Газават как священная война не ограничивался лишь прославлением героев газавата, получавших не только особый титул героя – гази, но и добычу – материальное вознагражение («завоеванные уже во время Османа и Орхана земли передавались правителями гази в качестве оплаты за их службу»). Эта форма «в течение веков являлась основой государственной модели земля – воин. Можно считать, что при Баязите Молниеносном традиция газавата стала еще актуальней. В середине XV века османы объединили Анатолию до Евфрата и после взятия Стамбула дух газавата продолжился в союзах акынджы и у приграничных племен в Европе». Об этом же пишет и П.Фодор: участники грабительских походов, акынджи, стали гази, то есть борцами за веру, а их вожди беи превратились в гази султанов, покоренные династией территории (ил) были объявлены землей ислама (дар уль-ислам)».
Как очевидно, лозунг газавата не стал постоянным лозунгом завоевательных походов османов по той простой причине, что эти походы со временем все чаще заканчивались поражениями и ссылаться на божественную волю уже было неуместно. Тем не менее даже в этих случаях титул гази находил своего достойного носителя. Так, уже в конце XIX в. за почти четырехмесячную упорную оборону Плевны турецким гарнизоном в июле – ноябре 1877 года два руководителя обороны Осман паша и АхметМухтар паша получили звание гази.
Постосманские случаи применения этого термина уже с другим, светским смыслом турецкие историки видят в попытках обращения к нему в действительно героическое время для турецких патриотов – годы национально-освободительного движения. 19 сентября 1921 г., вскоре после победы над греческой армией в Сакарийском сражении под Анкарой Великое национальное собрание Турции присвоило Мустафе Кемалю вместе со званием маршала также титул гази. Немало участников боевых действий в годы упомянутого движения также именовались гази, они носили особую медаль, были до своей смерти окружены почетом и вниманием, имели материальные льготы.
Если говорить о дальнейшей трансформации идеи газавата (и гази), то ее реликты в Турции не так уж сложно обнаружить в панисламизме. Причем наряду с редко используемой ныне идеей вооруженного распространения ислама путем захвата территорий сегодня некоторых турецких исламистов вдохновляет идея его распространения путем мирной пропаганды – ввиду его якобы превосходства над другими мировыми религиями. Так, живущий в Германии публицист Метин Гюр, последовательный сторонник поиска путей интеграции германских турок в европейскую культурную среду, в одном из разделов книги, названном «Станут ли немцы мусульманами?», приводит высказывания некоторых турецких исламистов о том, что так оно и будет, Германия станет мусульманской страной, причем это предсказано давным-давно, еще при жизни пророка. Он пишет: «Причиной безостановочного расширения числа мечетей (в Европе) …является убежденность в том, что шариат должен господствовать над миром. Это тоже политика, борьба без оружия… Как утверждают, например, влиятельные ходжи из числа тех наших религиозных деятелей, которые живут в Германии, Германия в будущем якобы станет мусульманской страной». Автор напоминает о демонстрациях в Германии, когда «некоторые мусульманские организации в своих листовках и на плакатах открыто объявляют немецкому народу священную войну». Он приводит слова одного из германских исламистов, директора исламского архива Германии Салима Абдуллаха, опубликованные в «Милли газете» 29.09.1990 года: «Спросим сами себя – почему достигшие окраин Вены исламские войска вынуждены были затем уйти, не достигнув цели..? То, что не сумели сделать в 17 веке турецкие войска под Веной и Нюрнбергом, успешно проделали простые люди, отправившись из Анатолии зарабатывать свой хлеб. Повсюду, где появляется мусульманин с Кораном, он одерживает победу. Поэтому возвратиться в Анатолию – значит вновь исламу отступиться от западного мира».
Газаватом в современной упаковке, можно считать проникновение на территорию бывшего СССР представителей богатого «мирного» исламистского сообщества Фетхуллаха Гюлена. 11 января 1990 г., в разгар начавшегося в СССР развала, первая группа турецких миссионеров-исламистов, снаряженная Фетхуллой Гюленом, миновала турецко-грузинскую границу и прибыла в Грузию. В мае вторая группа посетила Грузию, Татарстан, Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Таджикистан, положив таким образом начало проникновению исламистской общины Гюлена в образовательную систему ряда государств бывшего СССР, в том числе Российской Федерации (включая Москву). В турецких изданиях сообщалось, что с тех пор действующие под контролем этой исламской общины турецкие компании создали «Школьную империю», содержат на свои средства учебные центры в Якутии, Туве, Хакассии, Башкортостане, Чувашии, Татарстане, Дагестане, Москве, а также в государствах Центральной Азии, Азербайджане, Румынии, Молдове, Албании, Украине (в том числе в Крыму) и других странах. Подтверждая эти сведения, турецкий автор Ф.Булут уверен, что эти школы обеспечивают общине «невидимую» пользу. «В неурочные часы ведется религиозное обучение и пропагандируется деятельность общины. Значительная часть рекомендуемой литературы – шариатские издания. Одна из долгосрочных задач общины в Турции – ликвидация светского режима…».
