Впоследствии аналогичные соглашения, получившие название «капитуляции» (главы, статьи), были заключены и с другими европейскими странами. Подобные уступки иностранным торговцам были односторонними. Они рассматривались османскими властями как нечто не столь важное в сравнении с военным взаимодействием с Францией в антигабсбургской войне. Позднее капитуляции сыграли отрицательную роль в судьбах Османской империи, создав благоприятные условия дли установления экономической зависимости империи от европейского капитала. На первых же порах в подобных соглашениях еще не было элементов неравноправия. Они давались как милость султана и были действительны лишь в период его правления. У каждого следующего султана европейские послы должны были снова добиваться согласия на подтверждение капитуляций [5, c.61]. Османская империя XVI в., осознавая свою военную силу, в отношениях с европейскими державами не стремилась приобщиться к принятым в их среде нормам и правилам дипломатии. Она исходила из мусульманских представлений о христианских странах как о «мире войны», в котором лишь покорностью и уплатой хараджа (податей) неверные могут купить мир с мусульманами. Поэтому соглашения о военной помощи и сотрудничестве, типа тех, что были установлены с французскими королями Франциском I и Генрихом II, воспринимались османскими деятелями как изъявление покорности, подобной вассальной зависимости, а получаемые денежные суммы — как дань вассала.
Торговые же привилегии иностранным купцам в этом плане представлялись как льготы (имтиязат) покорным вассалам. К тому же по мусульманским канонам главная забота правителя процветающего государства должна была состоять в обеспечении регулярного и достаточного поступления товаров на рынок, а поэтому поощрять следовало прежде всего ввоз товаров. Каких-либо протекционистских мер в отношении собственного производства в мусульманских экономических представлениях того времени не существовало.
Таким образом, проводя завоевательную политику, Турция осуществляла захват посреднических монополий в трансконтинентальной торговле.
Это можно рассмотреть на примере торговли города Трапезунда, который среди городов Черноморского побережья занимал важное место благодаря своему географическому положению. Он был основным опорным торговым пунктом на южном побережье Черного моря. После образования Трапезунд-ского государства (1204 г.) он стал центром международной торговли Малой Азии, Закавказья и Передней Азии. Из Трапезунда начинался сухопутный торговый путь, который направлялся через Эрзурум в Иран и Среднюю Азию и далее в Индию и Китай [34, c.203]. Не менее важное значение имели и другие сухопутные, а также морские пути. Начиная со второй половины XIII в., когда генуэзцы и венецианцы в черноморских городах, в том числе и в Трапезунде (Трабзоне), основали свои торговые фактории, торговля приобрела еще более интенсивный характер.
В 1453 г., после захвата Константинополя, османцы быстро утвердились в черноморском регионе: в 1461 г. они завоевали Трапезундское государство, в 1475 г. — Крым, затем — Азов и прилегавшие к нему территории, в 1484 г. — Килию и Аккерман (ныне Белгород-Днестровский), фактически превратив Черное море в «Османское озеро». Установив строгий контроль над проливами, османцы значительно сократили вход иностранных судов в Черное море и тем самым фактически свели на нет коммерческую активность иностранцев в этом районе. Сами же стали полными хозяевами положения [45, c.57].
В Османской империи государство строго следило за торговлей. Еще при Мехмеде II государством была монополизирована торговля солью, мылом, свечным воском. На остальные товары широкого потребления постановлениями канун-наме (начиная с XIV в.) вводилась строгая регламентация цен. В соответствующих дефтерах фиксировались специальное поставки тех или иных продуктов, льготными налогами ограничивалась сфера торговли. Кадии и их помощники (мухтасибы) устанавливали цены почти на все продукты питания и на товары широкого потребления (нахр). При этом учитывались сезон, транспортные расходы и даже возможная прибыль торговца, которая не должна была превышать 10% [5, c.52]. Помимо общих государственных торговых актов были изданы специальные торговые канун-наме, составленные для отдельных провинций или городов, имевших торговое значение; они отражали специфику данного региона в области торговли.
После установления османского господства на Черноморском побережье были составлены канун-наме для ряда торговых центров этого региона, а также распространены здесь османские канун-наме общего характера.
То же произошло и в отношении Трапезунда. В эпоху Сулеймана I Кануни (1520-1566) османцы произвели перепись ливы Трапезунд и данные внесли в реестры. Тогда же был составлен ряд торговых канун-наме и для самого города: 1) портовое канун-наме (искеле кануннамеси); 2) канун-наме маклеров (деллялие кануннамеси); 3) канун-наме о городских налогах (ихтисап кануннамеси); 4) канун-наме относительно пошлин на шелк (ипек ресми кануннамеси) и др.
