Предчувствуя катастрофу, другой сын Хусейна эмир Абдалла спешно выдвинулся в Трансиорданию во главе вооруженного отряда из 1200 человек с намерением, дополнительно мобилизовав местные племена, вернуть арабам контроль над Сирией.
В ноябре 1920 г. Абдалла вступил в Маан, а 1 марта 1921 г. – в Амман. В этот момент англичане приняли решение договориться с эмиром, чтобы оградить себя от возможных осложнений с Францией в случае вторжения сил Абдаллы в Сирию. В конце марта 1921 г. в Иерусалиме состоялась встреча Абдаллы с У. Черчиллем, занимавшим тогда пост министра по делам колоний. На ней эмиру было предложено закрепиться в Трансиордании и создать там так называемую арабскую администрацию. Практически одновременно с этим, в марте 1921 г., в Каире прошла конференция британских представителей на Ближнем Востоке, постановивших разделить Палестину и Трансиорданию на две самостоятельные подмандатные территории с образованием в последней эмирата во главе с Абдаллой Ибн Хусейном.традиционный уклад общество
Последними о принятых решениях узнали шейхи местных племен, которых официально уведомил о произошедшем только назначенный британский верховный комиссар в Палестине Герберт Самюэль в ходе своего визита в Амман в апреле 1921 г.
С воцарением эмира Абдаллы в Аммане одним из первостепенных вопросов стала проблема признания его власти всеми племенами и кланами, проживающими в границах новосозданного государства, и их дальнейшей лояльности. Далеко не все в этом отношении складывалось гладко: крупные племена (например, Адван) учиняли волнения и нередко затевали междоусобицы как в «добрые османские времена» своей полной неподконтрольности.
Для обуздания племен в 1921 г. были созданы регулярные вооруженные силы, получившие название Арабский легион. Первоначально это был всего лишь отряд, насчитывающий менее 1 тыс. человек во главе с английским капитаном Ф. Пиком. Однако во время военных операций ему помогала английская авиация, базировавшаяся в Аммане. Благодаря этому рейды Арабского легиона против бунтовавших трансиорданских племен были эффективными, и уже к концу 20-х годов в стране был установлен довольно прочный порядок. Помимо оружия Абдалла использовал и дипломатию. Он старательно объезжал племена и, разговаривая с ними на уровне доступных трайбалистских понятий о взаимоотношениях между сюзереном и клиентелами, интересовался их пожеланиями, запросами и требованиями, разъяснял суть сложившейся ситуации.
Эмир Абдалла с первых же дней своего правления старался активно вовлекать представителей кланово-племенного сообщества в управление государством. При этом на первых порах предпочтение отдавалось оседлому населению, которое в 20-х годах составляло чуть более трети всех жителей13. Одной из главных опор трона стали также черкесы и чеченцы, расселившиеся в Трансиордании после бегства с Северного Кавказа (их насчитывалось несколько тысяч человек).
Так, в 1929 г., при составлении структуры первого Законодательного совета (этакого сплава квази-парламента с правительством) эмир из 16 избираемых законодателейвыделил девять мест арабам-мусульманам (оседлым), три – арабам-христианам, два – черкесам и только два – ко-чевникам-бедуинам. При этом кочевники (почти треть страны) не получали права голосовать, а двое их представителей определялись комиссиями из шейхов племен. В состав же министерской части совета длительное время включались лица вообще не трансиорданского происхождения – сирийцы Рашид Талиа, МизхерРаслан и Хасан Абу аль-Худа, па-лестинцы15 – Ибрагим Хашем, Тауфик Абу аль-Худа, Самир ар-Рифаи и ДжамильТутунджи, а также хиджазецАбдаллаСерадж. Активно на государственную службу привлекались северокавказцы – черкесы, чеченцы, кабардинцы и др., которые отличались повышенной лояльностью и преданностью новому режиму, рассматривая его как своего единственного покровителя и защитника от доминирующего кланово-трайбалистского сообщества.
Таким образом, начальные этапы становления иорданской государственности характеризовались преобладающей взаимной настороженностью и даже в известной степени недоверием между эмиром Абдаллой и трансиорданскими кланами. Тем не менее, эмир старался не дистанцироваться от своего нового народа и всячески привлекал клановых деятелей на службу, задабривал, предоставлял льготы. Коренной перелом в ситуации произошел тогда, когда в результате арабо-израильского конфликта практически половину населения страны стали составлять палестинцы, как беженцы, так и жители Западного берега р. Иордан, вошедшего в состав Иорданского Хашимитского Королевства.
