Чтобы сгладить последствия такого традиционно непопулярного шага, как повышение цен, его планировалось разделить на три этапа и, кроме того, «подсластить пилюлю» другими мероприятиями социального и экономического порядка, например, повысить заработную плату.
Для крестьян предусматривалось повышение с 1 октября закупочных цен на все сельскохозяйственные продукты, кроме зерна, в пределах 10-25 %.
Все эти мероприятия должны были смягчить впечатление от запланированного повышения цен. Эта акция проводилась с целью «выравнивания» цен в Прибалтике и остальной части СССР, где они были существенно выше.
Ситуации в Латвии в начале октября 1940 г., в результате, выглядела следующим образом. «После повышения цен спрос на товары как промышленные, так и продовольственные резко возрос. Городское население делает запасы даже таких продуктов, как картофель, рожь, чего раньше не наблюдалось».
Были введены карточки на сахар и кусковое хозяйственное мыло. Каждый гражданин республики имел право получить 1,800 гр. сахара и 125 гр. кускового хозяйственного мыла в месяц. Вводилось ограничение на приобретение текстильных товаров и обуви.
24 октября 1940 г. Политбюро приняло решение об отсрочке нового повышения цен в республиках Прибалтики до 16 ноября 1940г. Таким образом, повышение цен должно было быть проведено вместе с официальным введением советской валюты. Однако вскоре выяснилось, что даже технически такое масштабное мероприятие республиканские совнаркомы обеспечить в срок не в состоянии.
Была создана специальная комиссия СНК СССР, которая, изучив создавшуюся ситуацию, решила отсрочить очередное повышение цен и валютную реформу до 25 ноября 1940 г.
В октябре-ноябре 1940 г. новая власть в Прибалтике оказалась на пороге кризиса. Первые мероприятия по советизации Латвии вызвали совершенно прогнозируемую реакцию населения: «Мелкая городская буржуазия уже начинает открыто проявлять недовольство. Если не так давно проходящие по улицам части Красной Армии дружелюбно приветствовались публикой, то теперь они встречаются и провожаются угрюмым молчанием. Обратную картину наблюдаем мы, когда по тем же улицам проходит соединение национального корпуса. Его не только встречают приветствиями, но его, как правило, сопровождает восторженная толпа в 100-200 человек. Даже были случаи, когда из толпы раздавались антисоветские профашистские лозунги. Органы НКВД своим вмешательством прекратили эти маленькие демонстрации...».
На основе изученного материала, можно сделать следующие выводы: 1) процесс советизации на территории Латвии имел ряд особенностей; 2) советизация изменила расстановку политических сил внутри Латвии, изменила экономическую обстановку.
латвия оккупация немецкая освенцим
2. ЛАТВИЯ В ГОДЫ НЕМЕЦКОЙ ОККУПАЦИИ
2.1 Первые месяцы оккупации
26 июня 1941 года немецкой 8-й танковой дивизии группы армии «Север» вошли в Даугавпилс, а ещё три дня спустя, 29 июня, немецкое войска заняли Екабспилс (Якобштат), Ливны (Ливенгоф) и южную часть Риги.
Вслед за армейскими частями следовали эйнзатцгруппы. Вся Прибалтика и Белоруссия находились в ведении эйнзатцгруппы «А», ее командиром был бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Франц Шталекер (позже он стал командиром полиции безопасности и СС в рейхскомиссариате «Остланд»).
По численности и составу эйнзатцгруппы и эйнзатцкоманды представляли собой не боевые соединения, скорее штабы, будущую полицию администрацию для оккупированных территорий. В их состав входили офицеры войск СС(34%), вермахта (28%), полиции порядка (орпо) (22%), полиции безопасности (зипо) и тайной полиции (гестапо) (9%), криминальной полиции (крипо) (4%) и офицеры службы безопасности (СД) (3%). Таким образом, эйнзатцкоманды должны были не столько сами проводить карательные операции, сколько руководить их проведением. Непосредственно же исполнение таких операций возлагалось на отряды «вспомогательной полиции», формировавшихся под контролем эйнзатцкоманд из местных нацистов.
На территории Латвии в течении лета 1941 года действовали зондеркоманда «1а» и эйнзатцкоманда «2». Эйнзатцкоманда «2», пройдя путь от Белоруссии через территорию Латвии до Гатчины в Ленинградской области, в январе 1942 года вернулась в Ригу. Её командир, оберштурмбанфюрер СС д-р Эдуард Штраух, был командиром зипо и СД в Латвии.
Штатная численность немецкого полицейского аппарата в оккупированной Латвии была незначительной - на 10 октября 1942 года она составила всего лишь 1 000 человек. Это, собственно, и был весь личный состав эйнзатцкоманды «2», действовавшей на территории Латвии. В Латвии, к примеру, численность немецких полицейских сил и гражданской администрации даже к концу 1943 года насчитывала в общей сложности 15 тысяч человек. Численность же «вспомогательной полиции» составляла 18 тысяч человек. К 1 сентября 1943 года их было уже 36 тысяч человек (не считая численность Латышского легиона СС, нацистских молодежных организации и чиновников самоуправления), тогда как численность немецкого аппарата не увеличилась[12, с. 76].
