Действительно, в ходе кампании, растянувшейся на несколько лет, было выявлено и предано суду немало преступных элементов. Китайский журнал "Партийное строительство", подводя итоги борьбы с коррупцией за 1982-1989 годы, подсчитал, что было заведено более полутора миллионов дел, более одного миллиона работников понесли наказания, а всего за годы существования КНР внутри партийного аппарата было выявлено и наказано более 20 миллионов человек[1].
Также при затрагивании вопроса "крыс и тигров" вспоминают дело заместителя губернатора провинции, без счета транжирившего государственные деньги и покрывавшего мошеннические дела своих детей. Смещение с высокого поста руководителя с сорокалетним стажем революционной работы горячо приветствовалось жителями провинции Хунань, многие из которых сомневались, что центральное руководство способно принести в жертву такого "крупного тигра"[46,45].
В августе 1993 года, в ответ на новую волну коррупции, было принято постановление, запрещающее партийным работникам уездного уровня и выше заниматься коммерческой деятельностью (создавать торговые и промышленные предприятия), брать на себя платные посреднические функции, использовать свою власть для предоставления льготных условий тем своим родственникам, которые ведут коммерческую деятельность. Постановление требовало от кадровых работников прекратить совместительство в коммерческих организациях, не занимать там никаких постов (даже почетных). Кроме того, запрещалось приобретать и продавать акции, принимать при исполнении служебных обязанностей подарки, а также тратить общественные и государственные деньги для оплаты вступления в клубы, на организацию всякого рода увеселительных мероприятий[26].
Все эти запреты, по мнению руководства, должны были помочь исправлению стиля партработнико. Китайское правительство считало необходимым создать антикоррупционный социальный климат.
В постановлении комиссии указывалось, что нельзя делать кадровым работникам. В частности, им запрещалось приобретать и ввозить из-за границы роскошные легковые автомобили, используя власть, вымогать под разными предлогами автомобили у подчиненных предприятий. Запрещалось собирать на покупку легковых автомашин государственные деньги путем накопления их за счет невыдачи зарплаты. Не разрешалось, используя служебное положение, незаконным образом покупать квартиры для себя, детей и родственников, а также для друзей по сниженным ценам, обустраивать свои квартиры за счет государства. Руководителям запрещалось во время командировок по стране занимать номера в гостиницах и использовать автомашины, превышая установленные нормы. Местные власти обязывались не устраивать для приезжающих высоких гостей специальные развлекательные вечера. Комиссия вводила ограничения на проведение свадеб, похорон, празднования дней рождения, новоселий с использованием общественных денег. Руководящим кадрам не разрешалось также брать безвозвратные кредиты из партийно-государственной казны на собственные нужды[3].
Как сообщало центральное издательство "Женьмин жибао" в мае 1995 года Центральная дисциплинарно-контрольная комиссия ЦК КПК приняла и разослала по местам очередное постановление, направленное на борьбу против коррупции руководителей государственных предприятий. Постановление требовало от партийных и хозяйственных кадров строго придерживаться норм честности и самодисциплины. В нем содержался подробный перечень тех нарушений закона, которые совершаются на многих фабриках и заводах. Среди них такие, как хищение государственных средств, взимание взяток, использование государственных денег для приобретения личных подарков вышестоящим лицам и почетным гостям, невыплата зарплаты и премий рабочим и служащим и присвоение "сэкономленных" денег. Одной из форм коррупции являлось создание за счет государственных средств частных предприятий, доход от которых руководители целиком клали в свой карман. Такого рода коммерсанты приватизировали имущество, принадлежащее государству, от чего последнее теряет значительные суммы, неся огромные убытки. В ряде случаев управляющие государственными предприятиями оказывали помощь и покровительствовали своим родственникам в создании частных фабрик, используя свою власть, передавали в их собственность государственное имущество, обеспечивали им благоприятные условия для ведения коммерческой деятельности, нарушая тем самым закон. Руководители предприятий часто возводили для себя дома, приобретали квартиры, автомашины, расходуя на это государственные деньги[6].
Постановление рекомендовало всем нарушителям закона, расхитителям общественного добра заняться самопроверкой, вернуть государству незаконно присвоенное (попросту говоря - уворованное). В противном случае они подлежат суровому наказанию, и их дела будут переданы в суд.
Подобного рода постановления принимают из года в год. Как показывают факты, их действенность и эффективность весьма слабы[37].