С момента провозглашения в декабре 1948 г. объединенного государства Трансиордании и Палестины под короной Абдаллы – Иорданского Хашимитского Королевства серьезное влияние на жизнь населения страны стал оказывать национальный фактор. Водораздел прошел не только по кланово-племенной принадлежности, но и этническо-географической. Часть подданных короля Абдаллы стали осознавать себя коренными трансиорданцами, своего рода белой костью страны, другая часть называла себя палестинцами и в своей массе считала вхождение в состав королевства временной мерой, связанной с необходимостью перегруппировать силы перед решающей битвой с Израилем за «оккупированные им палестинские территории».
Как известно, всю свою жизнь Абдалла был твердым приверженцем панарабской идеи, поэтому, никогда не заботился о становлении иорданского самосознания или того, что по-английски называется nationalidentity. Потому для него стало в известной степени шоком раскручивание палестинцами идеи независимого палестинского государства и начало формирования палестинских политических организаций. Убийство короля Абдаллы 20 июля 1951 г. палестинцем – сторонником иерусалимского муфтия Хадж Амина аль-Хусейни прозвучало серьезным сигналом иорданской хашимитской династии относительно лояльности этих новых подданных королевства.
Радикализация палестинцев, находившихся на более высоком уровне политического и социального развития, вылилась в 1954-59 гг. в серьезную борьбу между оппозиционными (в основном насеристскими и баасистскими) группами и прорежимными силами, в которую оказались вовлечены и вооруженные силы страны. Если внимательнее посмотреть, какие группы населения кого поддержали, то станет ясно, что король опирался преимущественно на традиционно консервативные трансиорданские кланы и племена, в то время как «демократическая» общественность была представлена в основном выходцами из Палестины.
Разгром оппозиции в 1957-1959 гг. во многом способствовал тому, что, несмотря на видимое равенство в правах и возможностях, граждане Иордании палестинского происхождения оказались лишенными доверия дворца и фактически отлученными от ключевых государственных и армейских постов. Тем не менее, как показала практика, король Хусейн осознавал лучшую подготовленность палестинцев как специалистов и достаточно широко пользовался их услугами, стараясь одновременно не афишировать фактического раздела населения страны на людей двух сортов.
Тем не менее, показательно, что 16 апреля 1957 г., в разгар разгрома военного мятежа генерала Али Абу Нувара, 200 бедуинских шейхов публично принесли королю клятву в абсолютной лояльности16.Офицеры из бедуинских племен и крупных трансиорданских кланов, верные до конца и непримиримые к оппозиционерам, своей самоотверженностью спасли дворец. С этого момента король всегда проводил в отношении армии четкую линию на поддержание такого баланса роялистских трайбалистских сил среди офицерского корпуса, который никогда бы не позволил вооруженным силам колебаться – на чьей стороне выступать в случае внутренних волнений.
Проведение подобной политики неоднократно спасало трон. Особенно наглядно это проявилось в ходе событий «черного сентября» 1970 г. и окончательного разгрома отрядов палестинских федаинов в январе-июле 1971 г. Как известно, после того, как под нажимом Египта, Сирии, Ирака и Саудовской Аравии был дан зеленый свет созданию самостоятельных (не ориентирующихся на иорданское руководство) палестинских структур и организаций, многие палестинцы постепенно перестали считать, что Амман отражает и их интересы. На территории Иордании стали формироваться подразделения палестинских бойцов, не подчиняющихся иорданским военным. Необратимым процесс стал после июньской войны 1967 г., когда Израиль выдавил так называемых федаинов (палестинских бойцов) за р. Иордан, а затем заставил их покинуть приграничную часть долины р. Иордан и переместиться в крупные города в центральной части Иордании – Амман, Ирбид, Зарку, Джераш.
В условиях, когда в столице королевства было больше баз ООП, чем иорданской армии, а такие составные части ООП как Демократический фронт освобождения Палестины и Народный фронт освобождения Палестины начали открыто призывать к свержению режима, король был вынужден действовать, чтобы предотвратить окончательное создание в своем королевстве государства ООП. С 16 по 27 сентября 1970 г. верные Хусейну части, состоящие из коренных иорданцев, применяя танки и артиллерию, устроили настоящую бойню палестинских федаинов. Столкновения продолжались и в первой половине 1971 г., и лишь 19 июля премьер-министр В. Телль объявил о полном изгнании всех «партизан» с территории Иордании.
Фактическая потеря Иорданией Западного берега сначала в войне с Израилем в 1967 г., а затем в результате межарабских решений в Алжире в 1973 г. и Рабате в 1974 г. окончательно превратили палестинцев в своего рода временных граждан королевства с соответствующим к ним отношением. Конечно ни о репрессиях, ни о преследованиях, ни о кампаниях чисток речь не шла, однако в жизни постоянно реализовывался негласный закон: во властных структурах палестинцев должно быть такое количество, которое в случае форс-мажора позволило бы избежать дестабилизации ими внутренней ситуации и паралича государственной власти. Основной упор был сделан на доминирование в правительственных органах разветвленных сетей из представителей крупных лояльных иорданских кланов.