В результате анализа этих законоположений можно не только установить количество взимаемых пошлин и налоги на различные товары, но и воссоздать общую картину торговли в Трапезунде. Здесь ведущее место занимала морская торговля, так как основная часть как экспортных, так и импортных товаров ввозилась и вывозилась морским путем. Именно поэтому и было составлено специальное канун-наме для порта. Портовые доходы (искеле мукатаасы) относились к хассу султана, ежегодно они составляли 476666 акче.
Как известно, в большинстве районов Османской империи налог на торговлю для подданных султана мусульман составлял 3% стоимости товара, а для немусульман — 4%, для иностранцев — 5%. В этом отношении в Трапезунде наблюдается несколько иная картина: «Товар, доставленный по суше, независимо от принадлежности его мусульманину или немусульманину, при продаже его в Трапезунде облагался налогом в 3 акче с каждой сотни, если же не был продан, а перевезен морем дальше, то с него взимали 4 акче с сотни. Нагруженное товаром судно при входе в порт Трапезунд после корректировки цен платило 4 акче с сотни». Законоположение предусматривало, что «в случае бури, если корабль вынужден был войти в Трапезундский порт, а затем, не производя разгрузки товаров, продолжит путь, налог с него не взимается, в случае же разгрузки — взимается» [5, c.52].
Итак, торговцы, ввозившие товар морем, платили 4% стоимости товара, сухопутным же путем — 3%. По нашему мнению, это объясняется тем, что сухопутной торговлей в основном занимались мусульмане, а морской — христиане.
Иностранные купцы независимо от того, прибыли они морем или по суше, платили 5 акче с сотни.
Интересно отметить, что в Азове при Сулеймане I канун-наме и налог на торговлю для мусульман и немусульман был одинаков и составлял 4,2%, чем этот регион отличался от других провинций империи [46, с.155]. Для Трапезунда характерным было то, что подданные империи за товар, ввозимый морем, платили на 1% больше, чем за товар, ввозимый с суши.
Естественно, что интенсивная морская торговля требовала большого числа судов, поэтому должное внимание уделялось судостроению. Для этого здесь были подходящие условия: строительный материал превосходного качества (в окрестных лесах в изобилии были нужные породы деревьев — самшит, тополь, каштан, орешник и др.) и искусные мастера.
По данным канун-наме, судостроение облагалось специальным налогом (геми тапусу), зависевшим от размера судна. Этот налог принадлежал хассу санджакбея. Размер его вместе с долей, идущей карабаджы, составлял 14 тыс. I акче.
Несомненно, развитию судостроения способствовало и то обстоятельство, что после изгнания итальянцев и ухода из этого региона генуэзских и венецианских кораблей возникла острая необходимость пополнения торгового флота новыми судами.
Законоположение точно определяло правила входа в порт и выхода из него судов: «До прихода на корабль наиба судно не имело права выйти в море из порта, в пользу наиба взималось 50 акче; большие суда платили за вход в порт по 40-45 акче, остальные же в зависимости от размера—по 15-20-25-30-35 акче». «Городской субашы вручал купцу справку с печатью об уплате налога, за что также брал 1 акче, а с владельца судна — еще 10 акче». При выходе из города на судно снова поднимался наиб, и за это «торговец и другие пассажиры платили по 1 акче, владелец же судна — 10 акче». Годовая сумма сборов этого налога составляла 9166 акче.
Одна из главных статей импорта и экспорта — шелк-сырец. Его ввозили из Ирана — шелковым путем, из Грузии, Азова. В Трапезунде торговля шелком особенно возросла с 1258 г., после взятия монголами Багдада и крестоносцами ряда городов Сирии. В этот период торговля через Левант была значительно затруднена, и именно Трапезунд занял ведущее место в торговле шелком. Часть привозимого шелка-сырца обрабатывали на месте, а большую часть вывозили морем в Европу [12, c.30].
После завоевания османцами Трапезунда торговля с Европой шелком значительно сократилась, так как в это время вновь оживилась левантийская торговля. Установление османцами контроля над проливами также неблагоприятно сказывалось на этой торговле.
В Трапезунде в связи с торговлей шелком было издано специальное канун-наме: шелк-сырец облагался весьма значительным налогом — на каждую единицу веса (25 лидре) с продавца и покупателя взимали по 65 акче. Канун-наме свидетельствует, что часть шелка, ввозимого в Трапезунд, доставляли в Стамбул и Бурсу: «Если торговец, не продав шелка (в Трапезунде), увозил его в Стамбул или Бурсу, то он освобождался от налога. В случае, если он имел желание уплатить налог в Трапезунде, то должен был иметь документ (худжет) с места продажи и передать его эмину Трапезунда».