Можно добавить, что издаваемая Гюленом в Турции массовым тиражом газета Заман еженедельно выходила и в московском варианте, и в казанском, и уфимском и в других. Номера московского издания старательно популяризировали личность Гюлена. Например, в одном из июньских номеров за 1998 г. было опубликовано интервью с ним на четырех «турецких» страницах и с пятью фотографиями автора. Там же уже российский читатель информируется на «русских» страницах о человеке, посвятившем свою жизнь благотворительности, благочестию, «служению людям всего мира, независимо от их вероисповедания, расы, языка» – Фетхуллахе Гюлене, «мудреце и философе».
В том же духе написано безымянное предисловие ко второму тому изданной в Москве на русском языке в 2001 г. книги Ф. Гюлена «Сомнения, порожденные веком». В нем – ни слова о судебном преследовании Гюлена в Турции и его причинах, об острых дискуссиях в турецком обществе по поводу деятельности его общины в России, Центральной Азии. Вместо этого сообщается, что у него «миллионы последователей во всем мире», «ученые и интеллектуалы современной Турции прямо или косвенно признают Фетхуллаха Гюлена одним из наиболее влиятельных мыслителей и писателей ХХ века». Сообщается также и о том, что ждет от ХХI века Ф. Гюлен – это будет век терпимости и взаимопонимания, ведущих к сотрудничеству между человеческими цивилизациями и, в конечном счете, к их объединению. Духовность, по его мнению, победит на пути к межцивилизационному диалогу, основанному на взаимных интересах.
Нет сомнения, что такие ожидания, особенно в «смутное время», были важны для России, где живут вместе множество этносов с их культурами и религиями. Но вряд ли можно найти даже намеки на «межцивилизационный диалог» в таком безапелляционном утверждении автора: «Во всех формах богослужения этой религии [т.е. ислама. – Н.К.] заключены сотни благ; иными словами, присущая ей форма богослужения соответствует зрелому, развитому обществу. Что же касается других религий, то они с течением времени, в сущности, подверглись искажению и потеряли свой истинный облик. Даже если бы они не были искажены, то все равно были бы недействительны, ибо Аллах утвердил ту религию, что угодна Ему, и сказал, что это – Ислам». При таком тоталитарном мышлении, исключающем право на существование в ХХI веке других мировых религий, поскольку они по мнению Гюлена, «недействительны», о какой терпимости и взаимопонимании может идти речь?
Кстати, из содержания вечерней передачи А. Мамонтова по телеканалу Россия 19 февраля 2006 г. следует, что в Российской Федерации публикуются и высказываются прямые призывы к войне мусульман Северного Кавказа против российских властей, призывы, которые возрождают средневековые лозунги газавата. В этой же передаче сообщается, что в террористических акциях на Северном Кавказе действует немало турецкихграждан. Генерал Трошев, описывая рейд банды Р. Гелаева в составе 200 человек из Грузии в Чечню через Ингушетию осенью 2002 г., сообщает в своей книге, что в составе банды, помимо местных боевиков, был турецкий отряд, насчитывавший 15 человек. «По итогам боя с бандой вблизи Галашки боевики только убитыми потеряли 30 человек. Среди убитых – англичанин, грузины, турки, арабы». Еще ранее, в 1999 г., незадолго до подписания российско-турецкого соглашения о совместной борьбе с терроризмом газета «Известия» опубликовала материал под названием «Турецкий марш», в котором описала, как Турция втягивается в развязанную против России на Кавказе террористическую борьбу. В частности, сообщалось, что чеченские полевые командиры «то и дело выезжали и выезжают через Турцию в страны Ближнего и Среднего Востока, особо не скрывая свои передвижения». «Именно из этой страны в Ичкерию поступали военная амуниция, медикаменты, современные средства связи, продукты питания. Помимо этого на всем протяжении войны именно в Турции печаталась чеченская агитационная литература, а также символика независимой Ичкерии, которая нашивалась боевиками на куртки и кепки цвета хаки. Кроме того, именно в Турции поправляли свое здоровье чеченские боевики, получившие ранения в боях с федеральной армией (например, Салман Радуев)».
Осенью 2000 г. властям Турции удалось начать судебное расследование Ф. Гюлена. Правда, судебный иск носил заочный характер, поскольку к этому времени обвиняемый уже полтора года находился в США. В обвинении утверждалось, что Гюлен «при участии кадров, хорошо подготовленных и обученных в принадлежащих ему школах, интернатах и на курсах, намеревался отвергнуть принципы Ататюрка и ликвидировать светскую республику, чтобы создать государство, опирающееся на шариат». Особо отмечена политика безмолвного и глубокого проникновения группы Гюлена в Турецкие Вооруженные силы. Организация Гюлена «стала самой сильной реакционной структурой в Турции».