Политика германских властей с первого дня оккупации была такова: очистить «восточные оккупированные территории» от евреев и коммунистов должны сами жители этих территорий. Погромы и расстрелы коммунистов и евреев поручили местным полицаям.
В числе организационных мероприятий на первом месте стояло «формирование вспомогательной полиции и защитных команд» из местного населения. Сформированные в первые дни германской агрессии в Латвии отряды «самообороны», в основном, представляли собой воссозданную довоенную военизированную организацию «Айзсарги» («Стражники»), которая была создана ещё а 1919 году партией «Латышский крестьянский союз» во главе с Ульманисом, а после переворота Ульманиса а 1934 году фактически играла роль Национальной гвардии. Каждый батальон «самообороны» состоял примерно из 500 человек. В последующие месяцы оккупации, после того как закончилась вакханалия первых казней и еврейских погромов, батальоны «самообороны» несли охрану транспортных коммуникаций, военных объектов, концлагерей, а также выполняли карательные функции[27, с. 56-63].
Сразу после вступления на территорию Латвии передовых отрядов немецкой группы армии «Север» некоторые латышские командиры попытались восстановить существовавшую до 1940 года систему полицейской власти. В Ригу и Рижский округ, вскоре после захвата города частями вермахта 29 июня, вступили зондеркоманда «1а» и эйнзатцкоманда «2». Первой руководил штурмбанфюрер СД Мартин Зандбергер, второй – оберштурмбанфюрер СС Эдуард Штраух. Под их руководством в Риге в начале 1941 года из отрядов латышских националистов были организованны первые несколько рот «Латышской вспомогательной полиции» в количестве 400 человек. Латышским комендантом Риги был назначен подполковник Вальдемар Вейсс, один из будущих командиров СС.
Были образованны две самостоятельные группы специально для проведения погромов. Вспомогательная полиция в количестве 400 человек обеспечивала охрану города. На основе всех этих формирований предполагалось создать так называемую латышскую милицию. Префектом полиции был назначен Штиглиц, его помощником Арвер Оше[29, с. 61].
Формирование «команды Арайса началось еще 5 июля 1941 года, когда руководитель латышской фашистской организации «Перконкруст» Густавс Цельминьш призвал латышей вступить в добровольную «команду безопасности», которой руководил В. Арайс (на момент формирования отряда Арайс возглавлял всю рижскую полицию). В течение лета и осени 1941 года команда безопасности» Арайса расстреляла в Викерниекском лесу около 10 тысяч человек, как латышей, так и евреев, коммунистов, прочих «инакомыслящих» и просто душевнобольных, которые, согласно расовой теории нацистов, также подлежали уничтожению. При расстрелах присутствовал и начальник оперативного отдела Латышской политической полиции (ЛПО) Тейдеманис. А заместитель начальника оперативного отдела ЛПО Эдгар Лайпениекс любил лично принимать участие в казнях политзаключенных Центральной рижской тюрьмы, хотя это не входило в его прямые обязанности.
В 1943 году «команда Арайса» была преобразована в Латышскую полицию безопасности и начала выезжать в другие города и уезды Латвии, где уничтожила еще около 5 тысяч человек. Так, например, подчиненные Арайса принимали непосредственное участие в карательных операциях в феврале - марте 1943 года в Даугавпилсском округе, которыми лично руководил высший фюрер СС и полиции в «Юстланде» группенфюрер СС Фридрих Йекельн.
Прошло чуть более недели с того дня, как немецкие войска вступили в Ригу, и 8 июля 1941 года Штиглиц направил свой первый отчет командиру эйнзатцкоманды «2»: «За сутки арестован 291 коммунист и в 557 кварталах произведены обыски». Кроме того, в ходе всех этих «спонтанных акций по самоочищению, как это называлось на эсэсовском жаргоне, только в Риге в первые дни оккупации было убито около 500 евреев.
В Даугавпилсе, так же как и в Риге, 3 июля 1941 года латышские националисты с помощью немцев создали городское самоуправление и Службу вспомогательной полиции. Во главе обоих встал бывший капитан латвийской армии Петерсонс. «В службу вспомогательной полиции (СВП), - как говорилось в немецких документах, - вошли бывшие военнослужащие латышской армии и члены бывшей организации самозащиты (айзсаргов).
Таким образом, в первые месяцы оккупации Латвия погрузилась в экономическую разруху, по ней прокатилась волна массовых грабежей и убийств. Были сформированы новые органы оккупационной власти. Часть населения Латвии стала на преступный путь пособничества захватчикам.
2.2 Коллаборационизм в Латвии
Организации профашистского толка стали возникать в Латвии сразу после окончания первой мировой войны. Первыми из них стали “айзсарги” (“охранники”) и Латышский национальный клуб, созданные в 1919 и 1922 гг. соответственно. Военизированную организацию “айзсаргов” возглавлял лидер партии “Крестьянский союз” К.Ульманис, фактически использовавший “охранников” как вооруженную силу в борьбе за власть.