Гласность судопроизводства побуждает и самих судей, и поверенных тяжущихся, относиться к своим обязанностям тщательно и добросовестно, ибо выполнение дела совершается под контролем общественного мнения. «Дайте мне, – говорил Мирабо, – какого хотите судью – пристрастного, корыстолюбивого, даже моего врага, лишь бы только он действовал в виду публики». «Горой стою за гласность суда, – пишет сенатор Боровиковский. – Мало того: не сочувствую обычаю (чуть ли не всесветному) решать дела, не выходя из совещательной комнаты, если нет ни сторон, ни публики. Позволю себе такое сравнение: в церкви молящихся нет, а служба совершается сполна, согласно церковным уставам. Трудно поставить точную разницу между «опущением пустых формальностей» и «халатностью».
В силу начала «состязательности» стороны убеждают суд в правоте каждая своего дела, представляя доказательства, ссылаясь на факты и приводя юридические рассуждения. Это возможно, как устным, так и письменным путем. Завадский, например, выделяет следующие преимущества устного процесса: «Устность, предполагающая присутствие на суде тяжущихся или их поверенных, дает в руки суда легкую возможность задавать сторонам вопросы, чтобы добиться или признания факта, что делает доказательства в его пользу излишними и сокращает или упрощает разбирательство дела, или его разъяснения и освещения, или, наконец, отрицания, снабжающего суд правом приступить к поверке доказываний противника. Словесный порядок разбора, с обменом возражений между тяжущимися сторонами, создает пред глазами суда спор – этот лучший способ для уяснения и усвоения судьями всех данных по делу, как это признано всеми процессуальными законодательствами. Притом спор и состязание протекает в его наиболее удобоусвояемой для суда постановке: спор устный, представляющий вниманию всю картину дела в красочности живого, горячего слова, исчерпывающий все вопросы во время прений, ибо всех должны будут, влекомые личным интересом, коснуться противники в целях нападения или защиты. Если же суд вмешается в эту словесную борьбу, руководя прениями и их направляя, не дозволяя им отклониться в сторону от главного предмета спора, умеряя излишний пыл спорящих и пресекая вольные или невольные злоупотребления, задавая наводящие и разъясняющие вопросы, то все выгодные стороны состязания будут использованы правосудием в еще большей степени.
Фойницкий считает, что: «В свою очередь, и письменное начало имеет свои высоко полезные стороны: прежде всего для того, чтобы подготовить правильный спор. Чтобы спорить во всеоружии фактов, доказательств и юридической логики, надо заранее ознакомиться с требованиями противника, обстоятельствами, которые он приводит, и ссылками на закон, которыми он пользуется. Для этих целей процесс заставляет тяжущихся обменяться предварительно так называемыми «состязательными бумагами», из которых первой со стороны истца и является исковое прошение. А так как эти бумаги (по нашему уставу их полагается не более двух от каждого тяжущегося) обязательно проходят через руки суда, то своевременное ознакомление с ними позволяет подготовиться к спору судье, чтобы руководить прениями с толком и задавать вопросы, действительно способствующие выяснению истины. Это же изучение бумаг даст члену-докладчику (в коллегиальном суде) возможность сделать перед заседанием доклад, чтобы выяснить сущность предстоящих прений остальным судьям и, может быть, даже самим тяжущимся. Кроме того, письменная форма наиболее содействует закреплению процессуального материала: требований истца в прошении, апеллятора и кассатора в жалобе; рассуждений суда в постановленном решении и т. д. Если бы все сохранялось только в памяти лиц – судей и тяжущихся, – то был бы возможен спор о содержании этих важнейших процессуальных моментов: бумага предотвращает всякое здесь сомнение. Кроме того, в известные акты суда – в протокол – заносится вкратце все, что было сказано и сделано при разборе и для разбора дела как тяжущимися, так и судом: речи сторон, допрос свидетелей, весь последовательный ход судебной процедуры. Если бы стороны находили в действиях судей ошибки, отступления от законного порядка и т. д., то могли бы опираться на факты, занесенные в протокол, и не зависеть всякий раз от воспоминаний или забывчивости судей, на которых подаются ими жалобы.»
Наше современное гражданское процессуальное законодательство ввело процессы с преобладанием письменного начала, если не в смысле совершенного недопущения устности, то в смысле допустимости исключительно письменных доказательств. Это сделано было в видах ускорения суда по тем делам, которые по свойству имеющихся в них доказательств со стороны истца представляются почти бесспорными»: до такой степени были бы безнадежны возражения ответчика.
Развитие гражданского процессуального законодательства показало несостоятельность концепций, в соответствии с которой предлагалось выделять самостоятельный принцип процессуальной активности суда либо принцип активной помощи в защите права со стороны государства в лице суда, прокуратуры и иных компетентных органов).
Разумеется, суд, прокуратура, а также государственные (муниципальные) органы в отдельных ситуациях могут влиять на ход гражданского процесса. Тем не менее главной движущей пружиной возникновения и развития гражданского судопроизводства является инициатива субъективно заинтересованных в исходе дела лиц. А в условиях рыночной экономики значение принципа диспозитивности в гражданском судопроизводстве неизбежно возрастает.
Все дореволюционные цивилисты выделяли принцип состязательности при отправлении правосудия. Нельзя не коснуться и проблемы о существовании в системе его принципов принципа объективной (судебной) истины.
Здесь мнения дореволюционных юристов разделяются. Авторы некоторых монографических работ пытаются доказать, что «суд не устанавливает истину по гражданским делам». Однако более взвешенной представляется мнение, согласно которому установление истины как конечная цель гражданского судопроизводства остается неизменной. Только имея в виду необходимость установления действительных обстоятельств гражданских дел, закон устанавливает такую достаточно сложную, трудоемкую и дорогостоящую процедуру как гражданское судопроизводство. Если согласиться с тем, что установления истины как цели процесса более не существует, то соответственно нужно было бы отказаться и от гражданского судопроизводства как установленного процессуальным законом порядка рассмотрения и разрешения гражданских дел. По-видимому, такой вывод следовало бы признать абсурдным.
Думается, что и по ныне действующему законодательству установление истины как цель гражданского судопроизводства остается неизменной. В то же время существенно изменились методы установления истины в суде. Законодатель справедливо отказался от превалирующей роли суда в установлении истины по делу, когда гражданское судопроизводство по ряду моментов являлось состязательным лишь формально, а по существу во многом носило ярко выраженный следственный характер. В современном процессе состязательность судопроизводства в ее исконном и подлинном, а не политизированном смысле слова должна стать основным инструментом установления истины в правосудии.
Современные условия требуют от судей принципиально нового подхода к осуществлению правосудия по гражданским делам, глубоких знаний материального и процессуального права. Только при этих условиях суд сможет организовывать и проводить подлинно объективные, состязательные, равноправные для сторон процессы, используя для этого новые и достаточно эффективные средства, закрепленные в новейшем гражданском процессуальном законодательстве.
2. Взгляды русских юристов конца XIX – начала XXв. на систему гражданского судопроизводства
2.1 Устройство и развитие судебной системы
Действия суда в современном гражданском процессе в значительной степени детерминируются лицами, участвующими в деле, также в ходе представления и исследования доказательств, заявления ходатайств, высказывания мнений по поводу ходатайств других участников процесса и т.д. Разумеется, суд как орган государства не связан полностью волеизъявлениями сторон и может в определенных ситуациях отклонять их. Необходимость в реализации подобных полномочий встречается сравнительно редко. Однако сам факт их существования свидетельствует о сочетании диспозитивного и императивного начал в механизме гражданского процессуального регулирования.