются результатом продолжающейся на протяжении многих лет неверной координации действий управленческого аппарата, что также затрудняет выявление конкретных физических лиц, виновных в совершении преступления;
6) гражданская и административная ответственность юридических лиц не всегда оказывается эффективной. Это обусловлено целым рядом факторов. Во-первых, если уголовная ответственность выполняет задачу предупреждения преступления, то гражданская регулирует лишь возмещение причиненного вреда. К тому же практика зарубежных стран показывает, что штрафы, наложенные на управляющих корпорациями, выплачиваются из средств самих корпораций. Во-вторых, степень общественной опасности преступлений на много выше, нежели степень общественной опасности административных правонарушений и гражданско-правовых деликтов. Поэтому если общественно опасное деяние причинило существенный вред здоровью людей или природной среде либо повлекло за собой смерть человека или массовую гибель животных ответственность должна наступать в уголовно-правовом порядке. В-третьих, штрафы, налагаемые в уголовно-правовом порядке, значительно превышают штрафы, выплачиваемые в административном порядке;
7) уголовная ответственность юридических лиц вполне может сосуществовать с принципом личной виновной ответственности, поскольку таковая не исключает ответственности конкретных физических лиц, совершивших общественно опасное деяние в интересах юридического лица и в рамках своей служебной деятельности;
8) привлечение к уголовной ответственности лишь физических лиц, не может дать гарантии того, что юридическое лицо не будет продолжать свою преступную деятельность, но при помощи уже других физических лиц;
9) отсутствие законодательной базы привлечения юридических лиц к уголовной ответственности увеличивает уровень латентной преступности. Для примера: только в 2000 г. в тринадцати субъектах Российской Федерации произошло 147 аварий, ущерб от которых превысил 6 млн. руб. В 2001 г. на предприятиях Госгортехнадзора произошло 225 аварий и еще 48 аварий на объектах магистрального трубопроводного транспорта, а в 2002 и 2003 гг. на тех же объектах произошло более 500 аварий, которые сопровождались загрязнением и иной порчей земли. Однако в 2000 г. в связи с отравлением, загрязнением и иной порчей земли вредными продуктами хозяйственной и иной деятельности (ст. 254 УК РФ) было зарегистрировано 10 преступлений, в 2002 г. – 4 преступления, а в 2003 г. возбуждено 21 уголовное дело[19].
Наряду с этим, входя в мировое сообщество, Россия обязана учитывать международные стандарты и рекомендации, в том числе касающиеся уголовно-правовых методов борьбы с общественно опасными деяниями, совершаемыми юридическими лицами. В частности, такие рекомендации изложены в Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г., Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г., Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., Конвенции Совета Европы о киберпреступности 2001 г.
Так согласно п. 1 ст. 18 Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию (которая в настоящее время подписана, но не ратифицирована Российской Федерацией) предусмотрено установление уголовной ответственности юридических лиц за преступления, «заключающиеся в активном подкупе, злоупотреблении влиянием в корыстных целях и отмывании доходов, признанных в качестве таковых в соответствии с данной Конвенцией и совершённых в их интересах каким-либо физическим лицом, действующим в своём личном качестве или в составе органа юридического лица и занимавшим руководящую должность в юридическом лице, в процессе:
· выполнения им представительских функций от имени юридического лица;
· осуществления им права на принятие решений от имени юридического лица;
· осуществления им контрольных функций в рамках юридического лица;
· за участие такого физического лица в вышеупомянутых правонарушениях в качестве соучастника или подстрекателя».
Конвенция обязывает страны-участницы предпринять необходимые меры для того, чтобы юридическое лицо могло быть привлечено к ответственности тогда, когда «вследствие отсутствия надзора или контроля со стороны физического лица появляется возможность совершения уголовных правонарушений».
Как отмечает профессор А.И. Долгова, комментируя Конвенцию об уголовной ответственности за коррупцию, «в России рассматривается вопрос о введении уголовной ответственности юридических лиц и в течение 2 лет со дня ратификации Конвенции данный вопрос будет разрешен»[20]. Такой подход, представляется, верным, тем более что УК РФ гласит: «Настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права»[21]. В свою очередь, Конституция РФ устанавливает, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, то применяются правила международного договора»[22].
Некоторые авторы полагают, что если таковое произойдёт, то целесообразно использовать французский вариант: предусмотреть ответственность юридических лиц за строго определённый перечень преступлений, а не распространять такую ответственность на все преступления, предусмотренные уголовным кодексом (бельгийский вариант)[23].
Интересна, хотя и небесспорна, мысль, которую высказал Б.В. Волженкин. Он предложил различать субъекты преступления и уголовной ответственности, считая, что преступление может совершить физическое лицо, обладающее сознанием и волей. Однако нести уголовную ответственность за преступные деяния могут не только физические, но и, при определенных условиях, юридические лица[24].
К числу сторонников, предлагающих законодательно закрепить институт уголовной ответственности юридических лиц, сегодня также можно отнести таких ученых, как С.Г. Келина, А.С. Никифорова и др. Они обосновывают в своих работах научную состоятельность и практическую значимость решения данной проблемы.
Коренные изменения общественных отношений в связи с переходом к рынку, жесткая конкуренция в мире бизнеса, углубление экологического кризиса, приобретающего характер глобальной экологической катастрофы для всего человечества, позволяют говорить о целесообразности, в отдельных случаях, привлечения юридических лиц к уголовной ответственности. На наш взгляд, это возможно, если общественно опасные последствия наступили в результате умышленных действий конкретных физических лиц с ведома представителей юридического лица (в интересах последнего), а также за действия, совершенные по неосторожности. Круг преступлений уголовная ответственность за совершение которых может быть возложена на юридических лиц, достаточно широк. В первую очередь, это преступления в сфере экономической деятельности, компьютерной информации, экологической безопасности, а также отдельные преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина, общественной безопасности, здоровья населения, основ конституционного строя и безопасности государства, государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.