Особо следует подчеркнуть, что коррумпированные чиновники сурово наказываются, независимо от занимаемого положения и должности. Ярким примером непреклонной борьбы с коррупцией стал судебный процесс над министром КНР по продовольствию и лекарствам КНР Чжэнь Сяоюем, который завершился смертным приговором. Непосредственно перед исполнением приговора в официальном китайском печатном издании "China Daily" было опубликовано последнее обращение Чжэнь Сяоюя к гражданам КНР под названием "Письмо раскаяния". В своем письме министр утверждает, что из корыстных побуждений лучше не стремиться к большой власти. Потому что это не тот случай, когда "чем больше, тем лучше". Он советует любому чиновнику не гнаться за высокими постами, либо, если кто и решил стать руководителем высокого ранга, воспитывать в себе чувство ответственности, поскольку он сам являет наглядный пример того, к чему может привести безответственное обращение с властью[38].
В Китае существует такое понятие как "политическая связка", этому посвящена большая статья политолога Минь Синь Пэя, который считал, что наглядным примером служило дело заместителя мэра столицы Ван Баосэня . Этот видный партийный работник, злоупотребляя властью, совершал экономические преступления, а именно брал взятки, запускал руку в государственный карман, поскольку, будучи любителем сладкой жизни, он постоянно нуждался в деньгах, которые тратил на дорогостоящие пирушки. Это был типичный разложившийся элемент: вор и развратник, который своим поведением подрывал доверие к партии. В сообщении о раскрытии его преступлений не упоминается о том, что он, не дожидаясь суда и следствия, покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна.
В деле Ван Баосэня, как вскоре оказалось, был замешан и мэр Пекина ЧэньСитун. В ходе следствия выяснилось, что он не только сквозь пальцы смотрел на "бытовые грехи" своей правой руки, но и сам не меньше того запачкался в грязных делах. Во всяком случае, при обыске в его квартире были обнаружены большие суммы денег, в том числе и американские доллары, драгоценности, оружие. Чэнь Ситун был хорошо известен как ретивый борец против "буржуазного либерализма". И вот теперь этот поборник чистого социализма предстал перед всеми в своем истинном обличье разложившегося бюрократа, уголовника. На V пленуме ЦК КПК в сентябре 1995 года Чэнь Ситун был официально выведен из состава Политбюро и ЦК КПК, лишен депутатского звания. И хотя в решении он именуется "товарищем" (то ли в силу инерции, то ли по другим причинам), дело его передано в следственные органы, которые и должны вскрыть подноготную его экономических и других преступлений[39].
В решении ЦК КПК отмечается, что Чэнь Ситун несет прямую ответственность за преступные деяния своего заместителя, что он морально разложился, вел роскошный образ жизни, злоупотребляя властью, одаривал своих родственников, добиваясь для них всякого рода льгот и привилегий, используя свое служебное положение, получал дорогие подарки.
Дело Ван Баосэня и Чэнь Си-туна, которые творили свои "делишки" не где-нибудь, а в самой столице, на виду у всех, показывает, что метастазы коррупции проникли в самую сердцевину партии и государства. Правда, находятся журналисты, которые склонны видеть в этих делах просто эпизод в междоусобной борьбе в верхнем эшелоне власти. Коррупция, в том числе в высших звеньях партийно-государственной власти в Китае стала не уникальным, а типичным явлением, и нельзя не согласиться с утверждением китайской пропаганды, что борьба с ней будет длительной и упорной. Удастся ли эту борьбу довести до победного конца и добиться того, чтобы весь аппарат был честным, чистым и неподкупным, это - вопрос другой. Но строгое решение по делу Чэнь Ситуна говорит о том, что нынешнее руководство всерьез взялось за наведение порядка, пытаясь уничтожить "политические связки".
В постановлениях и резолюциях об усилении борьбы с коррупцией и об устрашении мер наказания в отношении провинившихся чиновников недостатка не было. Они следовали одно за другим. Регулярно публиковались новые документы Центральной дисциплинарно-контрольной комиссии и ЦК КПК о принятии строгих мер в отношении руководящих партийных и государственных работников, нарушивших устав партии и законы государства. И почти каждый раз перечисляются те виды правонарушений, которые совершаются злоумышленниками, занимающими важные посты в партийно-государственном аппарате и в хозяйственных органах. Фразы об огромной опасности, которую представляла коррупция, переходили почти
дословно из одного решения в другое, что заставляет думать о малой эффективности принимаемых постановлений, об их слабом воздействии на сокращение масштабов коррупции[14].
На протяжении долгой истории борьбы правительства с путами коррупции прослеживается мезальянс. Наглядным примером служит бунт студентов, вышедших на улицу с плакатами напуганных бумажных тигров, который в очередной раз доказывает негодование населения, по их мнению, бездействием партии к процветанию поборов и воровства. К слову, их мятеж был быстро и беспрепятственно подавлен властями.